Начиная с утра в дежурной части городского отдела беспрерывно звонил телефон. Оперативный дежурный по горотделу Чигиринский уйти на обед не смог и сейчас с надеждой ждал, что его подменят часа в три-четыре. Вечером можно будет перебиться чайком с бутербродами, а сейчас хотелось борща, горячего со сметаной. Глубокую, большую тарелку. Чигиринский сглотнул слюну и снова поднял телефонную трубку.
– Городской отдел полиции, дежурный по горотделу Чигиринский, слушаю Вас.
– Это полиция?
– Да, я слушаю, что у Вас случилось?
– Слушаете?
– Да!
– Вы знаете, у меня собачка моя пропала, моя собачка, Мура! Я с ней с утра вышла погулять, зашла в магазин за хлебом, вышла, а её нету. Я её звала, искала, о ё-ей, везде, везде, везде искала, ох, ох! Нету, нету нигде, нигде! Помогите мне, найдите, она беленькая, маленькая, её зовут Мура.
– Успокойтесь гражданочка, не плачьте. Мне жаль, что Ваша Мура потерялась, но нельзя же так рыдать и расстраиваться. Ваша собачка вполне может быть найдется. Вы время не теряйте, а сейчас же идите и расклейте везде объявления, опишите в них Вашу собачку и вам вполне может быть её вернут. Ещё и по телевизору в бегущей строке разместите объявление.
– Пенсия кончилась, пойду денег поищу взаймы, кредит возьму, сделаю!
– Вот и хорошо, до свидания!
– Спасибо Вам.
Майор повесил трубку и глубоко вздохнул. У каждого свое горе. Листавший журнал регистрации сообщений, молодой крепкий выпускник высшей школы полиции, чернявый увалень Яблоков сказал с улыбкой:
– Ха! Ну что, Василич, мышей не ловишь, собак не ищешь?
– Ну не говори, Коля, сейчас все брошу и начну искать по городу пропавших мышей и собачек! Может тебя послать? Но знаешь, у меня у самого пес пропал. Двенадцать лет с нами прожил, а потом он ушел – и пропал. Говорят, хорошая собака дома не умирает, а уходит умирать куда-нибудь, если есть по близости лес, то уходят в лес. А мне ведь и сон про него снился, что он живет в лесу, но душой. Не веришь? Нет, мы ведь всей семьей, стыдно сказать, плакали, рыдали прямо, ждали нашего песика. Тосковали, надеялись, что может ещё вернется, найдется наш умница. И сейчас душа болит, как вспомню его. Эх! Ладно…
Коля Яблоков посмотрел на Чигиринского с сочувствием.
– Я, Василич, все понимаю, но надо же и людям понимать, что именно полиция должна делать, а что-нет. Я бы может тоже вместо того, чтобы искать, кто ночью дверь у хлебного ларька расхреначил, лучше бы кошечек с дерева снимал.
– Тоже мне, Айс Вентура, дед Мазай Кошачий, проворчал голодный Чигиринский.
– Ага Айс Вентура! У нас сейчас вообще-то тот ещё народ пошел. Современный дед Мазай не зайцев на лодке спасает, а звонит подряд всем службам и права качает, орет, требует чтобы мы все дружно кинулись в лодки и рванули немедленно на спасение зайцев.
Чигиринский обреченно кивнул.
– Да, деды и бабки сейчас очень нервны. Орут, вопят, требуют, критикуют. Борются, одним словом.
– Я, Василич, буду дедом спокойным, обещаю, – заявил с улыбкой Яблоков.
– Ну-ну, доживи еще до деда с такой работой. Я Вот до пенсии жду – не дождусь дожить два года. Сегодня у меня «зоологический день». То козу из сарая в частном секторе увели, то собачку искать просят.
Стеклянная дверь с надписью «Дежурная часть» с грохотом отворилась и в помещение ворвалась довольно не молодая, но крепкая, энергичная мадам, похожая по напористости на директрису средней школы. Мадам с порога властно и яростно спросила, обращаясь с майору.
– Где котик?
– Какой котик?
– Вася!
– Уважаемая, с чего вы взяли, что мы должны знать, где ваш котик! Еще и котиками мы заниматься должны! Должны знать, где он шастает.
– Ха! – Только и сказал Коля Яблоков.
– Да Вы же сами забрали его, бедного, когда он сидел на лавочке под окном!
– Кто забрал? Я забрал? Ошеломленно спросил Чигиринский.
– Ну нет, не вы конкретно, а ваши коллеги. Целая машина полицейских в форме приехала за Васей. Ткнули ему в нос какую-то бумагу и заставили прочитать.
– Ха! Вот так да-а-а! И что, Ваш котик его прочитал? – с иронией спросил молодой оперативник.
– Конечно, молодой человек. Прочитал. Как никак у него высшее образование. Вас удивляет, что он умеет читать?
– Таааак! – протянул Чигиринский.
– Действительно, Ха! Где же это, дорогая гражданочка, в наше время котам высшее образование дают? Конечно, сейчас институтов развелось, как нерезаных собак, и дают кому не попадя дипломы направо и налево, только плати, но чтобы котам! Ну вообще!
– Не котам, товарищ майор, а котикам! – гордо сказала дама!
– Бабуля, какая разница, котам или котикам! – вкрадчиво заговорил Яблоков, который подумал, что старая дама явно не в себе, а таких обращается не мало.
– А такая разница молодой человек, что мой зять не кот, а котик! Котик.
– Мои соболезнования вашей дочери, мадам, – с сочувствием к сумасшедшей тетке произнес Яблоков.
– Еще раз повторяю, – повысил голос голодный Чигиринский. Не знаю я никаких ни котов ни котиков. С людьми некогда разбираться, черт его дери!
– Вот так! А мой зять для вас значит уже не человек? Да?
– Так вы же сами речь ведете о коте!
– Не кот, не кот, а котик! Котик! Фамилия – Котик! Фа-ми-ли-я!
– Бестолковщина! Я поражаюсь! Вы о чем здесь сидите мечтаете!? Где у Вас записано, куда его дели?
– Постой, Василич, постойте бабуля! – встрял Яблоков – Ваш зять не в двадцать первом доме живет на Пионерской улице?
– Да, молодой человек! И где он?!
– Ну так его нашли ребята из уголовного розыска, как свидетеля, попросили дать показания. Ехали с обеда и заехали по пути. Вы ведь тоже в этом доме живете? Они в девятнадцатом кабинете на втором этаже. Вы тоже можете туда пройти. Вы ведь тоже свидетель по делу Русакова, он в Вашем подъезде жил?
– Да, жил. Я конечно свидетель. И я понятой была, когда полиция приезжала. Когда осмотр делали. Ну, если зятя, как свидетеля вызвали – другое дело. А то бабульки у подъезда страху на меня нагнали: «Приехали, забрали твоего зятя!». Так вы говорите, что он в девятнадцатом кабинете? Хорошо. А вам, молодой человек я хочу сказать, что я хоть и действительно бабуля, но не ваша. Для вас я пока в бабушки не гожусь. До свидания.
