Сергей Куковякин - Девки гулящие 2

Девки гулящие 2
Название: Девки гулящие 2
Автор:
Жанры: Социальная фантастика | Попаданцы | Историческая фантастика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2024
О чем книга "Девки гулящие 2"

Попал, так попал… Прямо в теневого содержателя сети вятских публичных домов… Тут, и понеслось…

Бесплатно читать онлайн Девки гулящие 2


Глава 1 Объявление мобилизации

Точной хронологии событий попаданец в Ваньку Воробьева не знал.

Помнил, что начнётся всё где-то летом одна тысяча девятьсот четырнадцатого года. Даже месяц в его голове из школьной программы не отложился.

Каждое утро, когда появлялись свежие газеты, искал на первой полосе – случилось уже? Нет. Слава Богу – ещё денёк мирной жизни…

Однако, всё хорошее когда-то кончается, а приходит и чёрная полоса – прозвучали выстрелы в Сараево, застрелили наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу герцогиню Софию Гогенберг. Как и во времени попаданца сербский гимназист это учинил.

Австро-венгерский орел грозно крыльями захлопал, острые когти выпустил и объявил Сербии войну. Сначала ультиматум был, но сербы его отклонили – на поддержку России понадеялись.

Заворочался и русский медведь, на задние лапы встал, рыкнул страшно…

Император российский мобилизацию объявил.

Ванька Воробьев газетный лист с Указом «О призыве нижних чинов запаса армии и флота в губерниях, областях, уездах Европейской и Азиатской России» несколько раз внимательно просмотрел. Не пропустить бы чего. Всё, что относится к Вятской губернии даже карандашиком подчеркнул.

Самому то ему нечего переживать – загодя он к этим событиям готовился. Запасся соответствующими медицинскими заключениями о собственной негодности к военной службе. Хорошо это или нет – посмотрим на развитие событий, но погибнуть на фронте ему как-то не хотелось…

Про Вятскую губернию в газете было прописано, что призываются на действительную службу согласно действующему мобилизационному расписанию от одна тысяча девятьсот десятого года нижние чины запаса из Вятского, Глазовского, Орловского и Котельнического уездов. Про остальные семь уездов губернии пока ничего не было сказано, а может и сам Ванька что просмотрел.

Кто, о чем, а вшивый о бане. Помнил попаданец, что в России проводы в армию – это прежде всего пьянка. Ну, а как напьется российский мужик – его частенько на баб тянет. Примут на грудь будущие воины и ломанутся в Ванькины заведения. Перспектива на войне туманна, так что напоследок могут призванные так погулять, что от публичных домов одни угольки останутся и бабы из заведений на лоскутки, порванные.

После того, как Ванька от «Парижа» избавился, квартировал он у Марии на Больше-Хлыновской. Незаконно это, но кто сейчас законы буква в букву соблюдает. Ну, если дурачки какие только.

Послали за Федором. Ему сейчас предстоит дома терпимости на режим военного времени переводить.

– Садись. Разговор к тебе будет, – начал Ванька с Федором немного издалека.

Тот кивнул, голову от нового модного картуза избавил, на венском стуле разместился. Стул скрипнул, но устоял. От спокойной жизни в последний год Федор раздобрел, почти пуд прибавил. Не дело, это конечно. Ванька Федору не раз уже пенял, но тот всё только отговаривался… В возраст мол он входит, с батькой у него так же было.

– Сам сейчас в Котельнич поедешь. За заведением нашим проследить надо. Не пострадало бы оно во время призыва. Ставни затворите и сидите тихо. Работу, конечно, не прекращать, но опасаться. Стражей порядка, кому мы там деньги платим, тоже подтяни, – инструктировал Ванька Федора.

– Прямо сейчас ехать? – уточнил Федор.

– Что, у тебя какие-то ещё неотложные дела есть? – несколько резковато оборвал его Ванька.

– Нет вроде… – вставая проговорил Федор.

– Сядь. Я ещё не закончил. – указал на стул Ванька.

Стул ещё раз скрипнул. В этот раз сильнее.

– В Глазов Ивана пошлёшь. Он, вроде, у нас понадежней, а в Орлов – брата его старшего. Пусть помогают там нашим бабам. Справятся? – уточнил у Федора Ванька.

Федор на секунду задумался.

– Должны. Мужики тёртые, – поддержал решение Ивана Воробьева Федор.

– Сам я здесь останусь. Ежели что – телеграфируй. Поезжайте прямо сейчас, не тяните, – закончил Ванька.

После разговора с Федором Ванька сестрам ещё распоряжения отдал и решил немного по городу пройтись. Не сиделось ему на месте. Вон какие события начались – теперь только держись. Завеяли вихри враждебные.

На улицах Вятки народа было больше чем обычно. Не одному Ваньке дома не сиделось. Сбивались в кучки, что-то бурно обсуждали. Что-что? Понятно – о событиях в мире говорили, о возможной войне, о мобилизации. События почти десятилетней давности вспоминали. Много чего тогда не совсем ладно получилось.

На домах флаги России и Сербии появились. Первые-то ладно, а вот сербские – откуда взяли? Быстро реагируют владельцы магазинов на появившийся спрос.

Всколыхнулась жизнь российской глубинки. То ли ещё скоро будет. Вот объявят о вступлении в войну, тогда и начнётся…

У Спасского собора что-то уже толпу напоминающее. Кто-то опять же сербским флагом размахивает, а там вот отечественный гимн петь пытаются…

Представители еврейской общины тут уже тоже присутствие своё обозначили – не отстают от народных масс, держат носы по ветру.

Полиции много, начинаются у господина полицмейстера веселые денечки.

Вдоволь нагулялся Ванька по улицам города. Погода позволяла.

Пьяных всё больше встречаться ему стало – пора и на Больше-Хлыновскую в осаду садиться…

Глава 2 События в Котельниче

Наверх, о товарищи, все по местам!

Последний парад наступает!

Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает!

Поезд из Вятки шел согласно расписанию, сейчас ещё только перед мостом через одноименную реку находился, Котельнич на горизонте маячил, так что Федор из Бакулей слов «Варяга» пока не слышал, хотя его на котельничском перроне весьма громко распевали…

Все вымпелы вьются, и цепи гремят,

Наверх якоря поднимая.

Готовятся к бою орудий ряды,

На солнце зловеще сверкая.

Горланили «Варяга» мобилизованные из Котельничского уезда. Призывали их в армию из-за конфликта с Австро-Венгрией, но почему-то поющих не смущало, что данная песня написана на стихи самого что ни на есть австрийского поэта Рудольфа Грейнца. Не знали они, скорее всего, происхождение песни, а то как-то не политкорректно получалось…

Из пристани верной мы в битву идём,

Навстречу грозящей нам смерти,

За Родину в море, открытом умрём,

Где ждут желтолицые черти!

Этот куплет из множества пьяных глоток Федора уже хорошо по ушам ударил. Его вагон как раз перед деревянным зданием вокзала остановился. Всё правильно – не добралась ещё до этих строчек цензура. Запретили его распевать немного позже. Япония-то объявила войну Австро-Венгерской империи, когда? Правильно – только двадцать пятого августа. У нас же пока июль и подданные Российской империи про желтолицых чертей имеют право петь. Не стали ещё Россия и Япония в мировой войне союзниками.

Свистит, и гремит, и грохочет кругом


С этой книгой читают
Три войны, плен, каторга, пара революций, вообще непонятно что… Эй, а нормальная-то жизнь здесь будет? Нет? Не в то время попал? Понятно…
Будущее. Неудачно колонизируемая планета, в одного из жителей которой, только-только получившего сертификат младшего лекаря, попадает наш современник. Ненадолго, но мозги он парню здорово попортил… Как дальше жизнь его будет складываться? Вот и посмотрим. Да, что-то непонятное в это время там ещё творится, а народ всё больше – не пример для подражания…
Раздолбай-третьекурсник из меда попадает в Российскую Империю нулевых двадцатого века. Почти на восемьдесят лет в прошлое проваливается. Вписывается, только-только адаптируется, а тут… Ну, всё расскажу – читать будет не интересно.
Врач-хирург пошел утром в отдел кадров за справкой, а оказался… в параллельном мире, но уже в роли санитара. Правда, недолго он и санитарил, мир-то оказался… с сюрпризами. Это ещё мягко сказано.
Сколько необходимо жертв, что бы система наконец то насытилась? Герой получает многое, но отдать он должен гораздо больше.
«Дикие мальчики, или Книга мертвых», первый роман «лондонской» трилогии, куда входят также «Дезинсектор» и «Пристань святых», повествует о группе подростков-мародеров, терроризирующих города Северной Африки. В гротескном, романтичном, кошмарном шедевре Берроуза технологии, плоть и насилие проникают друг в друга, сливаясь в вакханалии взаимного уничтожения.Это произведение вдохновило группу Duran Duran на создание одноименной знаменитой песни с ал
Эта книга – попытка сохранить память о былом, рассказать о своих корнях, о жизни, которую вели многие люди в то время, о любви, которой уже нет.
Маленький мальчик, окружённый нежными, но неумолимыми нитями паутины, оказывается в плену своей реальности, где жизнь его контролируется Хранительницей паутины. Она заставляет его заниматься бесконечными заданиями, лишая его детства. Он – цветок, жаждущий света, но не имеющий возможности вырваться из тени. Он мечтает о жизни вне стен своего заточения, о простых радостях и дружбе, но каждый день повторяется в точности, как и все предыдущие дни. Вс
Жить в мире, в котором слились два измерения, совсем не простая задача. Нужно в равной степени успевать следить за тем и другим пространством. Вот и нашему герою Наито Юдзукийё приходится не сладко. В Нейреде и Эливии что не день, да и произойдёт какое-то приключение. Вот и в этот раз отправившись на задание, он встретил девушку по имени Ляпис Орлен и по воле случая меняет ее судьбу. Что принесет данная встреча им обоим? И какие приключения их жд
Книга-воспоминание, история одного класса, рассказы от первого лица. Мы родились и выросли в Советском Союзе, а дружим до сих пор.
Лагерь для меня стал практически домом, где меня всегда ждут друзья и караулят враги. В этот раз на территории, забытой временем, я оказалась не по своей воли. А законы времени начинают стремительно меняться, что угрожает жизни людей. И только у нас с друзьями есть шанс восстановить равновесие и спасти людей, где время само решает, чему быть, а что должно исчезнуть на веки.
Сочинять – слишком большая ответственность. Творец в ответе перед своими творениями. Надо писать так, чтобы герои жили в веках, либо не писать совсем. Некий писатель высказался в том смысле, что когда он понял, что у него нет таланта, было поздно: он уже стал известным писателем. Это как раз про него. Что же тогда остается? Писательское братство? Но оно только тогда братство, когда в нем плохо всем.