Предисловие редактора. Гимн культурной диффузии
Эпиграфом к этому предисловию могли бы стать слова самого автора книги: «В науке нужны оригинальные идеи, а не помешательство, хотя Нильс Бор, как мы помним, и говорил о “безумии” правильных идей». Или же такое его высказывание: «Интеллектуальная трусость ученым не к лицу».
Только бескрылый ум способен не испытывать мощного и волнующего до экзальтации желания знать, что происходило на нашей Земле в эпоху, не оставившую нам письменных памятников. Между тем трудов, авторы которых отваживаются, опираясь на фундамент строгого научного знания, широкими мазками воссоздавать картины глубокого прошлого, причем картины ойкуменистического размаха, чрезвычайно мало. Особенно это нехарактерно для социальной антропологии и этнологии последних десятилетий. Причины тому – и долгое, почти безраздельное господство постмодернизма в гуманитарных методологиях, и необъятность фактического материала, который неуклонно и стремительно растет как снежный ком.
А. А. Казанков в полной мере проявил ту интеллектуальную смелость, к которой он нас всех призывает. В то же время для реализации своих замыслов он создал поистине огромную базу фактических материалов и изучил массу различных их теоретических интерпретаций. Настоятельно отсылаю читателя к библиографическому списку в конце книги. Проведя подробное редактирование публикуемых текстов, могу засвидетельствовать прекрасное владение автора использованными материалами.
Путь предлагаемой книги к читателю был долог и непрост. Широта поставленных автором задач, непреклонная прямолинейность его диффузионистского мировоззрения, пренебрежение ко многим устоявшимся правилам научного изложения, которое порой доходит до экстравагантности, граничащей с эпатажем, отсутствие всякого страха показаться смешным или нелепым в своих рассуждениях – все это неоднократно вызывало резкий протест у коллег, призванных обсудить рукопись на своих заседаниях. Трудно было обрести необходимую, по нормам научного книгоиздательства, официальную рекомендацию к печати. Несомненно, и будучи напечатанным, труд А. А. Казанкова во многих своих фрагментах вызовет протест у читателей с академической подготовкой. Да и у общего концептуального посыла книги найдется немало противников.
А этот посыл таков: первоначальное производящее хозяйство, основанное на мотыжном земледелии, распространилось из Передней Азии в самые отдаленные районы ойкумены, независимых очагов перехода к земледелию было меньше, чем принято думать в современном научном мире. Вместе с производящим хозяйством распространялись по необъятным пространствам и возникшие у его создателей формы социальной организации – в первую очередь матрилинейный десцент как основа структурирования социальных объединений, – и идеологические представления, связанные с культами женских божеств. У культурной диффузии, воссоздаваемой А. А. Казанковым, было два основных пути: люди двигались по планете, колонизовали все новые территории и внедряли свои культурные стереотипы в культуры тех, кто был там до них; культурные стереотипы как бы сами двигались по планете, передаваясь от сообщества к сообществу в процессах взаимодействия между их представителями.
Второй путь очевиден, а вот с первым, вернее с признанием конкретных его последствий, дело обстоит сложнее. Многие исследователи в этом отношении настроены весьма скептически, некоторые – совершенно непримиримо. Причины тому заключаются отчасти в общеметодологических установках, отчасти в убеждении, что отсутствие строгих доказательств фатально для научных теорий, в том числе и гуманитарных.
Казалось бы, мы все расстались и с классическим эволюционизмом позапрошлого столетия, и с эволюционизмом марксистских подходов, и с функционализмом прошлого века. Позитивистский функционализм А. Р. Рэдклифф-Брауна не критиковал без всякой пощады только ленивый. И все же нам легче поверить в конвергентное происхождение сходных явлений культуры, чем в заимствование, сознательное насаждение или общий источник, когда сходства обнаруживаются у представителей бесписьменных обществ в таких удаленных друг от друга местах, как, скажем, Южная Америка и Центральная Австралия, Северная Америка и Передняя Азия. Да и трансокеанские плавания доколумбовых времен нельзя считать доказанными.
В ритуальных парафеналиях и религиозных представлениях огнеземельских она и центральноавстралийских аранда имеются разительные совпадения, но поиск вероятных путей заимствования вызывает чуть ли не смех у многих ученых, а от мысли о том, что эти черты обрядовой жизни сформировались еще на общей древней прародине, солиднейшие исследователи просто отмахиваются. «Нет подходов, неясно, невоспроизводимо, не существует» (Бехтерева 2007:23).
«Проще – не значит правильнее, – пишет А. А. Казанков в одном из разделов своей книги. – …даже если принимать концепцию единообразного стадиального развития человечества (которая, как мы знаем, утверждалась не без влияния со стороны идеологии тоталитарного государства, а значит, не без влияния сугубо вненаучных факторов), невозможно приписать стадиальным закономерностям такие выразительные детали, как, например, закушенный хвост Змеи-Матери» в изображениях и мифологических текстах, найденных и записанных в Африке, Северной Америке или Юго-Восточной Азии. «Слишком специфичны подобные образы, чтобы возникать конвергентно». И здесь я с автором полностью согласна.
Вот ведь парадокс. Мы знаем, что люди из одного центра разошлись по миру и, расходясь, несли с собой всевозможные артефакты. Мы знаем, что в истории человечества была отнюдь не одна эпоха Великих географических открытий. Но, находя поразительно похожие явления в противоположных уголках мира и не находя убедительных объяснений тому, как конкретно могла произойти диффузия, мы склонны отрицать ее самое.
А. А. Казанков предпринимает отважную попытку мысленно проследить некоторые вехи «несения» по свету весьма значимых культурных явлений. В этой попытке он идет на риск наделать массу ошибок, но правота всего замысла очевидна. Он невыполним? Вероятно. Однако должно ли это остановить ученого?
По-видимому, такой замысел невозможно реализовать в традиционной академической манере. Слишком многое обречено пока (а может быть, и навсегда) оставаться недоказуемым. А книга, в которой под одной обложкой собраны многолетние старания реализовать такой замысел, не может не быть собранием отдельных этюдов.
Я вспоминаю слова моего отца, геотектоника, которого один из ведущих представителей академического мира назвал великим ученым и который взял на себя неподъемную задачу реконструировать древнейшую геологическую историю нашей планеты (Chudinov 1998 и др.). «Многие сугубо научные идеи, открытия, истины невозможно доказать!» Или же слова современного религиозного мыслителя: «Есть истины, которые недоказуемы, но лишь показуемы» (В. А. Леонов, личная коммуникация).