2003 год.
Утро стояло на удивление тёплым, несмотря на начало мая. Все кругом благоухало первыми весенними цветами. Аню не радовало ничего. Ни цветы, ни распустившиеся листочки на деревьях. Она всегда любила весну, радовалась её приходу, но только не теперь. Не в этот раз. Сейчас она стояла у края могилы и держала в руках их с мамой любимые цветы. Глаза застилала пелена слёз так, что ничего почти не было видно. Она плакала молча, потому что накануне сорвала голос.
Соседи услышали буквально нечеловеческой силы крик и забежали в открытые двери квартиры Лебедевых. Аню они застали, сидящую на коленях у безжизненных тел родителей. Она только что вернулась из школы. У Ани в тот день началась истерика и теперь она смутно помнила, как приехала скорая и милиция.
Люди стали подходить и кидать в могилу горсть земли. Аня подошла ближе, чтобы кинуть, но пошатнувшись, чуть не упала. Сзади подхватили мужские руки.
– Держись, Аня, держись, – сказал мужчина хрипло.
– Дядя Валера, ну почему всё так? – тихо спросила Аня.
– Не знаю, Анечка. Я сам с трудом во все это верю. Всё-таки Олег был моим родным братом, хоть мы и не очень ладили в последнее время.
– А что теперь будет со мной? – спросила Аня и закашлялась.
– Адвокат Олега говорит, что всё заберут за долги, даже квартиру. Я возьму тебя к себе, будем жить вместе.
Жить вместе? С кем? В голове была какая-то невообразимая каша из мыслей, и это простое слово «жить» резануло молнией по нервам.
Вскоре маленький автобус быстро мчался по шоссе – люди ехали на поминки. Аня сидела на первом сиденье, с какой-то маминой сослуживицей, имя которой успела позабыть. Сзади расположились дядя с женой. Они тихо переговаривались, точнее ругались, стараясь, чтобы их не услышали.
– Ты что, Валера, с ума сошел? Решил взять эту сиротку к нам? – возмущенно спросила женщина.
– Зоя, она дочь моего брата, – шёпотом ответил дядя.
– А где был твой брат, когда я пришла к нему денег просить? Он же не дал. Всё в деле, всё в бизнесе. Где теперь этот его бизнес? Даже квартиры и той не осталось, – шикнула Зоя.
– Тише ты. Перед людьми стыдно, – попробовал утихомирить её муж.
– Стыдно? А обирать семью тебе не стыдно? Ей же всего четырнадцать лет. Сколько ещё мы её на своем горбу тянуть будем? Пока она работать пойдет? Отдадим в детдом. У государства денег много. Вот пусть и воспитывает. А ты лучше о родной дочери подумай.
Аня знала, что дядя Валера работал на заводе мастером и был тихим семьянином, а если сказать честно, подкаблучником. В большинстве случаев он соглашался с мнением жены, потому что не терпел её истерик или молчаливого укора. Кстати, и то и другое тётя Зоя умела применять виртуозно, в зависимости от ситуации.
– Кроме нас, о ней некому позаботиться. Если бы мать не умерла от рака три года назад, она бы Аню забрала. Она будет жить с нами и точка. Иначе я уйду вместе с ней. Моей зарплаты хватит, чтобы снимать квартиру и скромно питаться, – строго сказал Валерий, всё же решив не уступать жене.
Аня обрадовалась его твёрдому решению забрать её под опеку. В детский дом не хотелось.
– Я тебе уйду. Оформляй опекунство, но только учти, что я её воспитывать не собираюсь, – сдалась тётя Зоя
Можно было подумать, будто бы Зоя одумалась и смиловалась, пожалев несчастную Аню, но всё было вовсе не так. Она просто вспомнила о будущей пенсии по потере кормильца и уже обдумывала, как погреть на этом руки. Девушка догадывалась об этом: жена дяди всегда была жадная до денег.
Вот так Аня и оказалась в двухкомнатной квартире дяди. И первое, что она услышала там, это недовольный возглас двоюродной сестры Вики, которая была на два года старше.
– Ну что, сиротка? Маман говорит, что нам теперь в одной комнате ютиться. Только учти, это моя территория. Не вздумай свои права качать.
С похорон прошло четыре года.
Жизнь Ани изменилась не в лучшую сторону. Вы когда-нибудь читали сказку про Золушку? Вот и она читала, только не думала, что когда-нибудь окажется в этой роли сама. Все дела по дому свалили на неё. Посуду за всех мыла она. Квартиру намывала тоже она. Сестра себе одежду погладить не удосуживалась. Тётка только еду готовила.
Аня сидела за письменным столом в толстых очках и пыталась читать. Дяди и тёти не было дома, поэтому Вика делала, что хотела. Слушала музыку на кухне, включив магнитофон на полную мощность. Аня недовольно поморщилась. Нервы были и так на пределе, а тут еще сестра заниматься мешает.
До экзамена осталась пара дней, нужно усиленно заниматься. Вике было плевать на её проблемы.
«Что она там, совсем, что-ли?! Когда она ЕГЭ сдавала, весь дом на цыпочках ходил, даже тётка. Мне наплевать, что к ней кто-то пришёл, пойду и выскажу все», – подумала Аня.
Она встала и пошла на кухню, чтобы отчитать Вику за поведение. Картина, которую она застала, повергла ее в шок. Вика сидела на кухонном столе и стонала. Молодой парень целовал её шею и расстёгивал блузку. Парочка не остановилась, когда увидела её. Аня замерла от неожиданности и покраснела.
– Эй, сиротка, не хочешь присоединиться? Толика на двоих хватит, – усмехнулась Вика.
Аня наконец-то вышла из ступора и ринулась в комнату. Вслед ей раздался громкий смех.
«Фу, мерзость какая, как она может?!»
Аня понимала, что сестре уже двадцать лет и она имеет право, но не вот так, нагло и бесстыже. Ане исполнилось восемнадцать лет, но секса ещё не было и парня тоже. Кому захочется встречаться с неказистой девчонкой в толстых смешных очках и обносках, доставшихся от старшей сестры.
Зрение снова ухудшилось. Тётка скрипя зубами выделила деньги на новые очки и, как обычно, купила самую дешевую оправу. На Ане они смотрелись ужасно. Портили её внешний вид. Радовало, что одноклассники всё понимают и даже сочувствуют.
В это время Валерий Лебедев сидел у врача.
– Все так плохо, доктор? – взволнованно спросил он.
– Это наследственное заболевание. Постоянные стрессы ухудшают её зрение. Будем надеяться, что лекарства, которые я выписал, поддержат её здоровье. Постарайтесь сделать так, чтобы она меньше волновалась.
– Я понимаю, доктор. Постараемся все сделать. Спасибо за консультацию. До свидания.
Валерий вышел из кабинета офтальмолога удрученный. Дела были плохи. Он сумел спрятать от жены немного денег в надежде, что на лекарства хватит. В кармане лежало пять тысяч.
«Эта скупердяйка ничего бы не дала, еще и попрекнула, что кормит и поит. Эх, развестись бы, только идти некуда», – с грустью подумал он.
