Замечание от Гордона Макдональда
В великом забеге жизни есть группа последователей Христа, стоящих в стороне от остальных. Я называю их устойчивыми. Чем дальше они бегут, тем сильнее они становятся. Кажется, они обладают этими душевными качествами:
• Они настроены на рывок перед финишем;
• Они действуют, вдохновленные целостным видением жизни;
• Они живут свободными от груза прошлого;
• Они готовятся пройти всю дистанцию жизни до конца;
• Они двигаются в компании «горсточки счастливцев». Отписываясь людям, чьи страдания были такими сильными, что они чуть не потеряли веру в Бога, автор «К евреям» вспоминал о приключениях главных библейских героев – мужчин и женщин с непоколебимой верой: первые устойчивые. Затем, представив этих чемпионов в роли зрителей на играх, он призывал читателей к началу большого забега.
Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением…
с устойчивостью
…будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия. Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими. (К Евреям 12:1–3)
«Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный… И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков». Лука (5:8,10)
Обыватель
В глубинах моей памяти хранится образ доски объявлений. Она выглядит, точнее, выглядела как кусок фанеры (два на пять футов), приколоченный к двум столбам размерами 4 на 4 фута. На ее поверхности были приколоты, наверное, тысячи скоб, держащих кучу страничек, которые время от времени слетали с доски. Эта доска располагалась вблизи верхней части поворота на грязной беговой дорожке в Стоуни Брук, школе, подготавливающей в колледж, на северном берегу Лонг-Айленда в Нью-Йорке.
Информация, которая вывешивалась там каждый день в полдень, сыграла важную роль в моей жизни, пока я был студентом Стоуни Брук.
Некоторые считали, что белая доска была личной собственностью Марвина В. Голдберга (кратко его называли МВГ), ранее тренера по кроссу. Я как будто сейчас вижу его (и это спустя почти 50 лет) выходящим из своего офиса на Хегман-Холл – за пару секунд до звонка на обед – и идущим к треку. В одной руке несколько листов бумаги. В другой – степлер, чтобы прикрепить их к доске.
На бумагах, написанных синими чернилами, вытекающими из ручки Голдберга, размещались индивидуальные программы для каждого члена команды: разминки, тренировки и технические расписания.
Атлеты, чьи имена, как и мое, начинались на «М», располагались на третьем или четвертом из семи листов, которые Голдберг прикреплял к доске. Любопытно, что я часто бежал вниз по дорожке, как только тренер уходил, чтобы взглянуть на расписание того, что он планировал сделать со мной в этот день.
Если же я не подходил к доске сам, то другие члены команды это делали. На ланче можно было слышать, как бегуны говорят между собой: «Ты не поверишь, что Голдберг припас для тебя на сегодня» или «Ну, ты попал!». Никто никогда не говорил: «Какой же прекрасный день мы проведем на беговой дорожке, Голдберг выжмет из нас все, я не могу дождаться этого».
В 3.30 команда бегунов (или команда округа, в зависимости от сезона) начинала тренировку. Вначале с личной программы разогрева, затем переходили к тренировкам на выносливость и скорость, и в конце – техническая работа: улучшение маховых шагов, обмен практикой, обсуждение стратегий и так далее.
Тренировки, каждая около двух часов, были тщательно спланированы тренером Голдбергом. Все было согласовано с персональным планом, задуманным для каждого атлета на месяц или год вперед. Если ты спросишь его, зачем выполнять определенные задания для вида в четверг в январе, он, возможно, скажет: «Достижение этого результата сейчас позволит тебе пробежать 400 метров за… (здесь он называл определенное время) в Пенн Релэйс в апреле». Затем добавлял: «Все, что мы делаем сегодня, окупится нам в мае. Вот увидите».
Обмен эстафетными палочками между командами был хорошим примером развития техники: 25 минут высокоскоростных передач. Утомительно! Тренер постоянно напоминал членам команд, что в этих маленьких соревнованиях совершенно неважно, кто победит, и это оправдывало стремление достигнуть превосходной координации во время передачи. Уронить палочку во время передачи? Ни за что. Это сделало бы тренера Голдберга несчастным человеком.
МВГ был в курсе, что некоторые из нас жалуются за его спиной на беспощадную практику передач. «Ты будешь частью эстафетной команды всю свою жизнь, – сказал он мне однажды. – Если у тебя будет семья или ты будешь работать с людьми, то наступят такие моменты, когда тебе придется передать важное сообщение или поручение кому-либо. В жизни на этих передачах может быть много ошибок и проблем. Так что учись делать эти передачи сейчас, и ты будешь готов к более важным передачам в будущем».
У меня ушли годы, чтобы оценить способность тренера видеть далеко вперед. Ведь мне как тинейджеру эстафета казалась не более чем передачей палки из рук в руки. А тогда Голдберг предвидел все, чтобы подготовить нас для будущей жизни, я же не мог заглянуть так далеко.
Я часто писал и говорил о Голдберге и о том следе, что он оставил в моей жизни. Я видел в нем серьезного человека, который ждал лучшего от каждого. Люди, которые знали его, возможно, скажут, что у него не было чувства юмора, но они определенно вспомнят его страсть к превосходству и абсолютным усилиям. Они, несомненно, также вспомнят его стремление помогать молодым людям (а позже и женщинам, когда Стоуни Брук стал совместной школой) реализовать свой потенциал, и они никогда не забудут о мечте Голдберга: чтобы у всех его подопечных служение Богу было высочайшим стремлением в жизни.
Я поступил в Стоуни Брук как второкурсник. Пришел с намерением играть в футбол в роли защитника. И грезил о дне, когда тренер представит меня с большой буквой «С» на спортивном банкете. И он скажет: «И сейчас университетская буква – самому лучшему защитнику Стоуни Брук и самому ценному игроку года…» Буква будет вышита на белом кардигане, и наверняка какая-нибудь симпатичная девушка с «конским хвостом» попросит его поносить.
