Диана
– Кто это такие? Откуда взялись все эти люди?! – спрашиваю.
По сути, просто ору. Пытаюсь докричаться до подруги, стоящей в таком же ступоре, как и я. Мария Ромашкина, или просто Ромашка, смотрит на меня, часто моргая.
– Не знаю… Я думала, что будут тихие посиделки. Меня брат убьет, если узнает, в каком вертепе я побывала, – и начинает трястись.
Я тоже в шоке! Я позвала всего две или три подруги! Понятия не имею, как вечер в компании близких подруг превратился в шумную вечеринку.
Дом моего отца превратился в черт знает что! Гремит музыка, напитки льются рекой. В бассейн с подогревом ныряют полуголые девицы, взметая тысячи брызг.
– Это все Анька! – хватаюсь за голову.
Только она могла привести с собой такую толпу! Зря я доверила ей посидеть немного одной, пока я ездила с охранником за хлопушками. Мама дорогая… Какие тут хлопушки?! Весь зеленый газон уже устлан круглыми конфетти, серебряным «дождем» и с мятыми одноразовыми стаканчиками.
Прошел всего час, как я оставила Аньку. Ну, может чуть больше… Я выбрала хлопушки, потом долго стояла около витрины с шампанским, шалея от собственной смелости!
А в это время в доме моего покойного отца начал твориться хаос. Свою хлопушку я смело могу засунуть в одно место. Видимо, именно этим местом я и думала, приглашаю Аньку. Она же полмира знает! Вот даже одного чернокожего вижу среди гостей…
Мама… Мамочка моя, что творится?!
Повторяю снова и снова. Оба моих родителя мертвы. Мама умерла, когда мне было девять лет. Она погибла в автокатастрофе, в ее машине отказали тормоза.
Я осталась жить с отцом. Под его надзором. Вернее, под надзором нанятых им людей. Потому что сам он был постоянно в разъездах. Наверное, из-за его большого бизнеса.
Мы тоже часто переезжали с места на место. Только в этом городе обосновались на два с лишним года.
Из-за частых переездов у меня есть огромное количество знакомых и почти нет настоящих друзей.
Вот только Ромашка и Анька… Диаметрально противоположные.
Ромашка – тихая и спокойная отличница, которую старший брат воспитывает в строгости. Скромная и богобоязненная. Анька – буйная и яркая, как фейерверк. И очень-очень… общительная!
Я посчитала ее за свою подругу, но глядя, как он вихрем носится по газону и трындит со всеми подряд, я понимаю, что таких подруг, как я, у нее десятки, если не сотни.
Я не против немного повеселиться. Но лишь немного! Без угрозы разломать все на части и нанести урон имуществу. Однако, именно это сейчас и происходит!
Повсюду крики и шум, приглашенные Анькой друзья ведут себя, как дикари! Они могут разнести все в щепки.
– Лей-лей-лей! – скандирует несколько человек за моей спиной.
Я поворачиваюсь. Сразу же столбенею от возмущения.
Два парня держат папин золотой кубок! Папа получил этот кубок за борьбу в вольном стиле.
Два других парня льют в огромный кубок черт знает что, а собравшиеся рядом скандируют: «Лей-лей-лей!»
Эта бурда… точно смертоносная, потому что смешивать то, что смешивают два балбеса, не отважатся даже самые пропащие пьяницы!
– А ну стоять! Всем стоять! – кричу я.
Ха. Меня никто не слышит.
Тогда я забираюсь на один из столиков и машу руками, крича изо всех сил. Легкие начинают гореть от чрезмерных усилий.
– Всем стоять!
Музыка сразу же смолкает.
Ого! Вот это меня слушаются. Правильно делают. Я здесь хозяйка! Сейчас скажу, чтобы все вели себя потише. Но причина не во мне, потому что…
Рядом с музыкальным центром стоит высокий. Нет… Высоченный мужчина. Он кажется мне смутно знакомым. Где-то я его уже видела, но не помню, где…
– Эй, мужик, какого фига ты музон вырубил?! – возмущается кто-то из толпы.
Через секунду музыка вновь начинает литься оглушающим потоком из всех динамиков. Бомбит так, что барабанные перепонки вибрируют от сильнейшего напора.
Внезапно… Слышатся частые выстрелы. Музыкальный центр взлетает на воздух. Вернее, то, что от него осталось.
Паника! Незваные гости пищат, давят друг друга, обливая напитками и кидаясь в разные стороны.
– Вечеринка окончена!
Низкий мужской голос перекрывает командным басом испуганные визги и крики. Я коченею на месте от паники, узнав, кто здесь раскомандовался. Буду рада ошибиться, но я уже слышала этот голос несколько раз в своей жизни, каждый раз едва не падая в глубокий обморок.
Это друг моего отца.
Боже, пусть я ошибусь. Пусть это будут слуховые галлюцинации.
Но…
Я не ошибаюсь.
Это он. Я видела его всего несколько раз в своей жизни, но знаю много по разговорам отца. Нет никаких сомнений в том, что это именно друг моего отца.
Именно он стоит возле обломков музыкального центра.
Он почти не изменился за несколько лет. Все такой же пугающий и недосягаемо огромный. Не знаю, сколько у него рост, но что-то около двух метров.
Его широкие плечи такие огромные, что запросто можно сесть на одно из них, как на лавочку в парке. Смолянисто-черные волосы непривычной длины и зачесаны назад, а я помню его коротко-стриженым, почти лысым и начисто выбритым.
Однако сейчас у него красуется короткая, стильная борода, что только добавляет ему пару десятков баллов по шкале импозантности. Он крепко сжимает в левой руке ствол пистолета.
– Марш на выход. В ряд по трое.
Вот еще! Перепуганные гости несутся к воротам, как овцы, сбившиеся в стадо.
– В ряд. По трое! – ледяным голосом командует друг отца, пуская несколько пуль поверх голов убегающих.
Это отрезвляет. Настолько, что все выстраиваются и дружно шагают на выход. Неуверена, что штаны на всех остались сухими…
– Все, что вы украдете, будете возвращать в пятидесятикратном размере. Лично мне! – подстегивает друг моего отца.
От толпы отделяются несколько человек, выкладывая на столик ювелирные украшения, папины золотые часы, кто-то даже оставляет на столе папину кеглю для игры в теннис…
– Тебе сюда вход запрещен! – рявкает мужчина, безошибочно находя в толпе Аньку, виновницу всего происшедшего.
Я хлопаю ресницами. Когда он успел появиться?! Кто его пустил?! Как он смог заметить то, что не заметила я?!
Вот это заявились гости… Они тянутся рядами на выход. В тишине слышен лишь шорох подошв по асфальтированным дорожкам. Ворота захлопываются за последним из них.
Я беспомощно оглядываюсь по сторонам, в поисках поддержки. Около меня не остается ни одного! Даже Машка-Ромашка предпочла тихонечко улизнуть!
– Слезай!
Несмотря на то, что я стою на столе, я почти одного роста с ним. Он в гневе, а мне становится жутко.
Я сглатываю ком страха. Горло перехватило как будто колючей проволокой, мне так тяжело дышать, что я боюсь умереть от недостатка кислорода. Еще хуже мне становится от темного взгляда друга отца.
Взрослый, сильный мужчина, размером с огромный шкаф, яростно испепеляет меня взглядом. Я словно застыла в состоянии аффекта и не в силах сдвинуться с места. Пристально разглядываю его.
