Темные времена настали в могущественной некогда Империи. Разврат, расточительство и похоть царили в государстве. Становилось все труднее и труднее управлять увеличивающейся за счет завоеваний страной, на основе которых держалась ее экономика.
На стороне самодержца были Боги, но однажды и они отвернулись…
Его Императорское Величество Август Милийский был еще молод и полон сил, когда рожая, второго сына, скончалась его первая жена. Мужчина был недолго безутешен, ведь особой любви к супруге не испытывал и регулярно навещал любовниц, которые менял как перчатки.
Только в данном случае традиции и условности сыграли свою роль – правителю пришлось носить глубокий траур. Великому Императору приходилось ограничивать себя в плотских утехах (вся страна скорбела по императрице, а доступные красотки (включая фавориток) отсиживались в провинциях, подальше от столицы – никто не хотел ощутить на себе гнев Богов, щепетильных в таких вопросах) и разного рода увеселениях (балы, охоты и разного рода развлечения были отменены), что его всесильного и всемогущего крайне бесило, но того требовали правила и… род почившей супруги.
Чтобы хоть как-то разнообразить “серые” будни их Императорское Величество отправился в поездку по стране в надежде развлечься или хотя бы на время скрыться от вездесущих жрецов и глав родов, которые на каждом шагу и чуть ли не в глаза шептали о гневе Богов, каре за распутство и расточительство… Была б воля самодержца, он бы давно казнил предводителей недовольных, а мелкая сошка без поддержки главных подстрекателей подрастеряла б свой пыл и попряталась по своим убогим норам. Вот только слишком много было недовольных и слишком большой вес они имели. С ними приходилось мириться, да и не так сильно доставали они Императора поначалу. Только сложившаяся ситуация все сильнее раздражала мужчину.
От поездки правитель многого не ждал, а потому с удвоенным энтузиазмом проводил инспекции, ревизии и скорые расправы над провинившимися. Нередко императорский кортеж останавливался на постой не там, где было запланировано заранее и предписано протоколом (коими являлись резиденции и дворцы наместников завоеванных земель), а в тех местах, где самодержцу заблагорассудится.
Одним из таких мест стало родовое гнездо герцогов Туронов – замок, стоящий обособленно и уединенно от основной торговой магистрали, уступив главенствующие позиции центральному городу герцогства – Неополю. В былые времена неприступная громада защищала границы некогда могущественной страны, которую в числе прочих завоевал одни из предков Августа. Там находились все необходимые для обеспечения жизни провинции службы и ресурсы, которые уже не мог вместить в себя замок. В этом же городе располагалась роскошная и комфортабельная резиденция правящей семьи.
Вот только Императору хотелось развлечений, да и давно уже по стране ходили слухи о необыкновенно прекрасной и кроткой супруге молодого герцога, которую тот оберегал, холил и лелеял. И не спешил представить своему сюзерену… Говорили, что женщина нежна и прекрасна как утренняя зоря, что муж с нее сдувает пылинки и ревнует чуть ли не ко всем представителям мужского пола… Да и кто-то из “доброжелателей” напомнил правителю, что герцог Турон не просил разрешения на этот брак и не удосужился представить супругу Императору.
Как после всего услышанного не проявить интерес?
Вот и Его Императорское Величество не смог…
Молодой герцог был явно не рад венценосному гостю, но старался быть гостеприимным и радушным хозяином: без слов освободил для монаха хозяйские покои, сделал все чтобы комфортабельно разместить свиту (часть все же пришлось отправить в Неополь), организовал развлечения и досуг.
В покоях, в которые провели повелителя, поразило неуловимое ощущения уюта и тепла: комнаты были отделаны в теплых солнечных тонах, каждый предмет был заботливо подобран и продуман. А в воздухе витал едва уловимый аромат лаванды, женщины и… счастья. Чужого счастья…
Вот только нигде не было видно молодой герцогини и годовалого наследника, а роль хозяйки исполняла мать Его Светлости – вдовствующая герцогиня Амалия Турон, о несгибаемом и суровом характере, которой ходили легенды. Вот только не ради нее Император приехал и не ее хотел видеть. Даже услужливо подсовываемые ему готовые на все девицы не смогли отвлечь мужчину.
– Герцог, а где же твоя молодая жена, о красоте которой ходит столько легенд? – словно невзначай поинтересовался он тем же вечером. Не скрылось от Императора как резко побледнело лицо престарелой герцогини, а у ее сына заходили желваки и недобро вспыхнули глаза, но на то он и потомственный аристократ, чтобы уметь контролировать себя и уже спустя секунду мужчина справился с эмоциями и спокойно ответил:
– Она в дальнем имении вместе с сыном – там чище воздух и лучше условия для мальчика.
– А я уж подумал, что ты прячешь от меня свое сокровище… – с показным добродушием рассмеялся правитель, вот только глаза его оставались по-прежнему холодными и цепкими, пристально отслеживая реакцию подданного.
– Нет, что вы Ваше Величество, – вмешалась в разговор герцогиня, – просто мальчик заболел и будет мешать вашему отдыху…
– А причем здесь герцогиня? У мальчишки же есть кормилицы, няньки и Боги знают кто еще… Пусть и занимаются ребенком…
Намек был более чем ясен, а откровенно идти на конфликт с Императором было опасно, поэтому к утру в замок прибыла молодая герцогиня Адриана Турон. Слухи несколько приукрашивали ее красоту – все же Император повидал на своем веку и более ярких, фигуристых и притягательных женщин. Но в этой конкретной было что-то что заставляло ей любоваться, желать прикоснуться и добиваться внимания. А еще правителя как мужчину неприятно укололо то с какой теплотой и нежностью относятся друг к другу супруги, как загораются глаза леди (а перед ним была именно леди – ни грамма пошлости, надменности), приоткрываются губки, а щечки окрашивает румянец при одном только взгляде на мужа; с каким трепетом и заботой отзывается суровый мужчина.
Липкие щупальца зависти и желания завладели его разумом и сердцем. План созрел моментально и вот уже лихой скакун уносит в ночь молодого герцога вместе со свитой по срочному делу, оставив красавицу жену на растерзание коварному Императору. И ничего поделать нельзя – остается лишь хрупкая надежда, что все обойдется…
Правитель усмехаясь смотрел как трогательно супруги прощаются – словно навечно, как смотрят друг другу в глаза в надежде, что все обойдется, как текут слезы страха по прекрасному лицу и как пытается увести в покои невестку престарелая герцогиня.
