К ЧИТАТЕЛЮ
Эта рукопись была обнаружена на стыке параллельных миров во время моего путешествия в качестве исследователя пограничных зон соприкосновения нашего и бесконечного количества параллельных ему миров.
Уникальное пространственно-временное расположение позволило без ущерба для законов скольжения изъять ее для дальнейшего изучения.
Основные понятия, исторические события и общественно-экономический уклад жизни очень похожи на наши, но имеют свои особенности, а иногда и совершенно иную интерпретацию происхождения слов или явлений. Некоторые события могут показаться мистическими, но являются нормальными в параллельных нам мирах.
В познавательных и развлекательных целях, а также после разрешения комиссии по внешним и внутренним сношениям с параллельными мирами, было решено опубликовать эту рукопись. Любые совпадения с конкретными лицами или организациями из нашего мира являются случайными и не несут смысловой или юридической нагрузки.
ПРОЛОГ
Неизбежность их встречи была предопределена так же, как и необходимость поморочить голову селедке после ее покупки.
Дурика и Жмурика познакомил бывший модельер Дима по прозвищу “Дима-Сезонное Пальто”. Как и большинство модельеров, он начинал свою карьеру в ателье по пошиву шапок профиля, а впоследствии разработал губошлепанцы – домашние тапочки, издающие при ходьбе чмокающий звук поцелуя. Однако после многочисленных звонков в полицию с сообщениями о том, что по квартире бродит сексуальный маньяк, его проект решили закрыть. В свои лучшие годы он создал для Бассермана, известного шоумена, пальто с миллионами карманов, кармашков, кармашулек и кармашулечек на все случаи жизни и на все времена года.
На пике славы Дима женился на популярной в то время балерине Галине Стопной. Но, к несчастью, его блестящая карьера неожиданно оборвалась, когда Бассерман снова решил пересесть в свою старую жилетку.
Ветреная Галина немедленно покинула его, написав на прощанье:
“Поздравляю вас, скотина,
С Днем святого Валентина!”
''Упитый'' горем на много ''алколитров'', Дима решил попробовать себя в поэзии, написав лаконичное стихотворение в двух вариантах.
Первый, мексиканский вариант:
“Снял я пончо – да как кончу!”
И второй, более японский:
“Снял ''япончу'' – да как кончу!”
Однако и это не принесло долгожданной славы, не улучшив его плачевное материальное положение. Не помог ему и выпуск философского трактата под названием ''Если я никому не нужен – значит, это кому-то нужно. ’’
Окончательно доконало Диму-Пальто интервью, которое он дал какой-то жалкой газетенке, все же имеющей определенный вес в масс-медиа. Хитрый журналюга где-то пронюхал, что в ранней молодости Дима переболел сифилисом, и, ловко манипулируя фактами, спросил его, наивного и частично упоротого:
“Ну и какой же была реакция Бассермана?”
– Очень даже положительной, – ответил он, думая, что журналист интересуется его знаменитым пальто.
Откуда ему, натуре возвышенной и артистической, могло быть известно, что положительная реакция Бассермана свидетельствует о наличии сифилиса.
Когда же, наконец, он смог воспроизвести без посторонней помощи название немецкого сыра: “Бергадер Эдельпильц”, что в некоторых странах успешно заменяло тест на алкоголь, его поезд бесконечных возможностей покорить мир надолго сошел с рельс.
Однако, обладая добрым нравом, ростом выше среднего и достаточно привлекательной для противоположного пола внешностью, он все еще не растерял признаков былого лоска и очень надеялся на второй шанс.
За собой повсюду, как блоху на аркане, Дима-Пальто таскал удивительного субъекта по прозвищу “Жмурик. ’’ Настоящего имени Жмурика никто не знал, даже Дима, хоть и был когда-то его одноклассником.
Ростом ниже среднего, худой как глист, с кожей неестественно зеленого цвета, Жмурик постоянно привлекал к себе нездоровое внимание окружающих. За глаза эту странную парочку называли “Царевен-лягушк. ’’ Кто есть кто в этом тандеме, уточнять было излишним.
Желчный скептик, обладающий довольно проницательным умом, Жмурик медленно, но верно подрезал себе крылья исключительно благодаря склонности своего характера к склочности.
Как-то один доморощенный бомж-психолог высказал предположение, что Жмурик страдает “синдромом ножниц”: болезненное эго умственного превосходства входит в конфликт с комплексом неполноценности из-за внешних физических данных. Разозлившись, Жмурик заорал на него:
–Только не неси ''под себятину'', а то сильно воняет!
– Ой, смотрите, опарыш разбушевался, сейчас пукнет от натуги и превратится в мерзкую зеленую дерьмо-муху, – подзуживал его психолог.
– И меня тут же потянет на дерьмо, и я с удовольствием перегрызу тебе глотку!
Вскоре после этого возле сточной городской канавы с символическим названием “Сливки общества” были найдены бренные останки бомжа-психолога с раскроенной черепушкой и копошащимися в ней белыми опарышами.
Однако все попытки следствия ''повесить'' это дело на Жмурика ни к чему не привели, но с тех пор “фильтрация базара” при общении с ним стала обычным делом.
Ходили слухи, что Жмурик даже отказался от главной роли в продолжении фильма "Обыкновенное чудо, ’’ который в честь него хотели назвать "Обыкновенное чудовище, ’’ лишь бы отвести от себя подозрения.
Официально Жмурик числился работником таксопарка, но на вопрос: “Кем вы работаете?” неизменно отвечал, что он ''таксидерьмист'', нет, не тот, кто набивает чучела животных, а тот, кто набивает такси разным дерьмом и развозит по городу.
Единственным человеком, с кем Жмурик считался и кому доверял, был Дима-Пальто. Окружающим было невдомек, что могло связать этих столь непохожих людей. Они дружили со школьной скамьи, и Пальто свято верил, а может быть, и знал, что где-то в глубине души Жмурика скрывается тонкая и ранимая натура, потому и таскал его везде за собой как талисман.
Когда финансы Димы-Пальто заканчивали петь последний куплет последнего романса, а Жмурика окончательно выперли из таксопарка “за систематическое хамство по отношению к клиентам и неуважение к руководящему звену, ’’ им пришлось перебиваться случайными заработками.
Так судьба забросила их в овощную лавку, в которой требовались сезонные работники.
В первый же день общительный Дима-Пальто встретил там своего приятеля, некоего розовощекого упитанного малого.
– Чингачгук-второй шанс, или просто Дурик, – представил его Дима-Пальто.
– А я просто Жмурик, – сказал Жмурик, обнажив в улыбке свой частично беззубый рот, что придавало его лицу зловещее выражение. Они обменялись рукопожатиями.
Как ни странно, но прошлое Дурика по большей части было скрыто от него самого. Он даже толком не мог припомнить, откуда знает этого мистера Сезонное Пальто. Возможно, они вместе посещали литературный кружок или учились на факультете квантовой психологии.
