Поезд прибыл на станцию точно по расписанию. Юрий Сергеевич попрощался с провожавшими его родственниками и поднялся в вагон. В купе сидел одинокий пожилой пассажир в аккуратном, но слегка потрёпанном костюме.
– Добрый вечер. Мы с вами одни будем ехать?
– Может, кто и сядет по пути, а если не сядет, то одни.
– Да лучше б и не было никого. Люблю тишину и покой, тихий разговор. Познакомимся? Юрий Сергеевич.
– Очень приятно. Василий Петрович, – назвался попутчик.
Юрий Сергеевич распаковал свою сумку, переоделся и присел к столику.
Поезд уже мягко двигался: за окном плыли строения станции – всё быстрее и быстрее. Подошла проводница забрать билет, принесла постельное бельё. Юрий Сергеевич отдал билет, спрятал во внутренний карман пиджака паспорт, поинтересовался у женщины насчёт чая.
– Сейчас принесу, – ответила та.
– А вы не возражаете против чая, Василий Петрович?
– Конечно, нет. Горячительного уже не пью, чем же ещё баловаться, если не чаем. Тем более что самообслуживание. Сейчас нам пакетики с чаем принесут да сахар… Только за кипятком сходить.
За чаем попутчики разговорились. Возраста они были примерно одинакового, так что общих тем нашлось много. Обсудили современное житьё-бытьё. Постепенно начали вспоминать прошлое. Делились наболевшим – у каждого хватало проблем, и как-то получилось, что Василий Петрович начал рассказывать историю своего отца.
Петро с малолетства рос толковым мальчишкой. Его всегда интересовали всякие механизмы, хоть их в украинской деревне до революции было немного. Петро не мог равнодушно пройти мимо валяющейся железки и всё тащил в сарай. Отец вначале ругал его за то, что заваливает сарай всяким хламом. Петро огородил себе уголок, и к нему перестали приставать. Когда подрос, часто начал бегать в соседнее село в кузню. На ремесло кузнеца Василия смотрел как на волшебное действо. Постепенно начал ему помогать. На работу бегал как на праздник.
Отец, видя такое пристрастие сына, не мешал ему. Через некоторое время, поднабравшись опыта, соорудил Петро свою «кузню» в сарае, где выполнял заказы односельчан, а в свободное время что-нибудь мастерил для себя. Появились заработки, и в доме был достаток.
– Ну, сынок, – сказал как-то отец, – хорошую ты специальность в руках имеешь. Себя прокормишь и семью содержать сможешь. Так что теперь и жениться можно. – Отец многозначительно посмотрел на сына.
Знал папаня, что Петро давно неравнодушно поглядывает на деревенскую девчонку Машу, чья семья жила невдалеке, на другой улице. Петро покраснел, но ничего не сказал, а вечером побежал по заветному адресу, свистом дал условный сигнал.
– Тебе чего? – с напускной небрежностью спросила Маша.
– Дело есть, – нарочито важно сказал Петро.
– Ну, говори, если есть.
Он выдохнул:
– Хочу завтра к вам сватов засылать. Не откажешь?
Маша засмущалась, покраснела.
– А ты попробуй, засылай! – И убежала.
Сватовство прошло успешно. Родители жениха и невесты вели деловые разговоры за столом, не забывая, как положено, наполнять рюмки. Счастливые молодые сидели на крыльце.
– Петя, а где мы с тобой будем жить? У тебя в доме ведь тесновато.
– Ну так я новую хату построю, – выпалил Петро.
– А ты сумеешь?
– А то! – самоуверенно заявил парень, ощущая ответственность за жену; он уже готов был к этой ответственности в полной мере.
Несколько дней он что-то рисовал в тетрадке, ходил и вымерял землю. Однажды задумался, пошёл к невесте:
– Маша, а сколько у нас с тобой детей будет?
– Да ну тебя, дурачок, – засмущалась Маша.
– Нет, я серьёзно. Мне для расчётов нужно знать, сколько человек будет там жить. Какой дом строить?
– А ты строй побольше. Так, на всякий случай, чтоб потом не перестраивать, – лукаво улыбнулась Маша.
– Как скажешь. Но ты уж не подведи.
Построил Петро большую, красивую хату своими руками. После венчания они с Машей въехали в новый дом и началась у них самостоятельная жизнь. Жена действительно не подвела. Каждый год рожала по ребёнку. Селяне шутили: «Вот ведь механик! И это дело на поток поставил!»
Слава о золотых руках, мастерстве и умной голове Петра распространялась далеко. К нему приезжали с разными заказами из дальних сёл и даже из города. Технический прогресс постепенно доходил и до украинской деревни.
Как-то несколько зажиточных селян пришли к Петру с предложением:
– Есть у нас к тебе дело, Петро. Решили мы сложиться и купить современную молотилку.
– Что ж, дело хорошее.
– Дело-то хорошее, да мы в этом деле не понимаем. Какую выбрать, как на ней работать? Наша задача – пахать-сеять, а в механике у нас ты разбираешься. Вот мы и хотим взять тебя в долю. Мы даём деньги, а ты выбираешь молотилку и будешь на ней работать.
Петро предложение принял, и в селе появилась своя молотилка. Жить людям стало лучше. Но тут грянула революция и Гражданская война. Село находилось в стороне от главных дорог, и войска там не проходили, боёв крупных не было. Периодически появлялись какие-то банды, резали свиней, уводили лошадей.
Как-то прискакал небольшой отряд с красными повязками. Арестовали сельского старосту, а в хату, где тот принимал людей, созвали бедняков. Таких в селе было несколько человек. Провели с ними собрание, объявили о том, что теперь в стране советская власть, и выбрали сельский совет и его председателя.
Выбор пал на Федьку Рыжего. Был он с Петром одних лет, но характер имел прямо противоположный. Если Петро ни минуты не мог сидеть без дела, то Федька был страшный лодырь и пьяница. Потому и бедствовал, что ничего не любил делать и пропивал то, что имел. Зато теперь он важно ходил по селу и грозно всматривался в односельчан, выискивая «контру». Напуганный народ затаился в своих дворах, надеясь пережить эту смуту.
В это время по многим странам прокатилась эпидемия странного гриппа. Болезнь не походила на обычный грипп, сыпной тиф или крупозную пневмонию и проявлялась не совсем типично: человека вдруг начинал бить озноб, температура резко поднималась до сорока градусов, голова страшно болела, глаза трудно было открыть, появлялась ломота во всём теле. Это сопровождалось кровохаркающим кашлем, насморком и затуманиванием сознания.
Через несколько дней самочувствие улучшалось, но часто спустя некоторое время болезнь начиналась снова, давая серьёзные лёгочные осложнения со смертельным исходом. Грипп назвали испанкой. В России эпидемия охватила более миллиона человек. Медицина в то время мало чем могла помочь. Чтобы справиться с болезнью, чекисты иногда проводили настоящую зачистку в очагах заражения. Меньше всего пострадали от испанки обитатели психиатрических больниц и тюрем, так как при хорошей охране не имели контакта с внешним миром. Почти не касалась эта болезнь и жителей отдалённых деревень. Петро и другие селяне узнали об этой заразе от своего же земляка Загоруйко, который ездил по делам в город.
