1. Пролог
Марфа
— И я, я тоже люблю тебя, Антон! С самого первого дня как увидела тебя в школе!
Произношу эти слова уже в спину своему парню. Знаю, что Каменев меня не слышит, он идет обратно в ночной клуб и, прижав к уху мобильник, разговаривает со своей мамой. Пусть пока он не знает о моей любви. Главное, мы, наконец, начали встречаться, а, значит, однажды я ему все расскажу!
Оборачиваюсь к такси, которое вызвал для меня Антон, но не успеваю даже дотронуться до дверной ручки. Что за хрень вообще?!
— Эй! Ты что творишь?!
Какая-то пьяная деваха с дредами больно отталкивает меня от такси и ныряет на заднее сидение, а за ней еще одна коза и тощий лысый парень!
— Вы там совсем офонарели! — возмущенно кричу бухой компашке. — Это моя машина! Мне домой срочно надо!
В ответ слышу пьяный хохот и мат. Вот уроды! Глазам поверить не могу. Кидаюсь к таксисту, слышу за спиной визг тормозов, оборачиваюсь и застываю на месте: в полуметре от меня стоит здоровый черный “Хаммер”. Как он вообще здесь поместился?!
Пялюсь на внедорожник и теряю драгоценные секунды — мое такси уезжает, а я остаюсь наедине с тремя крепкими парнями, которые уже выскочили из “Хаммера”.
Все в черном, да и сами черноволосые, коротко стриженные.
— Ты чего под колеса бросаешься, а? — спрашивает один с характерным южным говором. — Жить надоело? Нехорошо!
Глазами нахожу номера на тачке — ну, конечно, не наши, не московские. Вот попала! И окна тонированные. А главное — рядом никого!
— Извините, случайно, — спокойно улыбаюсь и прямо смотрю в черные глаза бородатому. Не пацан, намного меня старше. — Мое такси уехало.
Ко мне подходят все трое, окружают практически, я еле сдерживаю себя, чтобы не попятиться. Главное — не показывать, что боюсь их.
— Так тебе ехать надо, что ли? — протягивает бородач, он крупнее и взрослее остальных, наверное, главный среди них. — Поехали с нами. Отвезем, куда скажешь, красавица.
Гортанный смех. Неприятный и двусмысленный. Ага, сами знают, что он врет. Домой не отвезут, разве что к себе.
Чувствую, как спина покрывается липким потом, становится холодно рукам, несмотря на августовскую жару.
— Не нужно, у меня парень здесь… Сейчас подойдет и отвезет меня.
Начинаю судорожно копаться в сумочке. Где этот чертов мобильник?! Пропускаю момент, когда мне на плечо ложится тяжелая мужская рука.
— Че ты гонишь? Строишь из себя, шалавка. Настоящие бабы дома сидят, мужей ждут и детей растят…
— Пусти! — верещу ультразвуком. Вижу, как какой-то парень направляется в нашу сторону. Наконец-то. Кричу еще громче. — Помогите!
— Заткни ей пасть, Ахмед, — доносится до меня, и потная вонючая рука ложится мне на лицо —не могу вздохнуть даже. Мычу изо всех сил.
— Эй? Все в порядке? — слышу незнакомый мужской голос. — Тут девушка кричала…
— Все хорошо, дорогой! Это сестра моего друга, вот загуляла, а у нас с этим строго, вот домой везем, не мешай, а?
Хватка чуть слабеет, или у меня сил от возмущения прибавляется, но умудряюсь зацепиться зубами за ладонь, судорожно вдыхаю воздух и ору изо всех сил.
— Помо…
Из глаз сыпятся звезды, в голове адская боль, дышать не могу, он мне шею сломал?
— Эй… — как из-под толщи воды слышу растерянный голос. — Она.. это… точно сестра?
— Давай, давай… иди уже, — с угрозой в голосе произносит страшный голос с акцентом. — Тебе проблемы нужны, пацан?
— Н… нет, — у меня сердце грохнулось вниз от этих слов. Слился парень. Но их трое, а он один!
Антон! Антон, милый!
Помоги!
— Тащи ее быстрее, дорогу перекрыли, внимание лишнее, — быстро и зло произносит бородатый и добавляет что-то на незнакомом языке.
Упираюсь, как могу, за что тут же получаю сильный удар в спину, снова задыхаюсь. Ноги едва касаются асфальта, кажется, моя сумочка упала…
Впереди раздается резкий звук клаксона, глаза ослепляет свет фар, и не только мне. Хлопает дверь машины…
Меня на секунду оставляют без присмотра, я тут же снова ору.
— Помогите! — больше от отчаяния и страха, чем от надежды, что меня и правда могут спасти. — Я не хочу…
И снова удар в бок. Перед глазами вижу открытую дверь “Хаммера”.
— Эй, — раздается за спиной уверенный громкий голос. — Пусти девчонку, уродец!
Мои похитители замерли, отступили от машины, но лишь для того, чтобы обернуться и наброситься с матом и кулаками на незнакомого парня, который решил вмешаться. Очень высокий, крупный, лица не видно, но он один, а их трое!
Едва успеваю в ужасе отскочить от “Хаммера”, когда в паре сантиметров от меня в машину врезается Ахмед, я вижу, как из его расплющенного носа стекает кровь на дверцу внедорожника.
Незнакомец уже и второго на асфальт кинул — тот на карачках стоит, головой машет как не в себе. Бормочет что-то непонятно.
— Ты труп! На кого попер? — зло сплевывает третий, утирая бороду. — Да я тебя…
И тут же беспомощно оседает на колени, получив короткий удар под ребра. Мой спаситель сам присел перед бородачом. Не обращает внимания, что те двое уже очухались, но почему-то в драку обратно не лезут. Боятся, что ли?
— Если женщина говорит, что она не хочет, это значит, что она не хочет. Понял, джигит? — медленно, по слогам втолковывает парень.
Я вздрагиваю: голос показался подозрительно знакомым.
В ответ бородатый выкрикивает ругательства и оскорбления, но уже не нападает. Что-то громко говорит своим приятелям, и те лезут обратно в "Хаммер".
— Я тебя запомнил, слышь, ты! — бородач обращается к моему спасителю. — Еще увидимся. Жди в гости!
"Хаммер" дергается с места, оставляя за собой клубок углекислого газа. Я нервно кашляю, не верю, что пронесло. Сердце из груди выпрыгивает, голова кружится, еще чуть-чуть и сама грохнусь на землю, ноги еле держат. Ковыляю ближе к тачке своего спасителя, устало облокачиваюсь на капот.
И наконец вижу лицо парня.
О нет! Нет! Нет! Только не он! Почему он?
Отворачиваюсь в сторону, стараясь не рухнуть вниз, потому что ноги уже ватные, я их не чувствую почти. Может, не узнает? Я вроде сильно изменилась за эти два года.
— Так. Так. Так.
Сильная рука крепко держит за подбородок, заставляя смотреть прямо. В лицо впивается ненавидящий взгляд черных глаз.
Я не выдерживаю, вздрагиваю всем телом и почти со стоном выдаю:
— Сатана.
Он молчит, руку не отводит от лица, рассматривает как зверушку: с удивлением и каким-то… веселым любопытством. Может, пронесет?
Мягким и страшным до ужаса голосом начинает говорить.
— Жили-были мама с папой, и было у них две дочки. Старшая была умницей-разумницей, красавицей писаной. Нрава кроткого да покладистого. Все добры молодцы в неё влюблялись. А младшая была... Марфой. Просто Марфой. Ну, привет, Боголюбова. Вот и встретились!
Не пронесло.
Снимаю его руку со своего лица.
— Привет, Сатановский! Вот уж не думала, что когда-нибудь… спасибо, короче. Не ожидала от тебя…
