Марина вошла в кабинет генерал-полковника Бредина безо всякого доклада. Полковник Шергун, адъютант генерала, сидел за столом в приемной. Он поднял голову на отворившуюся дверь. Не отрываясь от бумаг, мельком взглянул на женщину и просто кивнул ей на дверь:
– Здравствуй, Марина! Проходи, ждет…
Женщина поздоровалась в ответ и шагнула к двери. Прошла внутрь, прикрыв за собой обе тяжелые дубовые створки и вытянулась, не смотря на то, что была не в форме. Генерал оторвался от кипы бумаг на столе. Поднял голову и махнул рукой:
– Проходи! Присаживайся. Я сейчас… Вот только со сводками разберусь.
Она села на стул напротив начальника. Посмотрела на его расстроенное лицо. Быстро спросила:
– Такие тревожные?
Он снял очки и потер уставшие глаза. Снова водрузил оправу на нос, наклоняясь к документам:
– Куда уж тревожней… Одно за другое цепляется. Перехвачена шифровка из Чечни, посланная какому-то «Султану» сюда, в Москву. Бандиты начали очень активно вербовать в свои ряды русских. Предлагают огромные, по нынешним временам, деньги. Представляешь, перевертышей? Вроде русский, а за доллары своих убивает. Вот, полюбуйся…
Он протянул ей один из листков, а сам вновь углубился в бумаги. Степанова бегло пробежала по строчкам. Положила листок на стол:
– Ну, это для меня не новость. У Горева в охране вообще русские уголовники. В глубинке зарплаты и даже пенсии платить перестали. Людям жить надо. Следовало ожидать, что кое-кто откликнется и решит «подработать» на стороне бандитов. В армии же есть контрактники!
Бредин вздохнул и стащил очки. Покрутив их в руках, положил на стол и уставился на Марину:
– Есть-то есть, да вот какие? Со всех сторон по сводкам получается, что служить на контрактной основе согласились пьяницы, бывшие зэки и наркоманы. А эти нам и на фиг не нужны! И все из районов, где огромная безработица. Нормальных-то единицы! Одна головная боль! Столько пришлось уволить и не сосчитать, а есть и такие, кто сам сбежал от войны подальше, когда понял, что в Чечне стреляют. Попросту говоря, дезертировал!
Женщина, не мигая, смотрела на него:
– Что вы хотите от меня? Вы же не так просто мне все это рассказываете.
Генерал через силу рассмеялся. Она почуяла опасность и насторожилась, словно гончая. Мужчина понял, но спросил вовсе не о том, о чем хотел:
– Для начала скажи, кого в начальники себе выбрала?
Степанова, без задержки, ответила:
– Полковника Огарева.
Бредин искренне удивился:
– Почему его? Насколько мне известно, с полковником Андриевичем вы встретились значительно раньше. И старых друзей ты всегда ценила.
– Все верно. Только Огарев прошел через Грозный, и он выдернул меня из ловушки, самостоятельно возглавив группу. Я знаю, Вацлав поступил бы так же, но Огарев стал мне ближе. Он успел. Вы понимаете?
Бредин покачал головой и хитро улыбнулся:
– Я-то тебя понимаю. Только между полковниками теперь кошка пробежит. Они оба мечтали тебя заполучить!
Маринка рассмеялась:
– Задали вы мне задачку, товарищ генерал-полковник! Тогда может буду служить по месяцу у того и другого?
Генерал ухватился за ее слова:
– А что, это идея! Оба командиры спецназа, оба прошли Афган, оба знают тебя! Так и сделаю! Только сделаем так, ты прикомандирована непосредственно к спецназу, в общем смысле этого слова. По мере надобности будешь контактировать и с тем и с другим. Согласна?
Женщина кивнула и сразу спросила:
– Каким будет ближайшее задание?
Мужчина посерьезнел. На лицо словно тень налетела. Бредин потер висок:
– Хочу попросить тебя остаться в Москве. Помочь нам в поиске и поимке эмиссара исламской экстремистской организации «Аль-Джамаат Аль-Исламийя». Одна из ее групп, «Братья мусульмане», наиболее зловредная. Они что-то затевают. И очень не хорошее. Боюсь, жертв много будет. Именно ее эмиссар нам нужен. Надо выяснить, что именно затевается. Ты знаешь арабский, это обстоятельство стало решающим при выборе кандидатуры. В последнее время исламисты открыли несколько центров на территории столицы, куда привлекается молодежь. С ними вначале беседуют о Коране, о религии. Постепенно превращают в фанатиков воинствующего ислама.
Степанова насторожилась:
– Но если вы знаете эти центры, почему их не прихлопнуть?
Бредин тяжело вздохнул и постучал карандашом по столу:
– Не можем. Даже если у нас и есть информация о том, что они ваххабиты и проповедуют джихад, сделать ничего не можем. Нет такого закона, который бы пресекал распространение ваххабизма в стране и, следовательно, нет основания для привлечения этих типов к ответственности. Но вот если бы ты смогла раздобыть факты, что они занимаются вербовкой наемников для Чечни или хотя бы смогла добыть информацию о местонахождении складов с оружием, вот это было бы другое дело. Задание очень опасное. В Чечне все значительно проще. Здесь потребуется вся твоя хитрость и собранность. Подумай.
Марина несколько минут молчала, затем кивнула:
– Согласна. Обсудим детали…
Генерал долго смотрел на нее. Затем встал из-за стола. Подошел, присел на соседний стул, придвинул его поближе и слегка обнял ее за плечи. Не сдерживаясь, прижал к себе и отпустил, оставив ладонь на плече. Женщина удивленно посмотрела на него – генерал никогда не был излишне сентиментальным. Евгений Владиславович понял ее взгляд. Грустно улыбнулся и слегка потряс за плечо:
– Иного ответа не ожидал. Хотя, если бы ты знала, как мне не хочется тебя отпускать! Я очень боюсь за тебя, Марина… Детали обсуждать тебе не только со мной придется, но и с начальством из МВД. Сразу скажу, их интересуют наркотики. Дай мне слово, что ты живой вернешься? Беречь себя будешь?
Она покачала головой из стороны в сторону и слабо улыбнулась:
– Вы же сами знаете, что всяко бывает, и я не дам такого слова. Беречь себя буду, это само собой, лишь бы менты не подвели. Не верю я им…
Бредин подумал минуты три. Похлопал по плечу:
– Понимаю. До сих пор тот случай в лесу не забыла? Только не все они сволочи. Знаешь, сколько я среди них замечательных мужиков встречал? Которые своей шкурой рискуют? Мерзавцы в любом ведомстве встречаются. Не стал бы я рисковать тобой, если бы не верил им, как себе.
– Уговорили, товарищ генерал-полковник! Поехали…
Уже через неделю Степанова перебралась жить на шикарную дачу в Жаворонках. Звали ее теперь Виктория Гочияева. По легенде она была вдовой погибшего предпринимателя, выходца из Абхазии и сама чудом осталась жива в случившейся автокатастрофе. Это было сделано с целью объяснить многочисленные шрамы на ее теле. Со старых рубцов военные хирурги аккуратно сняли верхнюю кожицу, чтобы шрамы вновь стали розовыми. Марине было очень больно, но она терпела. С трудом передвигалась по огромному дому, где всюду висели ее собственные портреты, срочно нарисованные художниками из разведуправления и портреты черноволосого смуглого мужчины с «колючими», злыми глазами. На голове, даже в доме, носила черную кружевную ленту. Муж был любимым, и Вика находилась, по легенде, в глубокой депрессии. Кроме нее на даче жил лишь шофер, якобы служивший в семье предпринимателя уже несколько лет.
