Зазвонил телефон, и мое сердце бешено заколотилось.
Когда мы только открыли наше похоронное бюро, первые несколько месяцев телефонный звонок был для меня целым событием. Нам звонили редко. «Что, если… Что, если кто-то умер?» – и у меня тут же перехватывало дыхание. (Дорогуша, это же похоронное бюро – в этом-то и суть.)
Голос на другом конце провода принадлежал сиделке из хосписа. Она сообщила, что десять минут назад скончалась Джозефина; ее тело было еще теплым на ощупь. Сидя на кровати умершей, сиделка спорила с дочерью Джозефины, которая не хотела, чтобы ее мать куда-то увезли сразу после того, как та испустила последний вздох. Она хотела забрать ее тело домой. Вот почему она решила обратиться именно в мое похоронное бюро.
– Может ли она так сделать?
– Конечно, может, – ответила я. – На самом деле мы рекомендуем так поступать.
– Это законно? – с сомнением спросила сиделка.
– Абсолютно законно.
– Обычно мы звоним в похоронное бюро, и они увозят тело в течение часа.
– За тело матери отвечает дочь. Не хоспис, не больница и не дом престарелых, и уж точно не похоронное бюро.
– Ну хорошо, если вы так уверены…
– Я уверена, – ответила я. – Пожалуйста, скажите дочери Джозефины, что она может перезвонить нам сегодня вечером или завтра утром – как ей будет удобнее! В любое время, когда она будет готова.
Мы забрали Джозефину в восемь вечера, через шесть часов после смерти. На следующий день ее дочь прислала нам видео, снятое на телефон. В этом тридцатисекундном ролике ее мертвая мать лежала в постели, одетая в свой любимый свитер и шарф. Отблески свечей играли на комоде позади кровати, а тело было покрыто лепестками цветов.
Несмотря на сомнительное качество камеры телефона, было очевидно, что в свою последнюю ночь на земле Джозефина выглядела великолепно. Ее дочь по-настоящему гордилась своей работой. Мать всегда заботилась о ней, и теперь она позаботилась о своей матери.
Подход моего похоронного бюро поддерживают немногие мои коллеги. Некоторые считают, что для сохранности тело необходимо сразу обработать специальными веществами (вовсе нет) и что такая работа под силу только лицензированным специалистам (тоже нет). Такие люди говорят, что молодые прогрессивные владельцы похоронных бюро «делают из нашей профессии фарс», и удивляются, «в какой цирк превращаются похоронные услуги». Один джентльмен заявил:
– Когда похороны сведутся к погребению небальзамированного тела, три дня пролежавшего дома, я уволюсь!
Я живу в США, и здесь на смерти делали хорошие деньги уже с начала XX века. Текущее состояние дел доказывает, что жители Америки позабыли, чем были похороны раньше – достоянием семьи и общества. В XIX столетии никто и не подумал бы усомниться в праве дочери Джозефины подготовить тело матери к погребению, скорее наоборот – людям показалось бы странным, если бы она этого не сделала. Никто бы не помешал жене омыть и одеть тело мужа и не остановил бы отца, несущего в самодельном гробу умершего сына. Но за невероятно короткое время похоронное дело в Америке стало самым дорогим, самым организованным и формализованным в мире. Если бы кто-то спросил, в чем мы лучшие, ответ был бы один: в том, чтобы держать скорбящую семью подальше от покойного.
Пять лет назад, когда до создания моего похоронного бюро (и этой книги) было еще далеко, я сняла домишко в деревне на берегу залива в Белизе. В то время я жила романтичной жизнью работника крематория и возила покойников, так что домишко должен был быть очень недорогим. Там не было ни телефона, ни Wi-Fi. От ближайшего города до залива было девять миль, и проехать их можно было только на полноприводной машине. Меня привез смотритель дома, тридцатилетний житель Белиза по имени Лусиано.
Чтобы вы лучше представили себе Лусиано, скажу, что его повсюду сопровождала свора верных и довольно тощих собак. Когда его хижина была занята, он с мачете и в шлепанцах отправлялся в белизский кустарник и проводил там дни напролет, окруженный собаками. Он охотился на оленей, тапиров и броненосцев, и, когда ему удавалось кого-нибудь поймать, он убивал животное, свежевал его, вынимал сердце и съедал.
Лусиано спросил, кем я работаю. Когда я сказала, что работаю с покойниками в крематории, он сел в своем гамаке.
– Ты их сжигаешь? – спросил он. – Ты поджариваешь людей, как барбекю?
Я обдумала это сравнение.
– Ну, печь гораздо жарче, чем барбекю. Температура там достигает почти тысячи градусов Цельсия, так что они нагреваются гораздо сильнее, хотя и проходят стадию барбекю, да.
Если в общине Лусиано кто-то умирал, семья забирала тело домой и устраивала поминки длиною в целый день. Население Белиза очень разнообразно: с одной стороны, ощущается карибское, с другой – латиноамериканское влияние, а их национальный язык – английский. Лусиано был метисом – потомком аборигенов майя и испанских колонизаторов.
Дедушка Лусиано был в их обществе похоронным служителем: человеком, которого местные семьи звали, чтобы подготовить тело к погребению. Когда он приходил, покойник часто был окоченевшим, так что помыть и одеть тело было невероятно сложно. Если верить Лусиано, в таких случаях дедушка разговаривал с мертвецом:
– Слушай, ты ведь хочешь хорошо выглядеть на небесах? Я не смогу тебя одеть, если ты будешь так сопротивляться.
– То есть твой дедушка уговаривал покойников стать менее окоченевшими? – спросила я.
– Ну еще нужно было натереть их ромом, чтобы они легче сгибались. Но да, он просто говорил с телом, – ответил он.
Убедив мертвеца стать более гибким, дедушка переворачивал его на живот и надавливал, чтобы вышли газы и продукты разложения. Это как подержать младенца после кормления вертикально: помоги ему срыгнуть, иначе он срыгнет на тебя.
– Ты тоже так делаешь в Америке? – поинтересовался Лусиано, глядя поверх лагуны.
Конечно, в больших городах Белиза есть похоронные дома, перенявшие американскую бизнес-модель и продающие семьям умерших гробы из красного дерева и мраморные надгробья. Такой модернизации подверглись и больницы Белиза, где могут провести вскрытие независимо от согласия семьи умершего. Бабушка Лусиано перед смертью отказалась от этой процедуры.
– Вот почему мы выкрали ее тело из больницы, – поведал мне Лусиано.
– Погоди, что ты сказал?
Я все верно расслышала: они украли ее тело из больницы. Просто завернули в простыню и забрали его.
