Над горою поднимался ветер. Его порывы закручивали дорожный песок вихрями и бросали на камни.
− Дурной знак, − сказала одна из воительниц позади королевы.
Та не ответила. Она не смотрела под ноги, но ощущала, как ветер пытался забраться в ее сапоги. Она смотрела вдаль.
− Спрячься, Канелия! – велела королева.
Девочка лет десяти, стоявшая рядом с ней, поспешно отступила. Ей было очень страшно, но она храбрилась и старалась походить на мать, гордо держать поднятым кверху свой крохотный носик и не убирать руку с рукояти своего короткого меча.
Женщины Астора всегда были воинами. Их силу взрастили воды гор и закалили холодные северные ветра. Канелия была принцессой Астора, но в свои десять лет могла лишь старательно прятать страх за спинами у воительниц.
− Не надо было ее с собой брать, − ворчливо сказала стоявшая рядом с королевой широкоплечая женщина со шрамом на пол лица. – Мы не вернемся живыми.
− Я собираюсь продать свою жизнь подороже, Вигрен, − спокойно ответила королева Астора и обернулась, чтобы посмотреть на дочку, затаившуюся в стороне у обоза.
Она была красивой женщиной. Шрамы не искажали ее лицо. Зеленые глаза блестели, а каштановые волосы отдавали янтарем под полуденным солнцем. Благородное лицо с морщинкой на лбу. Она улыбнулась. Грустно и весело одновременно. По крайней мере, губы, казалось, иронично кривились, а глаза смеялись, будто королева действительно просто играла со смертью в веселую игру.
Ее плащ развевался на ветру. Ее доспехи отражали мир почти как зеркальная гладь. Королева подмигнула дочери, понимая, что может быть видит ее в последний раз.
Канелия этого не понимала, но почему-то запомнила каждый блик солнца, каждую линию и каждую морщинку на лице матери.
− Она должна видеть все. К тому же она тоже воин, а значит имеет право умереть в битве, − сообщила королева и устремила свой взгляд вдаль, туда, где должна была появиться армия Тиндора.
Стало тихо. Горы затаились вместе с воительницами. Даже северный ветер куда-то исчез. Ущелье заполнилось странным зловещим безмолвием, которое внезапно нарушил крик одинокого ворона. Он эхом прокатился по горному склону и стих, словно птица, взмывшая в небо и рухнувшая замертво.
На краткий миг воздух вновь заполнился пустотой, а потом горы залил топот копыт, словно сюда мчался дикий табун, подгоняемый саблезубым тигром или стаей волков.
Против трех сотен женщин Астора выступала армия Тиндора. Больше тысячи воинов верхом на тяжелых черных жеребцах мчались вперед. От топота копыт у Канелии кружилась голова. Страх взял верх, и она закрыла руками уши, зажмурилась и прижалась лбом к первой попавшейся деревяшке обоза, словно так можно было спастись от происходящего.
Как говорила мама:
«Если Тиндорскому павлину пришло в голову захватить наши горы − он ни перед чем не остановится».
Теперь Канелия понимала эти слова. Ей казалось, что она даже зажмурив глаза, видит, как черные знамена заполняют ущелья, как конница, словно проклятая волна, накрывает все, что ей когда-то было дорого, а потом она услышала смех матери.
− Я буду говорить с вашим королем и только, так и передай ему, мальчик! – заявила она кому-то.
Канелия открыла глаза и уши. Она видела, как мать впрыгнула в седло и двинулась вперед в сопровождении только одной своей стражницы, той самой, со шрамом на лице.
− Не надо, − простонала Канелия, вдруг по-настоящему осознав, чем все это закончится.
− Все хорошо, Кенли, − ласково прошептала королева и пришпорила лошадь, чтобы проскакать галопом пару метров и остановиться.
Она что-то сказала своей спутнице, а затем забрала из ее рук знамя, замахнулась и вогнала его древко меж камней так, что красный холст с черной пирамидой поймал первый порыв ветра и развернулся огромным крылом у ее плеча.
Навстречу ей выехала группа из десятка человек. Мужчина в позолоченных доспехах ехал впереди этой группы и странно усмехался зловещей улыбкой сытого лиса.
− Ты хотела говорить со мной, шлюха с короной? – спросил он, смеясь. – Сдавайся, отдай мне свои горы, и я поговорю с тобой на твоем ложе, как положено говорить с женщинами.
− Слишком много громких слов для того, кто боится сделать шаг без охраны, − спокойно ответила королева Астора. – Может быть, их помощь нужна не только в переговорах, но и в постели?
Она специально говорила так громко, чтобы эхо гор ловило ее голос и доносило до воительниц. Те рассмеялись. Канелия не поняла почему, но стоять в стороне не могла. Вопреки приказу матери, она выбежала вперед и замерла, не дыша.
− Докажи, что ты мужчина, Виндор Ройдо Тиндор! Сразись со мной, и если уж ты сможешь меня одолеть своими руками, я отдам тебе и горы и свою честь! – объявила она.
Хохот превратился в недоуменный гул.
− Хорошо, − после небольшой паузы сказал король Тиндора, обнажил свой меч и спешился. – Только ты и я, женщина.
Королева фыркнула и спрыгнула на землю, спешно доставая меч. Она верила в честь вражеского короля, потому, сосредоточившись на нем, не видела уже ничего другого.
− Владычица! – крикнула ей верная стражница и первой пала от вражеской стрелы.
Королева обернулась, осознала свою ошибку, но не отступила, бросаясь на короля, а он отражал ее удар и отступал, оставляя ее перед рядом лучников.
Она не успела даже крикнуть о его бесчестии. Как стрелы с коротким свистом помчались к ней. Одну стрелу она отразила мечом. Еще она пролетела мимо. Три пробили доспехи, но она, оскалившись, перехватила меч и сделала шаг вперед, ясно собираясь достать короля.
Еще одна стрела свистнула в воздухе и вонзилась в голову королевы прямо над глазом. Женщина пошатнулась и рухнула на каменный склон.
Внезапный мощный порыв ветра вздернул знамя так, что холст надорвался и первым взвизгнул об утрате.
− Мама! – закричала Кенли и бросилась вперед.
Ее голос потонул в боевом кличе воительниц, бесстрашно бросившихся на рыцарей. До маленькой девочки, прорвавшейся в кольцо королевских стражников, никому не было дела. Она положила руки на кровавый песок, а затем закрыла ими свое лицо. Песчинки больно впивались в кожу, но это помогало не плакать, подняться на ноги, а потом резко убрать от лица руки и заявить:
− Я убью тебя, король воронья!
Виндор Ройдо Тиндор только удивленно приподнял бровь, заметив наконец источник шума, а потом улыбнулся. Его карие глаза насмешливо поблескивали. Бой его явно не волновал.
− Смотри, Ноктем, видишь эту девочку? Запомни ее глаза. Пройдет время, и она будет целовать мне ноги.
Кто такой Ноктем, Кенли не было никакого дела, она хотела выхватить меч и броситься на обидчика, но кто-то схватил ее за воротник кожаного доспеха и встряхнул, как маленького щенка, а потом бросил на землю, прямо в лужу крови. Та оказалась горячей, а боль туманом упала на ее разум. Попытавшись встать, Канелия рухнула, едва разбирая слова захватчика:
