Ознакомительный фрагмент:
..Он поднял на меня взгляд и задержал его, затем положил кисть, взял высокий табурет за своей спиной, поставил перед мольбертом, поменял холсты, а я наблюдала за каждым движением.
Мужчина вытер руки о тряпку, бросил ее на пол и подошел ко мне. Его руки легли мне на плечи, я подняла голову, его глаза проделали путь по моему лицу и ниже, затем вернулись обратно, я как-то сжалась не понятно от чего. Эти руки были слишком горячими для моего тела, даже в таком холодном помещении. Отведя взгляд в сторону, я поджала губы, понимая, что волнуюсь. Позвоночник зачесался, а это означало, что слишком волнуюсь. Нужно что-то сказать, спросить. Срочно!
— Эмм.. Те картины в кабинете твои? Что.. Что ты делаешь?
Он расстегивал пуговицы на моей рубашке!
— Сделай это сама.
Максим отошел на шаг, остановив упертый взгляд на мне, я нахмурилась, расцепляя руки.
— Что.
— Разденься.
— Зачем?
— Лишняя болтовня, Ариэль. Я могу сделать это сам, но боюсь. — Он замолчал. А меня уже по-настоящему начинало раздражать это имя.
— Это входит в пункт беспрекословного подчинения? — Спросила, на всякий случай.
— Считай, что так.
Я выдохнула и потянулась к пуговицам, несмело. Он продолжал наблюдать. С интересом. Словно каждое движение мое ловил.
Когда юбка и рубашка оказались у моих ног, я перешагнула через них, о чем сразу же пожалела. Он был так близко. Все его тело. С этим запахом, который даже краска не могла уничтожить.
— Полностью.
Вот блин. Что он задумал? Нравится мне это или нет, но сердце вообще как будто своей жизнью от меня живет. Не нужно так сильно стучать, это мешает. Пожалуйста.
Нащупав застежку лифчика, я неловко избавилась от него. И мужчина продолжал смотреть, как ни в чем не бывало, когда я также неуклюже снимала трусики. Все казалось таким странным, и мурашки по телу были вовсе не от холода.
— Я хотела кое-что спросить.
— Меня, по-прежнему, поражает твое смущение. — Он взял меня за плечи и усадил на высокий стул перед мольбертом. И словно лепил из меня что-то новое своими руками, будто те восковые фигурки. Поразительно, как он мог со всем этим справляться.
Его пальцы пробуждали волну электрических зарядов во всем моем теле, и надо бы сказать, моему здравому смыслу эту не нравилось, впрочем, как и обычно. Я сидела вполоборота, нога на ногу, Максим коснулся моих волос и стянул с них резинку, после чего вернулся к мольберту. Я все еще не могла поверить, что мы здесь. Точнее, что он здесь, и эта комната вообще имеет место быть в этой квартире.
— Я хотела спросить. у моей подруги небольшие проблемы, ей нужно уехать. — Не стану говорить, что нас по какой-то неведомой причине попросили съехать, иначе будет думать, что мне некуда пойти. Хотя, какая мне разница, о чем он подумает, правда? Я должна волноваться лишь о том, куда на самом деле пойду, когда срок договора истечет.
— У нее. У нас есть кот, так вот.
— Не болтай.
Краем глаза он посматривал на меня, делая какие-то частые и точные движения руками.
— Мне просто нужно забрать Оболтуса, можно он здесь поживет? — Господи. Вот и повернулся язык спросить. Подумать только. И у кого?
— Что?
Наконец, он поднял взгляд и задержал его на мне.
— Не что, а кто. Кот. Оболтус. Можно здесь поживет немного?
— Разумеется, нет.
Как будто я должна была ожидать что-то другое?
— Пожалуйста. — Жалобным голоском. Ага. Сработает? Конечно, нет!
— Никакой шерсти в моей квартире.
— Он не линяет. Клянусь. Я вычесываю его каждый вечер.
Мужчина молчал и просто таращился на меня, и я уже как раз позабыла о своей наготе, пока его взгляд не скользнул ниже по моему телу, и мой позвоночник пропустил мощный заряд. Мамочки.
Должно быть, ему просто следует одеться. Ну, конечно! Это все объясняет. Я молодая, и точно знаю, что не лесбиянка. Это все гормоны. И от воспоминаний о том, что он уже делал. Как трогал меня руками, языком. Блин, во рту пересохло. Закрыв глаза, я перевела дыхание, и когда открыла то, осознала, что мужчина все еще смотрит, и это был даже не взгляд на тело, словно он искал что-то другое, что-то, чего не понимал. Он положил кисть и, даже не вытерев руки, которые, между прочим, были в краске, подошел ко мне, я выпрямилась сильнее обычного.
— Не смотри так на меня, пожалуйста.
— Как «так»?
— Как ты смотришь.
— И как я смотрю?
— Ты знаешь.
Я опустила глаза, и тут же пожалела. Мне захотелось абсолютно ужасной вещи. Коснуться его тела, провести пальцами по мышцам и это вызывало бурлящий страх внутри меня. И если я поднимала глаза к его лицу. Он поразительно красив, со всей своей по-мужски привлекательной простотой. В джинсах. С растрепанными волосами. Господи, я ненавижу даже то, о чем думаю.
— Я знаю, что ты хочешь того же, чего и я, русалочка.
— Вряд ли. — Я сглотнула, и мой рот невольно приоткрылся, когда испачканные краской пальцы настырно прошлись по моим губам.
— Я чувствую себя гребаным малолеткой. Я могу трахнуть кого-то, только если закрою глаза и представлю тебя. Скажи мне, это нормально? — Он наклонился и шептал мне в ухо, отчего я, даже, боялась пошевелиться. Все внутри, словно шло по нарастающей, и я не могла больше ждать ни секунды, чтобы провалиться в ту пропасть, которая меня звала, поэтому резко подорвалась, собираясь уйти, даже наплевав на одежду.
— Стоять.
Мужчина поймал меня за руку и дернул на себя, так что я впечаталась в его горячее, пахнущее безумием и красителями тело. Боже, помоги.
Как вообще разговор о коте мог перейти в это? Прости, Оболтус.
— Мне лучше уйти. Правда.
— Мне бы хотелось того же. — Он говорил так близко, что я чувствовала дыхание на своей коже, и пальцы бережно заводящие волосы мне за ухо, заставляли трястись, то ли от ужаса, то ли сама не знаю от чего. — Но когда я думаю, о том что ему позволено. О том, что он трогал тебя, мне хочется только две вещи: размазать тебя по этому полу или оттрахать, как самую грязную потаскуху. Тебе понравилось целоваться с моим братом?
Я нахмурилась и, что-то огненное окатило меня с ног до головы. Словно в адский котел упала. Оперативная слежка, потрясающе! Но дело было не в этом. Меня разозлили его слова, почти каждое из них. Очередное напоминание мне о том, кем я являюсь.
— Да. Понравилось. — Я соврала, и сделала это с поднятой головой, хоть и под ложечкой засосало, я не опустила взгляда, даже когда мужчина схватил меня за лицо и дернул на себя. И что ты будешь делать, трус? Продолжать разглядывать меня, при этом говоря разные гадости? — Его язык такой. Знаешь, он мог бы делать те самые вещи, которые у тебя не очень хорошо получаются. Я думаю, мы даже попро.. — Я не успела договорить, рука на моем лице сжалась сильнее, и я даже не до конца понимала, зачем вообще это все сказала. И откуда в моей голове эти вещи?
