Каждый, кто бывал в длительных путешествиях, знает, как хлопотны сборы в тех случаях, когда экспедиция многолюдна. Одному собраться в путь гораздо проще – главное, настроиться психологически и сделать заплечную ношу подъёмной. Мне это удалось: вес рюкзака не превысил двух с половиной пудов, а мыслями я давно уже был где-то там, среди девственных чащ и прозрачных речек. Единственной проблемой оставались топографические карты двухсоттысячного масштаба на якутский участок маршрута. Никак не удавалось приобрести их, находясь в Приморье. Пришлось выехать в Якутию с надеждой раздобыть карты на месте.
Без карт или проводника двигаться по незнакомой местности в нужном направлении очень сложно. Поэтому, добравшись до посёлка Чульман, прежде всего я направился в геологоразведочную экспедицию. Познакомился с главным геологом экспедиции Николаем Язковым, рассказал ему о замысле вникнуть в жизнь землепроходцев, и через полчаса держал в руках драгоценные карты. Разве это не чудо для времён «застоя»? Сколько времени было потрачено на приобретение секретных тогда карт на хабаровский участок пути! Вопросы, счета, волокита, официоз… А тут – совсем другое отношение…
Отправным пунктом я наметил посёлок Снежный, отстоящий от Алдано-Якутской магистрали на сорок с лишним километров к востоку, вблизи посёлка Канкунский. Автобусы на север не ходили, и пришлось потратить день на утомительный автостоп. Когда вечером на развилке дорог вылез из попутки, вовсю поливал дождь. Но тут, наконец, повезло – не успел даже как следует вымокнуть. Виляя по раскисшей грунтовке, залепленный грязью от колёс до крыши кабины, меня догнал ГАЗ-66.
– Залазь, братан! – донеслось из-за распахнувшейся дверцы.
Вместе с подобравшими меня горноспасателями я двое суток жил в Снежном, пережидая непогоду. Узнав о моём намерении, добродеи сначала отнеслись к нему скептически, но затем загорелись затеей, и даже сожалели, что не могут отправиться со мной в дальний путь. А на прощанье раздобыли мне в посёлке неожиданного компаньона – здоровенного пса по кличке Амур, которого я наскоро прикормил.
Ждать, когда прекратится то проливной, то моросящий дождь, надоело. 18 июля взвалив на спину рюкзак и взяв в руку верёвку, на другом конце которой был привязан новоиспеченный попутчик, я прощально махнул мужикам и устремился за рвущимся Амуром, стараясь не поскользнуться на мокрых кочках.
Первый же обозначенный на карте ручеёк дожди вытеснили из берегов. Сбросив ношу и привязав пса к кусту, я долго выискивал удобную переправу, потом подтащил рюкзак к самому узкому месту, передохнул, прицелился и метнул его на выступ противоположного берега. Он увесисто плюхнулся на кочку, заросшую упругим ерником, и, спружинив, медленно повалился в клокочущий поток. Недолго думая, я оттолкнулся от вязкой почвы и прыгнул в воду, вымокнув до пояса. Скарб был спасён, но поиск переправы оказался напрасным.
За ручьем начались мари. Сквозь болотную траву всюду блестит вода. Ноги пружинят на кочках, почти по колено проваливаются в хлябь. Сердце стучит отбойным молотком. А комарью дождь не помеха, звенящей ордой накидываются на свеженину, пируют. Останавливаюсь на «перекур» через каждые полкилометра, когда ноги наливаются свинцом и лёгким не хватает воздуха. Однако всё это нисколько не омрачает настроения. Впереди большой путь. На его фоне всё остальное – мелочь.
