Несколько лет назад…
Шаг. Поворот. И к нему в руки. Поддержка. Улыбнуться. Так просто. Только она и он. Ни других пар, которые ждут своей очереди, ни зрителей, ни судей – никого в окружающей темноте. Лишь они под светом прожектора. В каждом движении обнаженная эротика. Нежность. Любовь. Они не танцуют – живут. Он такой красивый – в черном. На нем штаны и рубашка с высоким воротом. На носах блестящих туфель можно увидеть свое отражение. Она в коротком платье – белая ткань и блестки, спина открыта, бретельки ниточкой, белье телесное – почти голая. Волосы собраны в тугой хвост. Ноги удлиняют высокие каблуки изящных туфель. Идеальный маникюр на ноготках, которыми она нежно царапает его мощную шею. Мужские руки крепко держат, ласкают даже через ткань. Очередная поддержка. Она для него словно пушинка. Прильнула – обнял, пряча от всего мира. Их губы так близко, что хочется поцелуя, сейчас… нельзя. Даже после.
Это просто танец.
Это их румба.
Это всего лишь эмоции на паркете.
Просто друзья, ведь ее сердце уже занято.
Аплодисменты.
– Молодцы! – кричит Лора при встрече за кулисами, их тренер, еще молодая, лет сорока. – Вы были великолепны! Я горжусь вами.
Обнимает. Целует. Такая счастливая. А им бы отдышаться.
– Марина чуть не упала после третьей поддержки, – говорит Марк.
– Но ты вовремя подхватил, – улыбнулась она ему.
– Этого никто не заметил, не переживайте, – говорил Лора. – В конце немного схалтурили, можете лучше. Но это тоже вряд ли кто-то заметил. Если мы сегодня дойдем до конца – я точно напьюсь. Кто со мной?
– Если только бокал вина, – отвечает Марина. – Ты с нами, Марк?
Он допивает воду из бутылки. Делает последний глоток. Вытирает губы тыльной стороной ладони. И говорит, подмигивая, Марине:
– За тобой хоть на край света, малыш. Только позови.
Она уже рядом, обнимает и целует. Всего лишь в щеку. Как сложно. Сложно не замечать ту химию, которая есть между ними. Которая помогает им идти к финалу. Она дорожит этим, что так ценно в их мире. Когда двое не просто выполняют набор движений по музыку и с улыбкой, а когда оба живут в этой музыке. И только профессионализм не дает им все загубить. У обоих долгий путь за спинами, не один партнер, опыт разных побед и поражений, одно общее желание на двоих – стать лучшими.
– Все, хватит нежиться, – разгоняет Лора. – Быстро переодеваться. Следующий пасадобль. И только попробуйте мне его угробить!
***
Размеренные движения. Нависая, упираясь руками в постель. Выталкивая женские стоны. Она шепчет всякую ерунду. Целует, признаваясь в любви. Ему нравится это слышать, нравится доставлять ей подобное удовольствие. Только некстати вздрагивает от внезапного звонка в дверь. Наплевать. Лишь меняет темп. Выпад. Стон. Жадно ловит приоткрытые влажные губы.
Повторный звонок.
Слишком настойчиво.
Но и он слишком занят.
Третий звонок.
Возникает желание спустить кого-то с лестницы. В полночь этого заслуживает любой незваный гость. Но она уже на пике, полностью поглощена им. Уже готовая к разрядке так же, как и он.
Четвертый звонок.
Это уже бесит. Он резко останавливается, слушая женские возмущения. Но момент уже потерян.
Пятый звонок. Настойчивый стук в дверь.
Спрыгнув с кровати, Марк надевает штаны и идет в коридор, полный злости и желания кого-то ударить. Открывает дверь нараспашку, не глядя в глазок. И замирает. Слишком ошеломленный, чтобы сказать хоть слово. Замирает и все внутри, ненадолго. И вот уже закипает лютая злость. На ту, что стоит перед ним, у его порога. Стоит, держа на руках маленького ребенка, который обнимает мать ногами за талию и руками за шею. Кажется – спит. Сын. Ее и того гада. А она обнимает своего мальчишку еще крепче, словно пытаясь защитить, спрятать. От него.
– Привет, – тихо говорит гостья.
Глаза опухшие, красные, будто плакала. Нижняя губа – словно сильно прикусила. Одета в джинсы и белую футболку. Неизменный маникюр на тонких пальцах. Кольца на безымянном нет, один след от него – белая тонкая линия.
– Что ты тут делаешь? – спрашивает наконец.
Сколько они не виделись? Лет… шесть? Он бы предпочел, чтобы так все и продолжалось.
– Прости, Марк, но мне больше некуда пойти. Впустишь?
Он не хотел. Ни за что. Никогда. Ни видеть ее, ни слышать, ни впускать в свой дом – в свою жизнь тем более. Но он открыл дверь шире и разрешил войти. Только ей мог такое позволить, через гнев, через боль. В коридоре сбросила шлепки и тихо спросила:
– Куда?
Марк махнул в сторону зала. Вдруг вспомнил, что не один. Когда же Марина скрылась за дверью, из спальни высунула нос Лиза.
– Что случилось? – спросила девушка, укутанная в тонкое одеяло.
Марк подошел к ней и притяну к себе за талию, уткнулся носом в шею, вдохнул знакомый запах. Лишь бы успокоиться и не думать о незваной гостье. Уйти бы обратно в спальню и все повторить. Забыться.
– Иди спать, хорошо? – попросил он.
Но Лиза не собиралась слушать, пока не удовлетворит хотя бы свое любопытство.
– Кто пришел?
– Мы можем потом об этом поговорить?
– Тогда просто скажи, что все в порядке.
– Так и есть. Иди.
Он не любил церемониться. И Лиза это знала. Понимала, читая по глазам, что просить он больше не будет. Вместо этого выставит за дверь. Поэтому послушалась и отправилась в кровать. Знала же, что все равно к ней придет. Без вариантов.
***
Руки тряслись. Губа болела. Больно было дотрагиваться. Когда Олег ударил, она сильно ее прикусила.
– Мама? – позвал еще сонный Дима, поднимая голову.
– Ш-ш-ш, все хорошо, – сказала она, укладывая обратно на подушку и поглаживая по темным волосам, как у папы. – Спи, зайка, спи.
В конце концов, она легла рядом и прижалась к сыну. Пока он не уснет, ей не до себя. А еще Марк. Сама пришла, понимала. Только не хотелось никаких разговоров. Что-то объяснять тем более.
Но дверь тихо скрипнула, и в комнату вошел Марк. Сел в кресло напротив. Молча. Ничего не сказала и она. Так они и смотрели друг на друга, скорее на силуэты в ночной темноте, реагируя на каждый шорох. Сейчас не видела, но слишком хорошо помнила – шрам на левой щеке – ее вина. Как и во многом другом. Думала, время залечит раны, но сейчас уже не была в этом уверена. Даже новые не спасали. Уйти? Некуда. Олег найдет и вернет обратно. Ему никто не помешает это сделать. Никто, кроме Марка. Если тот, конечно, захочет помешать. Она в очень рискованном положении.
Наконец, Марк поднялся. Но прежде чем выйти, тихо сказал:
– Жду на кухне.
Марину пробрала дрожь. Кажется, ей проще вернутся к Олегу, чем идти к Марку. Сбежала от мужа на эмоциях, решительная, храбрая. Сейчас немного успокоилась, начала испытывать страх. Начала думать, что сделала. Сожалеет? Нет. Значит, нужно идти дальше, до конца.
