Пролог
Он терпеть не мог больницы. Этот запах хлорки и медикаментов напоминали ему о смерти. Артем сидел на жесткой деревянной скамье, облокотившись спиной о белоснежную стену. Глаза его были закрыты, лицо приподнято к потолку. Чувство злости, горя и бессилия пожирали его изнутри, выжигая в нем все живое. Артем никак не мог понять, почему судьба забирает самых лучших и дорогих ему людей, а такие, как он, остаются жить и топтать эту грешную землю. Это же несправедливо. Он столько всего натворил за свою жизнь, что в прошлом бы веке ему грозила смертная казнь на глазах у всего города, но жизнь распорядилась иначе. Сейчас он дышал и будет продолжать жить дальше, а его жена нет.
Двадцать минут назад он стал вдовцом. Его жена Оксана умерла на больничной койке, рожая их дочь. В его голове все еще звучал ее крик и тихие слова, которые она произнесла перед тем, как перестать дышать: «Я люблю тебя и нашу малышку, защити ее». Это последнее, что она сказала, перед тем как закрыть глаза и навсегда уйти от него. Он держал ее хрупкую холодную ладошку, склонившись на коленях возле койки, и рыдал в голос. Он ничего не мог сделать с тем, что произошло. У него есть море бабла, связей, власти, но он не смог спасти свою жену. А ведь еще день назад думал, что всевластен, но как оказалось – нет. Он настолько слаб, что не смог спасти любимую.
– Простите, – чуть тихий голос прозвучал над его головой и Артем открыл глаза, концентрируя свое внимание на худенькой медсестре, стоявшей напротив него и смотрящей с жалостью. Это чувство он терпеть не мог. И в другой бы день он разозлился на то, что его жалеют и сочувствуют, но только не сейчас.
– Что? – хриплым голосом спросил Артем, снова прикрывая веки и пытаясь скрыться во мраке, чтобы его никто не трогал и хотя бы там найти малое утешение.
– Артем Анатольевич, вы можете ехать домой. Вашу дочку перевели в детское отделение, а жена… – девушка замялась, а потом тихо ответила. – Ее спустили в морг. Завтра вас ждет у себя заведующий отделением, чтобы подписать все документы. Дочку можно будет забрать дня через три-четыре.
И от слова «дочка» Артем резко распахнул веки, смотря на девушку. В его глазах, видимо, показалась такая ярость, что медсестра отшатнулась от него, делая несколько шагов назад.
– Я не буду забирать этого ребенка, – прошипел Артем, подаваясь немного вперед. Он ничего не мог с собой поделать, но смотреть на ту, что была копией любимой жены и ту, которая ее же и убила, он не мог. Если только еще раз посмотрит на свою дочь, то взорвется. Умом он понимал, что ребенок ни в чем не виноват, но не мог он с ней жить на одной территории. Ему бы самому сейчас не загнуться и не сдохнуть от горя, какой уж тут ребенок.
– Что? – медсестра с непониманием посмотрела на него.
– Я сказал, что не заберу этого ребенка, – зло прошипел он.
– Но это ваша дочка.
Девушка стояла, смотрела на него и хлопала своими наращенными ресницами, не зная, что ему еще сказать и уговорить, чтобы он не бросал только что рожденное дитя. Такого еще на ее практике не было. Мало того, что в ее смену погибла женщина, так еще и отец отказывается от своего ребенка.
– Я не могу жить с той, которая убила мою жену, – процедил он сквозь зубы. Одна только мысль о том, что он породил такое чудовище, заставляла нервно сжимать челюсти.
– Я понимаю, что вы чувствуете, у вас горе и… – девушка не договорила, Артем резко поднялся, перебивая ее.
– Нет, вы не понимаете. Вы даже представить себе не можете, что я чувствую. У меня сейчас одно единственное желание – лечь рядом со своей женой и просто сдохнуть, а вы мне говорите о ребенке.
– Прошу вас, успокойтесь. Вам просто нужно пережить это.
– Да пошла ты! – выплюнул он медсестре в лицо и, обойдя ее, зашагал на выход.
Стоило ему выйти на улицу, как в лицо тут же ударил холодный порыв мартовского ветра, и по коже мгновенно разбежались мурашки. Но Артем вовсе не чувствовал холода. Словно зомби, он шел в сторону своего припаркованного на стоянке внедорожника, пытаясь удержаться на ногах. Его шатало так сильно, что со стороны выглядело, что он пьян в стельку. Подойдя к машине, нажал на брелоке кнопку, и замки в автомобиле щелкнули. Артем распахнул дверцу и забрался на водительское сидение. Захлопнул дверцу машины и бросил взгляд на пустую больничную стоянку. Помимо него здесь стояло еще несколько припаркованных седанов. Кроме яркой луны освещения на стоянке не было, хотя столбы с фонарями стояли.
Он сложил руки на руль, устало вздыхая, в голове лишь крутился красивый и нежный голос его любимой. По щекам снова заструились слезы. Вот вроде бы казалось – здоровый тридцатипятилетний мужик, который никогда ни перед кем не преклонялся и держал в страхе практически весь город, а сейчас рыдает, словно подросток. В последний раз он ревел так же, стоя на коленях возле гроба своей матери, которая умерла от рака, когда ему было двадцать лет. Две женщины, которых он любил больше жизни, ушли. Они покинули этот мир, оставив его одного. Так зачем же тогда ему жить – он не понимал. В жизни Артема столько всего было: драки, аварии, смертельные ранения с бандитских разборок, но он остался живой, а эти две чистые душой женщины умерли. Так справедлив ли мир, когда забирает невинные души?
Артем протер ладонями лицо, смахивая соленые слезы, и ему не было стыдно за них. Кроме горя он сейчас ничего не испытывал. Одной рукой он открыл окно, впуская в салон прохладный ночной воздух, а второй взял из бардачка не раскрытую пачку сигарет. Открыл ее и зубами, достал одну сигарету, прикуривая. Упаковку бросил на соседнее сидение и завел мотор, срываясь с места больничной парковки.
Дом встретил его тишиной. Казалось, что все случившееся пару часов назад – это просто дурной сон, и вот сейчас жена выйдет его встречать, как она это делала всегда, когда он приходил домой. Но сейчас в доме стояла тишина. Словно со смертью жены и сам дом перестал существовать. Здесь даже стало как-то холодно, будто в склепе.
Шаркая ногами, как будто столетний старик, Артем прошел на кухню и открыл встроенный в стену бар, достал оттуда бутылку с водкой и стопку. Первую опрокинул залпом, там пошла и вторая, третья, четвертая… Он пытался залить свое горе, утолить то, что разрывалось внутри, но с каждой выпитой стопкой становилось только хуже. Когда была выпита бутылка, Артем поднялся на ноги и медленно, шатаясь из стороны в сторону, пошел на второй этаж дома, где находилась их спальня с женой. Подойдя к ней, он остановился у двери, боясь к той прикоснуться, словно она ядовитая. Однако все же устало вздохнув, толкнул дверь. Та без препятствий открылась, показывая затопленную темнотой спальню. Он сделал шаг вперед и в легкие ворвался аромат жены. Его словно током ударило и тело затряслось. Ноги стали ватные, а в груди защемило с такой силой, что трудно сделать вдох.
