1. Пролог. Роман
Двенадцать лет назад
— Училки-первокурсницы — это просто бомба! — смакует свое больное предвкушение Себ, пока мы несемся по ночной трассе. — Чех, ты только прикинь, они сейчас на все готовы. Это позже недотрогами в узких юбках и закрытых блузках станут. А с годами превратятся в сварливую Марьиванну.
— Да ладно, учителю физры только ботаны присунуть не хотели, — усмехаюсь я, затягиваясь раздобытой другом травой и идя на обгон.
— Валерию Геннадьевичу?
— Ты идиот? Я о Светлане Денисовне. Багажник у нее был что надо.
Себ громко ржет. В старших классах по этой Светлане Денисовне не сохли только девки, но ревновали нас к ней. И это они еще не знали, какие слухи о Светланке ходили. Заглатывала, говорили, не морщась. Но сучка ученикам отказывала. Хочешь трахнуть физручку — выпустись. А когда мы с Себом выпустились, ее уволили. Твари безжалостные!
Тормозим у дома, из которого грохочет музыка. Народу — завались. Даже во дворе толпятся. Себ носком ботинка тушит окурок, а я оглядываю особняк.
— Бля-я-я… Такой же хочу.
— Губу закатай, — усмехается он, хлопнув меня по плечу. — Папаша твой тебе, распиздяю, ни копейки не даст. Брату твоему меньшому домину отгрохает. Он же у вас молодец. Кадет, солдат, по контракту третий год служит. А ты так — дерьмо на лопате.
Дерьмо или нет, а в двадцать пять пора бы кончать с тусовками.
— Ха, ну поглядим! Через жопу вывернусь, но построю себе такую виллу, что весь город охуеет!
— Окей, я у тебя жить буду, — ржет Себ, подталкивая меня к воротам. — Но это лет через сто случится. А свежее мясо нас уже сейчас ждет.
Он прав. Нас ждут первокурсницы педагогического. Пора бы посвятить их в студенточки сакральным трахом.
Пойло на вечеринке само собой — отстой, а без него хер не на каждую встанет. Хотя радует, что девчонки подсуетились облегчить знакомство. Напялили на себя карнавальные маски. В таком случае выбирать проще — фейса не видно, самому можно нафантазировать красотку с обложки модного журнала, достаточно только габариты бампера и сисек заценить.
— Кажется, я нашел себе дырку, — докладывает мне Себ после очередной стопки и кивает на длинноногую блонди в красном мини.
Доска доской. Черт знает, чем она ему приглянулась.
— Э, гондоны оставь! — Дергаю его за руку, едва он делает шаг по направлению к телке.
Пошатываясь, Себ вынимает из кармана ленту и пытается разделить. Я отрываю один, протягиваю ему и посмеиваюсь:
— Тебе хватит!
Похоже, это его даже не задевает. Молча разворачивается, ориентируется, куда шел, но переключается на рыжеволосую кудряшку — низкую и пышную. Допился бедолага! Решаю не задерживать его. В таком состоянии ему и одной резинки много будет.
Тянусь к единственному стакану с какой-то мутью, но рука сталкивается с другой протянутой рукой. Я бы даже сказал — ручкой: тонкой, белой, ухоженной. Длинными пальцами бы на пианино играть.
Поднимаю свою пьяную рожу и вижу улыбающегося ангела в золотистой маске с черным пером. Ее русые волосы крупными кольцами лежат на обнаженных плечах, и я вдруг ловлю себя на мысли, что хочу быть бретельками ее коктейльного платья. Безотчетно протягиваю к ней руку и тыльной стороной ладони провожу по бархатной коже.
Белозубая улыбка меркнет. Незнакомка делает шаг назад, уколов меня ярко-зелеными глазищами. Блядь, почему я уверен, что она красотка? Да, фигура — огонь, сиськи упругие — что-то между твердой «двоечкой» и слабой «троечкой». Ну и хер с ним, зато видно же — свои! Попка торчком, талия — рукой обвить можно. Но лица-то толком не разглядеть!
Твою мать! Пока фантазирую, как отодрал бы ее, она растворяется где-то в толпе.
Подрываюсь с места, расплескав содержимое стакана, который так никому и не достался, и мчусь за ней. Срать на остальных. Ее хочу! Здесь и сейчас!
Кручусь, как умалишенный, наконец отыскав ее мелькнувший силуэт. Тащу себя следом и думаю, что Себ высмеял бы меня, увидев, как у меня слюни текут.
Девчонка поднимается на второй этаж и юркает за дверь ванной. Не позволяю ей запереться, вовремя подставив ногу.
— Ты что себе позволяешь? — возмущается она, своим ярким голосом окончательно выбивая почву у меня из-под ног. Ну точно — будущая училка! Речь уже поставленная, мямлить не будет. А мне так и хочется услышать: «Рома — плохой мальчик. Рома будет наказан».
— У тебя что, татуха? — Указываю на ее шею, где под волосами виднеется рисунок синей бабочки. Просто не представляю, с чего еще разговор начать. — Не возьмут на работу в школу. Выводить заставят.
— Она временная, — напрягается девчонка, пытаясь вытолкать меня за дверь. — Да выйди ты, я писать хочу!
— Я отвернусь.
Она поднимает лицо, оглядывает меня и хмыкает:
— Тебе сколько лет? Вроде взрослый, явно не студент.
— Был когда-то. Уже дипломированный специалист.
— Так пора бы на работу устроиться, семьей обзавестись, а не за молоденькими студентками бегать.
— А ты выйдешь за меня?
Она мотает головой, обессиленно опустив плечи и скрестив руки на груди.
— Слушай, если ты из тех, кто здесь ради секса, то ищи себе другую.
— Почему? Не в твоем вкусе? — Плечом опираюсь о косяк, ногой настежь распахнув дверь. — Ладно, не будем спешить. Давай познакомимся. Я Роман. Братаны Чехом называют. Для тебя просто — Роман Алексеевич.
Она смеется — коротко, но естественно.
— Отлично. Номер банковской карты?
— Быстро ты в роль жены вжилась, — смеюсь в ответ, как дебил завороженный. Ее бы раком загнуть в этой ванной и заставить рыдать от возбуждения, а я тут какое-то знакомство заладил. — Ну? Тебя-то как зовут?
— Угадай, — интригует она.
Вот мерзавка! Играет со мной, даже не догадываясь, что у меня член уже гудит от напряжения.
— Бабочка, — выдаю с ходу.
— Вау! Действительно дипломированный специалист.
— Я же говорил — профи, епта!
Она осуждающе кривит губы от крепкого словечка.
— Плохие учителя были у тебя, Роман Алексеевич. Даже грамотной речи не обучили.
— Так в чем дело? — Я делаю шаг вперед, надвигаясь на Бабочку и заставляя ее пятиться. — Обучи ты. Папаша у меня при бабосах. Оплатит любимому сыночку репетиторшу.
Бабочка усмехается, выставив вперед руку и упершись ладонью в мою грудь.
— Ты меня не купишь, Роман Алексеевич.
— Еще как куплю. Не сегодня, так в другой раз.
— Ну если только лет через десять-двенадцать, — уверенно заявляет она.
— Я подожду. Уверен, ты и тогда будешь такая же охренительная.
— Лишь бы ты стал самостоятельным. А то вдруг папа престарелому сыну своих бабосов не отвалит.
Ах ты ж ежик колючий! Я уже залип на эту девку. Только она хоть и язва, а однозначно — целка. Но не настолько же я козел, по пьяни лишать девственности понравившуюся красотку, да еще и в чьем-то доме, где на каждом шагу гордые обладатели и разносчики венерических.
