– Платиновые часы-хронограф. Запонки с алмазами. Золотой перстень. Шестьсот двадцать пять фунтов наличными и золотая банковская карта. По-моему, это все, сэр. Поставьте подпись здесь и подтвердите возврат вашего имущества.
Заккео Джордано не реагировал на насмешки надзирателя, ставя под списком вещей подпись. Он также проигнорировал завистливый взгляд мужчины, который тот бросил на элегантный серебристый лимузин, стоящий за пределами трех боксов, огороженных колючей проволокой.
Ромео Брунетти – помощник Заккео и единственный человек, которого он мог назвать другом, стоял у машины, задумчивый и неулыбчивый, не обращая внимания на вооруженную охрану у ворот и унылые окрестности юго-восточной Англии.
Если бы у Заккео было хорошее настроение, он бы улыбнулся.
Но ему было плохо. Причем давно. Если быть точным, то уже четырнадцать месяцев две недели четыре дня и девять часов.
Он отсидел положенный ему срок, который сократили на три с половиной месяца за хорошее поведение.
От ярости в жилах Заккео бурлила кровь. Но он ничем не показал своего состояния, складывая вещи в сумку. Дорогой деловой костюм, в котором он попал в тюрьму, был в ужасном состоянии, но Заккео было на это наплевать.
Он никогда не был рабом материального комфорта. Его всегда интересовала только карьера и возможность выбиться в люди. Так было с тех пор, как он повзрослел и понял, какова окружающая его жизнь. Жизнь как нескончаемый водоворот унижения, насилия и жадности. Жизнь, которая началась у него после того, как его тридцатипятилетнего отца унизили, и он умер.
Воспоминания нахлынули на Заккео, пока он шел по ярко освещенному коридору на свободу. Он сдерживал желание отомстить за несправедливость, которое вынашивал долгие и мучительные месяцы.
Двери с лязгом захлопнулись у него за спиной.
Заккео замер, а затем набрал полные легкие воздуха свободы, сжав кулаки и закрыв глаза. Он слушал щебетание птиц, наслаждался утренними лучами зимнего солнца, прислушался к отдаленному рокоту автострады, как делал по ночам в тюремной камере.
Открыв глаза, он направился к воротам. Через минуту он был на улице.
– Заккео, как я рад снова тебя видеть, – серьезно произнес Ромео и прищурился, оглядывая его.
Заккео знал, что выглядит ужасно. Он не удосуживался бриться и стричься последние три месяца и с трудом ел с тех пор, как раскопал правду о своем заключении. Он провел много времени в тренажерном зале тюрьмы. Иначе он сошел бы с ума от желания мстить.
Заккео проигнорировал озабоченность своего друга и подошел к открытой дверце автомобиля.
– Ты принес то, что я просил? – спросил он. Ромео кивнул:
– Да. Все три файла на ноутбуке.
Заккео уселся на кожаное сиденье. Ромео расположился рядом с ним и налил два бокала итальянского коньяка.
– Будем здоровы, – пробормотал Ромео.
Заккео молча взял напиток и залпом выпил янтарную жидкость.
Роскошный лимузин увозил Заккео все дальше от места, ставшего его домом на целый год. Он потянулся за ноутбуком.
Его охватила ледяная ярость, когда он увидел логотип компании «Джордано Уолдвайд». Работа всей его жизни, почти уничтоженная из-за чужой жадности и жажды власти. Только благодаря Ромео компания сохранилась после того, как Заккео отправился в тюрьму за преступление, которого не совершал. Ромео постарался, чтобы компания не просто выжила, а процветала.
Но репутация Заккео пострадала.
И вот он на свободе и готов привлечь виновных к ответственности. Он не успокоится, пока последний человек, пытавшийся разрушить его жизнь, не расплатится с ним сполна.
Пытаясь унять дрожь в руках, Заккео открыл файл.
Там была вся необходимая ему информация, но он уже и так почти все знал. Три месяца он проверял и перепроверял свои источники, чтобы убедиться, что все верно.
Заккео выдохнул, увидев первое фото во весь экран.
Оскар Пеннингтон третий. Дальний родственник королевской семьи. Воспитанник Итонского колледжа. Богат. Влиятелен. Жаден. Беспорядочен в связях. В списке его приобретений, сделанных четырнадцать месяцев и две недели назад, знаменитый дом «Шпиль», которым он владеет единолично.
Заккео сдержал рычание. Он спокойно пролистал страницы о том, как Пеннингтон праздновал свой успех на вечеринках, роскошных обедах и соревнованиях по поло. На одном из фото он был запечатлен вместе с дочерью, ему было весело.
Софи Пеннингтон. Училась в частном университете. Специалист по финансам. Очень красивая. Настоящая светская львица. Она доказала, что, вне всякого сомнения, жаждет стать копией своего отца.
Заккео с мрачным видом закрыл файл о Софи и открыл последний документ.
Ева Пеннингтон.
На этот раз он не сдержал рычания. У него снова задрожала рука.
Волосы цвета карамели падали на ее плечи густыми волнами. Темные брови и ресницы, обрамляющие зеленые глаза, ярко подведенные черным карандашом. Ее глаза очаровали его, как только он увидел их впервые. Ее полные губы изгибались в чувственной улыбке. На фото были видны только ее голова и плечи, но Заккео отлично помнил тело Евы, ее аппетитные, пышные формы. Она была вынуждена носить туфли на высоких каблуках, которые ненавидела, чтобы казаться выше.
Заккео не забыл ее жестокость. Лежа на тюремной кровати, он ругал себя за то, что позволил ей и ее отцу предать себя. Он всегда гордился умением читать между строк и вычислять охотниц за миллионами, но на этот раз его провели.
Поджав губы, Заккео просмотрел информацию о ее жизни и вдруг замер, читая последнюю страницу.
– Это свежие данные? – спросил Заккео.
– Я добавил их вчера. Я думал, тебе будет интересно, – ответил Ромео.
Заккео смотрел на газетную статью и не мог отойти от шока.
– Да, спасибо.
– Ты хочешь вернуться в поместье Эшер или в пентхаус? – спросил Ромео.
Заккео снова прочитал сообщение в газетной статье. Особняк Пеннингтон, восемь часов вечера, триста гостей. Затем семейный ужин в воскресенье в «Шпиле».
«Шпиль» – здание, которое было самым большим достижением Заккео.
