Мне очень хотелось начать эту свою книгу вот с чего.
Недавно группа французских и бразильских палеонтологов установила, что 35 миллионов лет назад обезьяны ашанинкацебусы, небольшие, с современных мартышек ростом, пожиратели фруктов и насекомых, пересекали Атлантический океан! Случайно ли, намеренно ли обезьянки оказывались на нерукотворных плотах из сломанных древесных стволов и сучьев, и морские течения относили их от Африки к Южной Америке… Вероятно, огромное количество ашанинкацебусов погибло в пути, будучи смыто волнами, заклевано чайками и проглочено акулами, но какая-то часть достигла другого материка и поселилась на нем.
Этот научный факт и еще один, касающийся космического телескопа Webb, сфотографировавшего область формирования молодых звезд у Ро Змееносца, в 390 световых годах от Земли, занимают в данный момент мое внимание больше всего остального.
(Из области искусства меня сейчас интересует сольно перезаписанный Роджером Уотерсом культовый флойдовский альбом 1973 года The Dark Side of the Moon; ну это так, к слову.)
Но я начну свою книгу иначе.
Потому что она – о том, как жизненные обстоятельства могут отвлекать любопытствующего человека от многих интересных, хоть и отвлеченных, размышлений о, например, первых обезьянах на первом плоту и о молодых звездах, которые на самом деле давным-давно уже сформировались и даже постарели, а может, и погасли вовсе, просто свет от них дошел до нас через невообразимые пространства только сейчас… Потому что книга – о стараниях найти своеобразный баланс между нестареющей душой, парящей высоко в небе, и немолодыми отечными ногами, ступающими по грешной земле; между питанием ума и насыщением желудка; между безрассудством и осмотрительностью… и при этом не только элементарно уцелеть, но и не утратить интереса к жизни и здорового любопытства, и сохранить при этом не только спокойствие, но и чувство юмора… Потому что книга содержит в себе ряд светлых воспоминаний из темного прошлого, воспоминаний, поддерживающих на плаву и побуждающих грести руками и ногами…
Во всяком случае, мне хочется, чтобы книга была именно такой.
И тут не обойтись без небольшого предварения.
Ну вот, друзья мои, и сложилась своеобразная трилогия из моих книг: «Звездная ящерка», «С днем рождения, Белый свет!» и вот этой, которую вы, надеюсь, держите сейчас в руках; название ей – «В Багдаде все спокойно».
Первая книга носила подзаголовок: «Истории, рассказанные недобитым оптимистом»; вторая – «Истории, рассказанные неисправимым романтиком». Подзаголовок третьей – «Истории, рассказанные немолодым сангвиником». И если по поводу оптимиста и романтика всем все понятно, то сангвиник – слово специфическое, термин, значение которого известно далеко не каждому.
Тут я вам помогу. Дам небольшую справочку.
«Сангвиник – личность, характеризующаяся высокой психической активностью, энергичностью, работоспособностью, быстротой и живостью движений, разнообразием и богатством мимики, быстрым темпом речи. Сангвиник стремится к частой смене впечатлений, легко и быстро отзывается на окружающие события, общителен.
Синонимы к слову «сангвиник» – жизнелюб, весельчак, оптимист, бодряк, здоровяк».
Так вот, сангвиник – это я. Тютелька в тютельку определение.
На тот случай, если вы не читали предыдущих книг и, значит, незнакомы со мной, представлюсь более детально.
Звать меня Александр Хакимов, я перешагнул 60-летний рубеж (немолод!), живу и работаю в Баку, столице Азербайджана. Имея тезку и однофамильца, Александра Хакимова, писателя, гуру, проповедника вайшнавизма, прибавляю к своим имени-фамилии слово «Бакинец» во избежание путаницы.
Хоть я и биолог по основной специальности, но более известен как журналист и писатель.
Это далеко не единственный курьез в моей жизни.
Знавал я годы лучшие, знавал и худшие. В худшие приходилось питаться одним сухим хлебом, запивая его голым кипятком вместо чая, а после захода солнца собирать и сдавать бутылки, алюминий и целлофан, пробираясь меж интересных, но опасных ночных обитателей мегаполиса. Доводилось и вовсе голодать. Когда пришли года получше, я активно занялся журналистикой и писательством. Где-то посередке мне довелось потрудиться почтальоном, грузчиком, служителем в зоопарке, санитаром в госпитале, служить в армии, ходить в рейсы по Каспийскому морю на научно-исследовательском судне, ездить в командировки по Советскому Союзу и постсоветскому пространству, работать Дедом Морозом и «чучелом» для служебных собак, играть на басе в разных рок-командах Баку, учиться сценарному мастерству у европейских спецов, сниматься в кино, учительствовать в школе, да много чего еще.
Однажды я оказался на волосок от смерти, да так, что недруги, мстительно трепеща, поторопились с некрологом. Но, как говорится, поспешишь – людей насмешишь… Довелось много и тяжело работать пропитания ради. Довелось пережить вещи и вовсе ужасные, о которых я не хочу тут распространяться, чтобы не портить вам настроение и аппетит – но, поверьте, это и вправду было ужасно. Порой я чувствовал себя даже не уличной собакой, а консервной банкой, которую злые мальчишки привязали к ее хвосту. Перенести все это и не «поехать кукушкой» смог бы только сангвиник. Вот я и выдержал, стараясь никогда не терять присутствия духа и чувства юмора. Черной неблагодарностью было бы не упомянуть о добрых людях, поддержавших меня, и совсем уж свинством было бы не уточнить, что мой дух укрепляла вера в Бога.
Кто-то когда-то сказал, что пережить можно все, только нельзя после этого оставаться прежним. Может, оно и так.
Один мой знакомый сравнил меня с доктором Ливси из мультика «Остров сокровищ» – этим рисованным широкоплечим дядькой, который постоянно весел, позитивно настроен, всегда смеется, всхохатывая и скалясь во все шестьдесят четыре зуба, и не теряет оптимизма ни в быту, ни в бою. Я всхохотнул и ответил, что, по мнению некоторых сетевиков, подвергнувших образ мультяшного Ливси психоанализу, доктор столь весел оттого, что перенес когда-то контузию; другие такие же сетевики уверены, что за внешней жизнерадостностью и смешливостью доктор Ливси прячет какую-то давно перенесенную большую беду… Знакомый призадумался. Я заржал, копируя смех доктора, хлопнул знакомого по плечу и ушел.