«Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем как производится, какими средствами труда»
К. Маркс
Сделанный нами анализ материалов пяти конференций и семинаров по схематизации (2007—2011), проведенных Фондом «Институт развития им. Г. П. Щедровицкого» и других работ участников Московского методологического кружка показывает, что для полного забвения содержания плотной коммуникации интеллектуалов достаточно всего двух-трех лет.
Исследуя данные тексты, мы видим, что однозначного понимания, что такое схематизация и как происходит этот процесс, до настоящего времени не было и пока нет.
В первой лекции цикла «Введение в синтаксис и семантику графического языка СМД-подхода» П. Г. Щедровицкий очень подробно рассказывает об эволюции представлений ММК относительно схематизации и схем, начиная с начала 1960-х.
Мы также можем отметить, что в марте-апреле 1980 г. сам Г. П. Щедровицкий в курсе лекций по педагогике в МОГИФК оговаривался: «…значит, это искусственный прием, прием упрощения, прием схематизации». В этом контексте термин «схематизация» используется, как синоним термина «упрощение».
После того, как в августе 1980 г. появляется схема мыследеятельности в том виде, в котором мы ее знаем, 25 августа 1982 г. Г. П. Щедровицкий в докладе «История становления представлений об организационно-технической (социотехнической) системе в ММК» задает вопрос «Должны ли мы рассматривать схематизацию как принадлежащую рефлексии или мы должны рассматривать схематизацию как принадлежащую мышлению».
В 1993 г. П. Г. Щедровицкий в лекции «Педагогика свободы» то ли ставит знак равенства между процессами представления, воображения и схематизации – «мышление вырастает из функций представления, схематизации, продуктивного воображения», то ли указывает на нее, как на звено в цепочке этих процессов.
В своем докладе на семинаре по подготовке к 13-м Чтения памяти Г. П. Щедровицкого «Технологии мышления: проблематизация, онтологизация, схематизация» 19 декабря 2006 г. «Изменения в мышлении на рубеже ХХI столетия: социокультурные вызовы и последствия использования рамочных техник» П.Г.Щедровицкий рассказывает, что Георгий Петрович, педалируя мысль [о том, что «схематизация есть важнейшая штука»] довел «схематизацию до графикации, до определенного мета-языка, языка схем».
Во вступительном слове к 13-м Чтения памяти Г. П. Щедровицкого «Технологии мышления: проблематизация, онтологизация, схематизация» (2007 г.) П. Г. Щедровицкий называет схематизацию методологической живописью, скрывающей «за собой опыт и результаты технологий схематизации».
Интересно, что позднее участники дискуссий научного фонда «Институт развития им. Г. П. Щедровицкого» ставят схематизацию через запятую после «математизации», указывая ее также, в качестве средства теоретического описания мира, что целиком соответствует функции философского языка, которую приписывал, например, математике, как языку, Г.Ф.Лейбниц, опираясь на работу Джорджа Далгарно Ars signorum, vulgo character universalis et lingua philosophica (Art of Signs, 1661) и на работы Рамона Люя (Луллия).
Наше сегодняшнее представление о мышлении (мыследеятельности), как о процессе коллективной рефлексии истории кооперации между людьми и создания любых искусственных орудий, норм и инструментов, например, знаковых, а также денежных и прототипов технологий, например, таких, как любая игра, повышающих эффективность и производительность коммуникации и деятельности порождает и определенное понятие схематизации. В этом контексте важно, что процесс коллективного создания средств, в частности, схем графическими методами, повышающих эффективность и производительность коммуникации и деятельности – является, на наш взгляд, основным процессом в мышлении.
Схематизация – это новый язык (графический), новый способ коммуникации (новая риторика) и новый способ мышления (новая логика).
Мы – современники и участники новой великой революции мышления. Ее истоки – время великого научного переворота в начале новой истории: в научный обиход, сначала только через математику, все более и более врывается принципиально новый способ выражения мысли – графический, и, следовательно, пространственный, а не звуковой, и, следовательно, линейный> 1.
Мы приняли эстафету от евангелистов универсального философского графического языка Лейбница, Далгарно, Уилкинса и др., русских ученых конца 19-начала 20 века – Линцбаха, Дрезена, Бызова.
Мы приняли задачу, которая была поставлена Г.П.Щедровицким перед нынешним поколением Московского методологического кружка 30 лет назад – переинтерпретировать существующие организованности мыследеятельностного подхода в схеме мыследеятельности. Мы взялись исследовать и описать, что такое схематизация.
Так же, как мы не можем представить язык, принадлежащим и развивающимся у отдельной личности, так мы не можем мышление приписывать одному человеку, не можем его наблюдать у конкретного человека. Мы наблюдали и исследовали рисование, черчение, скрайбинг, визуализацию данных, создание прототипов и другие техники, основанные на существующих и создаваемых в процессе коммуникации графических методах.
Конкретный ребенок, выросший в конкретной языковой среде может усвоить новый язык и новую технологию мышления, основанную на доминирующей в регионе объектно-онтологической и оргдеятельностной базе, синтаксисе и семантике. На этом была основана наша задача о создании технологии схематизации – технологии массового обучения и использования такого нового способа мышления, овнутренения и овнешнения сложных объектов действительности.
Мы осознаем совершившиеся с нами перемены с большим запозданием.
Это верно и в отношении схематизации.
Давно говоря прозой, мы и не подозревали о ее существовании; нам кажется, что отдельные графические приемы, которыми мы пользуемся, это только мелкие улучшения, иллюстрации, пояснения «для неграмотных», небольшие пособия для мысли, которая развивается независимо от них. Мы не чувствуем принципиальных основ
