Глава первая
20 июня и швабра с глобусом
Борису Ракитину – ученику 9 «Б», круглому отличнику, спортсмену-ориентировщику, гитаристу, чернобровому красавцу, любимцу класса и учителей – ужасно не повезло в жизни.
А что, нет? Он родился 20 июня.
Ни разу за девять лет учебы в своем классе не принес он в школу мешка конфет для одноклассников, не выслушал аплодисменты в свою честь, не пригласил друзей домой на день рождения. Ни разу в его честь не спели ни одной переделки, не сделали ни одной стенгазеты (а сам он весь учебный год придумывал для именинников песни и смешные подписи к фотографиям)! Друзья разъезжались летом кто куда и только присылали поздравительные эсэмэски со смайликами, открыточки с няшными котиками во «Вконтакте» и свои фотки на фоне пальм или дачных парников. На фотках они улыбались, подпрыгивали, показывали «Во!» большими пальцами, а девочки складывали губы трубочкой. И это вместо настоящих дружеских поцелуев! Обидно до ужаса.
В конце мая, за три недели до дня рождения, Боря Ракитин поставил вопрос ребром:
– Кто в конце июня будет в городе?
Вопрос ребром был поставлен в кабинете географии после уроков. Домой никто не спешил. Дома надо было готовиться к экзаменам. Готовиться к экзаменам уже надоело.
– Ах, конец июня, – вздохнула Иришка и капризно потребовала: – Хочу конец июня! Чтобы экзамены уже закончились!
– Надеюсь, меня здесь не будет в конце июня, – развалившись на парте, протянул Роман Рябинин, неофициально – Рябина. – Надеюсь, за прекрасные результаты на экзаменах родители увезут меня куда-нибудь в Таиланд.
А ведь Рома Рябинин был лучшим другом, между прочим! И все равно не понимал, куда клонит Ракитин.
– Боренька, я не могу сейчас думать о конце июня, – сказала золотистая Гольдина. Она вся светилась на солнце: светлые волосы, блузочка с блестками, сережки до плеч, и даже лак на ногтях был с золотинками. Звали ее Даша, но она приучила всех называть ее по «золотой» фамилии. Одноклассники фамилию Гольдиной уже считали именем и делали ударение не на «о», а на «и» – ГольдИна. Жутко красиво.
– Что делать в городе в конце июня? – удивился Макс Ложкин. Он всегда отвечал вопросом на вопрос. – Я лучше на дачу… Если всё сдам, тьфу-тьфу-тьфу.
И Макс постучал по деревянной парте. И все постучали. А Боря Ракитин, единственный круглый отличник, постучал себя по лбу.
– Да день рождения у меня, дорогие однокласснички! Что ж вы такие тугодумы! Одни экзамены в голове… Пригласить вас хотел в кои-то веки.
– О, прикольно! – восхитился Рома. – У тебя же день рождения!
– Точно, елки! – сказал Володя Рогов. – Мы же его не праздновали никогда.
– Боря, немножко рано про день рождения, – как бы извиняясь и как бы упрекая одновременно, сказал Артем Арсеньев, зануда и перестраховщик. – ОГЭ, знаешь ли… А потом всё что хочешь…
– Боренька, поздравляю! – мурлыкнула Гольдина и блеснула вдобавок к сережкам своей обворожительной улыбкой.
– Рано еще, дурында, – буркнул сосед Гольдиной Виктор Клочков. Он на чары сияющей соседки не поддавался, наоборот, отворачивался, прикрывал глаза и мечтал пересесть к тусклой Смирновой.
Тут со своего места за последней партой встал Миша Лакин, высокий, худой, рыжий и в очках. Классический недотепа. Он встал очень аккуратно и уронил только свой собственный стул, а стул уже сам упал на кулер. Кулер, конечно, не упал, его так просто не уронишь, поэтому с кулера свалились на пол только одноразовые стаканчики.
Класс замолчал и напрягся.
Миша поднял стул, поставил его на стаканчики и сказал:
– Извините.
Класс привычно кивнул.
– Я могу поехать, Боря, – обрадовал всех Миша. – Я буду в городе весь июнь и половину июля.
– Спасибо, что предупредил, – шепнул про себя Рома и, повернувшись к Боре, сказал еще тише: – Ты понял? Валить надо из города…
Гольдина закатила глаза. Иришка вскочила поднимать стаканчики и получила от Миши по голове, потому что Миша тоже ринулся за стаканчиками.
– Прости, я случайно, – извинился Миша и покраснел. Краснеть он умел лучше всех в классе.
Иришка, держась за голову, поскорее села на свое место.
– Боря, я обязательно приду на твой день рождения, ты не переживай, – продолжал Миша. – Ты дома будешь праздновать?
Боря покачал головой.
– Ну, я еще не решил окончательно, но была такая мысль – в лесу отметить, – признался он.
Тут класс расслабился и оживился.
– О, в лесу – это круто!
– У костра посидим!
– Песенки попоем!
– Боренька, а гитару возьмешь?
– Ну, лес, в принципе, неплохо…
– Я за! Надо отметить, ага! 16 лет будет, сила!
– Почему тебе это раньше в голову не приходило?
– Вау! Боря – гений! Летом в лес надо! А я в октябре родился, эх…
Боря приосанился. Идея классу понравилась, это было приятно.
– А меня родители могут не отпустить, если взрослых не будет, – сказала Маша Голубева, нежнейшее создание с огромными глазами и тонким голоском.
– Маш, ну ты чего, у тебя почти разряд по ориентированию! – взмахнул руками Миша и уронил с полки рулон скрученных карт. Карты упали на соседей, сидящих впереди.
– Извините, ой, – сказал Миша.
– Меня тоже могут не отпустить, – кладя карты на место, сказал Артем Арсеньев. – Мама всегда спрашивает, сколько взрослых будет, когда мы на соревнования едем.
И тут Боря открыл свой главный козырь.
– А я пригласил Олега Борисовича, и он готов поехать с нами.
– Йес!! Супер!
– С Борисычем отпустят! Без проблем!
– Я еду, я!
– Я тоже еду!
– Боренька, я поеду, если ты возьмешь гитару, – мурлыкнула Гольдина.
– На два дня? – спросил деловой Клочков. – Надо снаряжение расписать и раскладку.
– Как всегда, – солидно кивнул Ракитин.
– Да чего на два! Можно и на четыре! – крикнул Рома.
– А как же Таиланд? – спросил довольный Боря.
– Подождет Таиланд, – ответил Рома.
– Но сначала экзамены, – добавил минора зануда Артем.
– Народ, а жить стало веселей! – ободряюще воскликнул Миша и наклонился поднять упавшую ручку. По пути он нечаянно задел швабру. Швабра немедленно повалилась и подтолкнула глобус концом палки, будто кием. Глобус, как бильярдный шар, отлетел в окно. Оно с треском захлопнулось, по стеклу пошла трещина.
Все обернулись назад, к Мише.
– Миша, ты точно сможешь поехать? – спросил Макс Ложкин. – Тебя еще ни разу в лес с нами не отпускали.
– Сто пудов! – успокоил одноклассников Миша и поправил очки. – Родичей я уломаю.
– Отлично повеселимся, – мрачно сказал Рябина.
