На левой стороне, да не в людской стране, в бесовском царстве река красная путь меряет.
Да в реке той красной – омут чёрный.
Да в омуте чёрном, страшном, вода чёрная бурлит, кипит, пену метает.
Да в омуте том непотребства людские обитают.
Блудина бес лихой там хозяин.
Истомой телесной омут кипит, закипает, бурлит.
Ты, бес, Блудина, слушай слова мои, ведай, да воду омута чёрного поднимай!
Потоки пусть из краёв выйдут, до людских земель пусть река твоя потечёт, да (имя) в омут тот пусть втянет.
Да в омуте том пусть непотребства людские в (имя) войдут, и блудом пусть день ото дня по мне (имя) страдает, блуда непотребств пусть со мной (имя) желает!
А коли желает, так пусть творит! Страстью сгорает!
Ключ. Замок. Язык.
Глава 1
Армия чёрных и нечистых покинула город. Они увезли из Рудного много добра и драгоценностей, и Лис не препятствовал им в этом, сдержав свое обещание. Груженное добычей войско направлялось в Багровую Скалу. Хищная змея, насытилась и поблёскивая чешуёй, медленно ползла по дороге из красного кирпича, возвращаясь в своё логово. Первыми шли люди, за ними нечистые. И Корса буквально разрывало от злости, если на привалах ему на глаза случайно попадался такой довольный Рагмир Гезария. То, что Рагмир и принц Ариэль посмели освободить его Ника и дать ему вольную, приводило Корса одновременно в ярость и отчаяние. Он не знал, как отомстить им и как сделать так, чтобы они увидели и поняли, что Ник всё равно принадлежал ему.
Корс был влюблен, и это чувство было очень ярким и сильным, он ощущал его со всей ясностью. И в тоже время это чувство было нереальным в своей силе, в своей радости и красоте. Он был счастлив просто так, просто потому что любил. Ему было не трудно мало спать, не скучно проводить много часов в дороге, потому что он ехал и думал о Нике, представлял себе его, и эти эмоции наполняли Корса невероятной энергией. Несмотря на походные условия, он прекрасно себя чувствовал, у него было приподнятое и легкое настроение. Ему казалось, что из него струится какой-то яркий лучистый свет, освещая его изнутри и делая красивым. Эта любовь украшала его. Сейчас он вообще не мог представить себе, как жил раньше без этого чувства, ходил, ел, спал и даже смеялся. Но всё это было не то, всё равно пустое. Тогда он этого не осознавал, а сейчас понял, что жил не по-настоящему, и его жизнь была неполноценной, и сам он был серым и пустым, никаким, и только теперь он дышал полной грудью. Он представлял себе Ника и светился от счастья, тем более что Ник ехал чуть впереди или рядом, и Корс мог бесконечно смотреть на его белые волосы и представлять себе его лицо там, под маской. Корс мог представлять, как на привале обнимет его и наконец, в палатке, когда они останутся наедине, снимет маску с его лица и поцелует. И ещё он знал, что Ник ответит на поцелуй. Корс вспоминал его слова: «Я дам тебе смысл жизни». В тот момент Ник наверняка имел в виду что-то другое, скорее всего, выполнение Миссии, но Корсу теперь было плевать на Миссию. Он больше не заботился об этом. Ник, сам того не желая, подарил ему истинный смысл, дал ему самое ценное, то, что оказалось нужным больше всего. Обретя любовь, Корс был счастлив, радуясь каждому дню, каждой минуте, каждому мгновению, потому что всё было наполнено этим смыслом. Самым важным смыслом. Корс понял, что любовь и была самым главным. Его смыслом жизни оказалась любовь. Он не смог реализовать её с Инесс, и теперь был счастлив, что жизнь подарила ему ещё один шанс полюбить и быть живым благодаря этому.
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто.
При этом Корс замечал, что Нику тоже нравится всё, что происходит между ними, и нравится любовь Корса.
У Ника никогда не было любящих матери и отца, он был сиротой, и Корс чувствовал его ущербность, его одиночество и уязвимость от этого. Ни один человек в этом мире по-настоящему не заботился о нём как о своём ребёнке, как о части самого себя. Ник не знал этого, ведь, по сути, он был никому не нужен, и никого не интересовало, что с ним происходит. Не зная, как бывает по-другому, он не понимал разницы, раньше не понимал, а теперь Корс показал ему, что такое настоящая родительская любовь и забота, внимание и опека. И Ник принял её с радостью, получая удовольствие от нужности кому-то, просто так, просто потому что ты принадлежишь семье. От этой любви и заинтересованности в нём Корса он расцвёл, стал менее дёрганным, стал меньше пить, и принимал восстановитель только чтобы поддерживать организм, погубленный Чёрной водой, только потому, что уже не мог обходиться без стимуляторов, но теперь не ради кайфа. Он был весёлым, расслабленным, у него тоже было хорошее настроение. Он ластился к Корсу и смотрел на него преданными глазами, беспрекословно слушался любого его слова и сам не отлипал от отца ни на минуту. При этом Корс понимал, что Ник уже сильно покорёжен и испорчен, и с ним можно всё же обходиться не совсем правильно, и Ник это безропотно принимает. И сразу, как только Корс изъявляет желание, послушно открывает рот, не испытывая при этом никакой обиды на Корса за то, что тот сексуально использует его. И мягкий характер сына нравился Корсу, нравилось немного властвовать и приказывать. Ему нравилось, что Ник по сравнению с ним маленький, и нравилось чуть надавливать ему на затылок, принуждая опускаться на колени. Ник поднимал на него свои светлые глаза и смотрел как преданный щенок, а Корс выл и кончал ему на лицо, на его губы и кольца полукровки.
Корс не сомневался, что Ник действительно его полюбил, он был послушен, нежен и покладист. Корсу казалось, что вернулась его счастливая жизнь с Инесс. Инесс была такой же красивой, нежной и любящей. И такой же спокойной, молчаливой и покорной. Но Корс не мог забыть, что было дальше, каким недолгим было его счастье, и сейчас он боялся, что это счастье снова отнимут, боялся панически, до дрожи, и если бы он мог, он бы привязал Ника к себе и не отпускал бы ни на минуту.
Корс очень любил сына, он был абсолютно счастлив рядом с ним, и в тоже время боялся, дико боялся его потерять. Он мучил его своим неусыпным вниманием и контролем, никуда не отпуская от себя, и ходил за ним по пятам, даже когда Нику было нужно отлучится по нужде.
Этот страх потери с каждым днём становился всё сильнее. Если раньше он маячил где-то на горизонте, то теперь приближался так же, как и они сами приближались к Чёрному городу, всё ближе и ближе. Как грозовая туча, страх заволакивал ясное голубое небо, предрекая грозу и становясь бесконечным тревожным фоном, не отпускающим Корса ни на мгновение и отравляя моменты радости.
