Высокий светловолосый норвежец хитро сощурил правый глаз и обратился ко мне:
– Лиза, у нас есть важный клиент. Одна европейская судоходная компания, я окучиваю ее уже много лет. Это крупная рыба. Сейчас их головной офис присылает коммерческого представителя, чтобы открыть в Сингапуре филиал.
Я кивнула, и мой начальник продолжил:
– Слышал, ему двадцать шесть. Сомневаюсь, что у меня с ним найдутся общие интересы, но вы, детки, вполне можете поиграть в песочнице. Он сегодня придет, я вас познакомлю.
Алан оперся двумя руками на мой стол и уже серьезно добавил:
– Don’t f***[1] it up.
Важный клиент с виду казался вполне обычным парнем: обаятельная улыбка, темные вьющиеся волосы, мелодичный греческий акцент. Его звали Ставрос. Я была взволнована. Он был первым клиентом, с которым предстояло наладить контакт на новой работе. Я рвалась в бой, мне хотелось оправдать доверие босса. Алан был известен в брокерских кругах тем, что закрывал не только самые крупные, но и самые сложные сделки.
После встречи я написала Ставросу короткую СМС: «Будут вопросы о Сингапуре, обращайся». Ответ пришел через пару дней: «Хочу сходить куда-нибудь развеяться, может выпить. Составишь компанию?» Я подошла к Алану и с круглыми глазами озвучила предложение клиента встретиться во внерабочее время. В моем контракте было написано: «Возможна сверхурочная работа». Но я наивно полагала, что речь идет о том, чтобы время от времени задерживаться в офисе. Только позже поняла, что client entertainment[2] – настоящая религия в брокерской среде. И диапазон желаний клиентов включал почти все. Если не все. «Всегда помни, о ком и как именно нужно позаботиться» – этой мантрой руководствовались все мои коллеги. И Алан в тот день пояснил мне ее по слогам.
– Парень только приехал в Сингапур, естественно, ему все интересно. Он молод и умен. И не забывай: он важный клиент. Ты спрашиваешь, идти тебе или нет? Как сама думаешь? У него ведь есть и моя визитка. Но написал-то он тебе.
Я вздохнула, понимая, что встречи не избежать.
Мы договорились пойти в Lantern, один из самых манящих баров мегаполиса. Lantern располагался на крыше исторического отеля Fullerton Bay[3], отмеченного путеводителем Forbes за впечатляющий панорамный вид и шикарные интерьеры: мрамор, розовое дерево, хром. Здесь столики были расставлены просторно вокруг барной стойки и бассейна, и создавалась атмосфера уединенности. Расслабляющий чилаут, артхаусный мартини в изящных, сверкающих чистотой бокалах. Но главной жемчужиной вечера оставался вид, открывающийся с террасы на залив Марина-Бэй, финансовый центр и его небоскребы. Они подсвечивались синими, зелеными и розовыми огнями, а их отражение легкой рябью дрожало в воде залива. Сингапур был неистово красив, как и мы с собеседником. Оба молоды, амбициозны. Как и город, мы таяли в жидком золоте ночных огней.
Любуясь панорамой залива, я вспомнила, как впервые увидела Сингапур. Его блеск, чистота и богатство поразили меня. Этот город-остров был так мал, но так непревзойденно организован! Казалось, размер действительно не имел значения. Не зря Сингапур называли азиатской Швейцарией – я влюбилась в него с первого взгляда. Я и представить не могла, что город может быть таким! Гуляла по улицам часами, пытаясь проникнуться его бешеным ритмом, и была готова потеряться среди его небоскребов. Они будоражили своими размерами и причудливыми формами, перекрещивались над головой, создавая динамично разрастающийся деловой центр.
Однажды, бродя по городским джунглям, я попала под проливной дождь: тропический, буйный. Он длился несколько часов. Попади я под такой ливень где-то еще, наверняка подхватила бы простуду, но здесь… просто шагала по улице, а сверху лилась теплая вода, как из душа. Прохожие укрывались от стихии, а я замерла на тротуаре. Мой взгляд приковала электронная бегущая строка на фасаде одного из зданий. На ней сменяли друг друга котировки валют и акций, короткие новости мировой экономики. Я завороженно смотрела на калейдоскоп цифр и знаков. Казалось, что именно здесь билось сердце Сингапура.
В том баре и в тот момент, когда молодой грек воодушевленно делился своими планами по развитию компании, я вспомнила это чувство, которое испытала несколько лет назад, когда с замиранием смотрела на здание фондовой биржи, олицетворяющее деньги и власть мира: нетерпение, готовность ринуться в бой, предвкушение успеха, адреналин. Ставрос оказался умным и интересным собеседником. В нем было столько жизни и огня! Я смотрела на него и думала: «С ума сойти, двадцать шесть – а уже представляет одну из топовых компаний мира». Нью-Йорк, Афины, Лондон плотно закрепились на его карте покоренных земель. Где-то он учился, где-то работал, а теперь искал новые территории для завоевания. Беседа текла легко и непринужденно. Я ликовала: завтра порадую босса хорошими новостями. Но все-таки решила, что первая встреча не должна затягиваться.
Мы взяли такси, и оказалось, что мы живем по соседству, буквально в паре кварталов друг от друга. Ставрос решил выйти со мной, сказав, что хочет прогуляться до дома. Мы были на одной из центральных улиц, но в этот час здесь почему-то не было ни души.
Мы мило попрощались на перекрестке. Вдруг он, совершенно не смущаясь, предложил продолжить вечер у него дома. Я напряглась. Смысл в его словах был только один. Я начала судорожно вспоминать, когда могла дать повод для подобных мыслей. Правильно ли я была одета? Держала ли достаточную дистанцию? Вела ли себя профессионально? Что сделала не так? Я пыталась не подавать виду, что жутко смущена его поведением.
Стараясь не паниковать и ссылаясь на «неотложные» дела, я начала отступать. Но грек настойчиво последовал за мной. Его не остановил и аргумент, что я замужем. Скорее, наоборот, пробудил аппетит, как сладкий запретный плод. Я резко оборвала его на полуслове и уже развернулась, чтобы уйти, но он грубо схватил меня за запястье. Другой рукой он начал расстегивать свою рубашку. И это посреди центральной улицы Сингапура.
– Разве ты не чувствуешь, как сильно я тебя хочу? – с каждой минутой он шокировал меня все больше. Он даже не был пьян, что было еще хуже.
Ставрос притянул мою ладонь к своей груди, а я замерла. Мне вдруг показалось, что все происходит не со мной – это какая-то другая девушка пытается безуспешно отбиться от разгоряченного нахала. Что мы герои какого-то сюрреалистического фильма, застывшие в замедленной съемке. В моменте этого бесконечного кадра я успела рассмотреть покрытую китайскими иероглифами мужскую грудь. Кончиками пальцев я ощущала, как бешено стучит его сердце. По всему виду Ставроса было понятно, что он теряет последнее самообладание.
