МоимВикториииВалентину
Около небольшого сельского магазина под вывеской, на которой еще с дороги хорошо читалось короткое «ПРОДМАГ», стояли местные тетки и обсуждали дела насущные, не забывая, конечно же, посплетничать и об односельчанах. В магазине тоже были люди – из приоткрытой двери слышались короткие обрывки разговоров. Ждали машину с хлебом, которая, почему-то задерживалась. К беседующим на улице теткам подошла третья. Поздоровались…
– Ну, как? Будет сегодня хлеб-то?
– Да ждем, вот. Нинка сказала, что сегодня точно будет.
– Ну, и хорошо… А то третий день не везут…Мимо прошла молодая женщина, вежливо первая поздоровалась со всеми и вошла в магазин.
– Здравствуйте, здравствуйте, – уже в спину ей отозвались вразнобой тетки.
Помолчали…
– Да-а… Не повезло Верке-то, – произнесла одна.
– А, что такое? – тут же отозвалась вторая.
–Ты, Ильинишна, недавно к нам приехала, не знаешь, что муж у нее погиб, – произнесла третья и, понизив голос добавила, – уж как год назад. С тех пор Верка замуж-то и не идет. Хорошо хоть сына успела родить.
Повздыхали…
– Уж, как Васька, муж-то ее, люби-ил. Уж такой был заботливый. Она, как в роддом легла, так он все в город мотался по магазинам. Все купил будущему ребенку – от коляски до подгузников. Да и одежды на пять лет вперед. А сам вот и погиб. Прямо в день рождения сына! – опять высказалась первая.
– Это, как же так? – изумилась Ильинишна.
– Да вот так…
– Да, тише вы. А то, вон она идет, – сказала вполголоса третья и поджала губы.
Молодая женщина вышла из магазина и, не взглянув в сторону теток, пошла к автобусной остановке.
–Да, что-случилось-то? – опять подала голос Ильинишна.
– Толком никто ничего не знает, сам погиб или убили, дело темное. Поехал в Москву, друга проведать, да вот и не вернулся. Но скажу я вам, знал Васька, что умрет. Хотя на здоровье и не жаловался никогда – ответила первая.
– Ну, уж ты, Петровна, и загнула. Никому не дано знать, когда умрем.
– Ну, хорошо, не знал. Чувствовал! Какая разница!
– Это бывает, – произнесла та, которую звали Ильинишной, – Мой дед пришел домой с молокозавода, лег на лавку и сказал бабушке: «Все, бабка. Сегодня помру». И точно. К ночи и помер.
– Это другое,– гнула свое Петровна, – то день в день, а то загодя.
– Ну, уж и хватила, – опять недоверчиво высказалась третья, – уж скажи за месяц!
– Ты, МарьСемённа, хоть и в школе проработала всю жизнь, а простых вещей не знаешь. Когда срок приходит каждый чувствует.
– Ну, хорошо. А как же те, которые внезапно, в один миг? Тут и почувствовать не успеешь!
– Опять другое. Другое! И все тут! По-всякому бывает. И так и так. Но здесь точно вам говорю. Предчувствовал!
– Ну, с чего ты взяла? Заладила – предчувствовал, предчувствовал…
– А с того и взяла, что очень много он сделал для Верки, чтобы не нуждалась долгое время, – гнула свое Петровна.
– Да-к, это многие мужики делают, не скажу, чтобы все, но многие.
– Многие-то многие, да не столько же. И дом починил, и хозяйство наладил, и оплатил все лет на десять вперед! А самое главное, – тут Петровна понизила голос до шепота, – квартиру-то свою, ну ту, городскую, на нее успел перевести.
Марья Семёновна подозрительно, но тоже шепотом, спросила – А ты откуда знаешь-то?
– Юлька мне сказала, – оглянувшись по сторонам, вполголоса ответила Петровна.
Помолчали…
– Хм. Юлька?
– Юлька.
– С почты?
– С почты.
– Ну, тогда поня-ятно,– протянула МарьСемённа и, обернувшись к Ильинишне, объяснила: «Балаболка!». Как «двойку» в дневник поставила.
– Если Юлька что скажет, то считай, что ничего не слышала. Как прогноз погоды послушать – то ли дождя ждать, то ли радуги! Фантазерка она, вот и выдумывает.
– Дело ваше, можете не верить. А я точно знаю! Чего, спорить-то!?
– Да не спорит никто. Нашла, кому верить! Тоже мне, газета «Правда», – завелась МарьСемённа, – вот если бы ты документы видела, а то Юлька.
– Хм. Документы ей. Кто ж тебе покажет, – поджала губы Петровна.
– Да погодите, вы. Вон хлеб–то едет, – примирительно сказала Ильинишна, – пойдем-ка в магазин-то, а то очередь пройдет.
На крыльцо вышла продавщица в белом переднике на цветастом платье, посмотрела на дорогу, поставив ладонь козырьком: – «Ну-ка, бабоньки, становимся, становимся в очередь. Проход не загораживаем. Не загораживаем проход»…
– Мир тебе, Фер
– Мир тебе, Хроно
– Ну,как?Естьпредложение?
– ЯпредлагаюКоординаторомназначитьИлария.Лара.
– Стратега?Уже не осталосьникого ниже рангом?
– Ларсейчасбездела.ВторойуровеньЗащитыПериметразавершен.Мыможем использоватьегоопыт.
– Возможно,тыправа.СоберемСовет.
Володька
Не обухом по голове, а как-то очень незаметно, исподволь, зародился в голове маленький вопрос, даже не вопрос, а сначала интерес: – А, что дальше? Словно шепнул кто-то: – «Задумайся!». И Володька задумался. И крепко так. А, действительно, интересно, что же там дальше? Вопрос, постепенно разрастаясь, пульсирующим шаром, заполнил всю голову. ЧТО ДАЛЬШЕ? Из этого вопроса, как из картофельного клубня, пустили побеги другие вопросы, не менее важные. Куда дальше? В институт? А в какой? А зачем он мне? Учиться? А чему? Еще пять лет жить на стипендию? А если не понравится и придется бросить? Кто вернет время? Нет, не хочу! Так. Понять бы, чего я хочу. Нужно на работу устроиться. А какую? Любую, где платят? Нет! Не смогу. Умру от скуки! А куда тогда ? О чем я думаю? Во имя чего всё? Каков итог? Хотя нет, итог как раз ясен. Жил-жил и помер! Как же так? Должно же быть что-то большее, чем «просто жить»! Ну, хорошо. Вернусь домой. Женюсь… А зачем? В чем смысл? Детей плодить? Бред! Чтобы было кому глаза мне закрыть? Ха-ха-ха! Да откуда мысли такие взялись на мою голову? Караул! Помогите бедному Ерёме! Стоп! Без паники. Что я умею? Неплохо рисую. Гитара. Руки у меня растут, откуда нужно. Но это всё так… для отдыха. Нужно что-то еще.. Что-то большое. Настоящее… А какое оно, большое и настоящее? Оно засекречено. Ну что же. Будем искать. Итак. Чего я хочу? Пам-па-рам! Иду по кругу. Женщина тебе нужна! А зачем? Для молодых забав? Ну, хорошо. А что потом? Женись. Рожай. Одного родил, давай второго! И начнется. Так. Стоп!!! Опять по кругу! Кружит меня. Заморочен… Да, что это со мной?! Всё же было нормально, а теперь вот! Нате вам! Кушайте с маслом! И не отпускает ведь! Как заболел. Спокойно! А вдруг так и должно быть? Может быть, это нормально. Может быть, это и есть настоящая взрослая жизнь. Но ведь тоска же! Почему это мне? За что?.. – Ну, вот! Пусти еще сопли! Ну, подключи же свой юмор, черт тебя дери, – ругал он себя. – Совсем кукушка слетела, что ли? Или, что там у тебя, крыша, башня, чердак? Лезгинку станцуй, выкинь коленца, «камаринского» под гармошку спляши! Очнись! Пройдет эта фигня! За окном апрель заканчивается, скоро домой! Оторвемся!.. Нет… Не помогает. Как в капкан попал. Держит, не отпускает. Темная муть засела где-то глубоко и теперь, вновь открывающийся мир, стал отбрасывать серые тени…
