Марк
Начало
Думаю, нашу историю стоит начать рассказывать с момента нашего рождения – вернее с рождения Лины Брусникиной – так как именно тогда произошло знакомство наших мам, что в свою очередь поспособствовало нашей дружбе.
Это была осень 1999 года. Родильный дом №1 в городе Хабаровске. Моя мама готовилась к выписке, а тетя Маша как раз только родила белокурую лапочку дочку. С их рассказов я знаю, что, познакомившись, они обменялись номерами домашних телефонов для дальнейшего общения. Родители Лины только переехали в город, и ее мама еще никого не знала. А моей маме палец в рот не клади, дай только с кем-нибудь пообщаться.
Так началась их многолетняя дружба. Прогулки с детьми, часовые разговоры по телефону о коликах, зубах, подгузниках и прочей малышковой ерунде.
Мы жили на одной улице, поэтому часто бывали в гостях друг у друга.
Мое первое воспоминание о Лине, как она зарядила мне в лицо формочкой с песком, которая, как предполагалось, должна была стать куличиком. Я ревел, пуская пузыри из соплей, в то время как она шикала на меня, боясь, что мама ее наругает. Тогда я не наябедничал на нее. Все-таки маленький мужчина, джентльмен, сами понимаете. Так началась наша дружба. Нам было… честно сказать, трудно определить, сколько тогда нам было, но официально, для меня, мы стали друзьями именно с этого момента. «Почему я стал ее другом?» – подумаете вы, ведь она бросила в меня песком. Что ж, на тот момент это была вынужденная мера. Среди друзей моих родителей только у родителей Лины был ребенок. И мне ничего не оставалось, как подружиться с этой вредной девчонкой.
Справедливости ради хочу сказать, что с возрастом она исправилась и больше не обижала меня, а даже наоборот стала моей ярой защитницей. Когда мы были детьми, я был щупленьким, маленьким и носил очки с одной заклеенной линзой. Меня часто дразнили, а иногда даже били или просто толкали. Тогда в бой вступала Лина, она искала хлесткий прутик и гоняла обидчиков по всему двору с криками: «Ух. Я вам сейчас покажу. Я за Марка знаете, что с вами сделаю?». А потом возвращалась и прикладывала подорожник к моим разбитым коленкам. Она никогда меня не дразнила из-за моих очков и никогда не смеялась из-за моих слез.
А вот дальше началась череда моих приключений-злоключений с неугомонной девчонкой.
Лина
7 лет
– Ты мне друг? – спросила я моего лучшего друга, оценивающе смотря на дерево рядом с гаражом недалеко от детской площадки.
– Друг, – не задумываясь ответил Марк.
– Тогда лезь, – я указала на путь с дерева на гараж.
Он нахмурился и посмотрел на меня.
– Я не смогу.
– Я тебя подброшу. Давай, пошли.
Потянув его за собой, я подошла к нашему новому месту для игр.
– Хватайся за ветки, а я подтолкну, – скомандовала я, готовясь толкать его худое тельце.
Он замялся и попытался отступить от моего гениального плана.
– Давай лучше в съедобное-несъедобное поиграем? Если нас поймают родители, то наругают.
– Да все будет нормально, – отмахнулась я. – Никто не узнает. Мне скучно, Марк.
Он обреченно вздохнул и повернулся к дереву, хватаясь за ветки внизу.
– На счет раз, два, три. Готов?
– Нет.
Я пропустила его ответ мимо ушей и начала считать.
– Раз, два, три.
Толкнув его за ноги, что есть мочи, я помогла ему забраться на высокую ветку. И начала карабкаться сама. Мои кроссовки скользили по коре, но я изо всех сил пыталась подтянуться, а Марк тащил меня за футболку наверх. Когда мне удалось забраться, настал второй этап нашего подъема. Нужно было перебраться с ветки на крышу гаража.
Я уже вовсю представляла, как мы будем там бегать, перепрыгивая с крыши на крышу. Но когда снова подтолкнула Марка, чтобы он оказался на гараже, произошло то, чего я не ожидала.
У него закружилась голова.
– Ли, мне плохо, – промямлил он, глядя вниз, и начал качаться из стороны в сторону.
– Марк, сядь, – крикнула я, но было уже поздно.
Мой друг рухнул вниз на асфальт.
Блин, мама меня убьет.
Как можно скорее я слезла вниз и начала звать его.
– Марк, Марк. Ответь, – молила я.
У его рта была кровь, на переносице тоже кровила ссадина. Разбитые очки лежали рядом. Глаза были закрыты, но он стонал, что говорило о том, что он не спит.
Я рухнула на колени рядом с ним и потрясла его за плечи.
– Марк, да проснись же ты! С тобой все в порядке? Скажи, что ты в порядке. Наши мамы меня убьют.
– Хватит меня трясти, – хныкал он, хватаясь за свою правую руку. – Моя рука. Она болит.
– Открой глаза, – попросила я.
Он послушался и распахнул свои шоколадные глаза. Было странно видеть его без очков. Я даже как-то и не обращала внимания на их цвет до этого момента.
– Вот так, – похвалила я. – Встать сможешь?
Он кивнул и слабо улыбнулся, из-за чего я увидела щель между зубов в верхнем ряду, которой 5 минут назад не было.
Блин, он выбил зуб.
Я помогла ему подняться и, перекинув, его здоровую руку на мою шею, потащила его к себе домой.
– Боже, Лина, о чем ты думала? – негодовала мама, когда чуть позже мы сидели вместе семьей Ковалевых на скамейке в больнице. – Марк мог убиться. Я разочарована в тебе. Ты наказана.
Я виновато опустила голову. Слезы предательски побежали из глаз.
– Маш, ну, будет тебе. Они же дети, – заступилась тетя Юля, покачав головой. Из-за короткой стрижки ее темные волосы попали ей в рот, поэтому она заправила их за уши. – Марк сказал, что это он потащил Лину на гаражи.
– Ну да, как же, – фыркнула мама. – В жизни не поверю, что тихий и спокойный Марк придумал эту безумную идею.
– Мне захотелось попробовать, – робко вклинился Марк. – Извините. Не наказывайте Лину. С кем же я буду тогда играть?
Он посмотрел на нее умоляющими глазами кота из мультика «Шрек 2», который мы недавно смотрели на кассете, и мама сменила гнев на милость.
– Ладно, Лина не наказана, – она прищурилась и ткнула пальцем мне в лицо. – Но я все равно не верю, что это придумал Марк.
Когда мы после осмотра возвращались к машине, я немного замедлилась, чтобы подстроиться под темп Марка.
– Спасибо, – тихо сказала я, сжимая ладошку его не загипсованной руки.
Он улыбнулся своей теперь уже беззубой улыбкой и ответил:
– Я же твой друг.
Да, он мой лучший друг.
И шрам на его переносице всегда будет напоминать мне о том, на что он согласился из-за меня.
