За день до предстоящих событий...
Подняв руки, оттягиваюсь сладко в постели. Ура, выходной. Прошедшая неделя выдалась достаточно напряженной и в то же время насыщенной. Но самая главная моя радость, достижение, гордость заключается в поступлении на бюджетной основе институт художества и архитектуры. Да! Да! Да! Первые тяжёлые шаги на пути к своей мечте, успешной жизни сделаны. Остаётся усердно учиться и с удовольствием внимать азы науки. Настроение отличное и ничто его не может сегодня мне испортить. Встаю с постели, иду в комнату брата. Стучусь. Тишина. Нажимаю на ручку двери, в помещение пусто и даже постель не тронута. Наверное, опять остался ночевать у какой-нибудь своей девушки. Но я ведь сто раз просила предупреждать, неужели это так трудно. Не доходя до ванной, меня останавливает старый сотовый. В груди что-то неприятно кольнуло, разве в субботу ранним утром звонят с хорошими новостями?! Возвращаюсь в спальню. Хотя, наверное, это Никита, денег на дорогу вероятней всего не хватает. Балбес. Сейчас я ему устрою взбучку. Высвечивается незнакомый мне номер, принимаю вызов:
—Да!
—Морозова Екатерина Сергеевна?! — спрашивает незнакомый мужской голос на том конце провода.
—Да?! — вот теперь тревожный сигнал стал трезвонить сильнее.
—Звонит оперуполномоченный Матвеев Николай Анатольевич. —Скажите, вам знаком человек по имени Морозов Никита Сергеевич? — ставит вопрос мужчина, невольно становится не по себе. Лоб покрылся испариной.
—Да-а! — сглатывая вязкую слюну.
—Тогда вам срочно нужно подъехать в полицейское отделение на Харьковскую два, кабинет сто четырнадцать, второй этаж.
—А что случилось?
—Всё объясним по вашему приезду. До свидания. Абонент отключился. В голову закрадываются не очень хорошие мысли. Трясущимися руками набираю брата. Не доступен, ещё раз, такая же история. Только бы с ним было всё хорошо. Пожалуйста! Пожалуйста!
Быстрым темпом умываюсь, чищу зубы, надеваю единственные джинсы из моего гардероба, белую футболку, кроссовки и пулей вылетаю из дома. Уже у остановки на стенде стекла замечаю, что моя голова похожа на гнездо кукушки. Руками приглаживая волосы, стягиваю с кисти резинку и делаю хвост. Наконец приезжает нужный троллейбус, пока доехали черепашьей ездой до пункта назначения, я извелась вся от тревоги и неизвестности. Что бы ни случилось, самое главное это, Никита-здоровый и живой, а остальное можно пережить, вытерпеть. Ведь нет ничего такого, что можно не выдержать. Мой братик, единственный родной человек, больше у меня никого нет. Где родители? Не знаю. Нас подкинули в дом малютки шестимесячными. Мы-близнецы. Но как написано в свидетельстве о рождении я-старшая сестра на пять минут. Вместе мы прошли многое: детдом, побои, голод, как говорится, огонь и медные трубы. Так что, трудности мы проживали с лёгкостью и улыбкой на лице. Достигшие полного совершеннолетия, каждый из нас поклялся и дальше помогать, защищать, поддерживать в тяжелую минуту друг друга. Предстояло нелегкое испытание, выжить, встать на ноги за пределами стен детского интерната. Но об этом потом.
Пройдя дежурную охрану, поднимаюсь на нужный этаж. Встав у кабинета дверей, мне до жути захотелось развернуться и убежать. Мои внутренние инстинкты говорят, переступив ногой деревянный порог, всё тут же изменится. Прежнего ничего не останется. Лишь воспоминания, которые будут отдавать горечью.
Однако я упрямо верю, все будет хорошо. Мы с братиком обязательно справимся. Скорее всего, произошло какое-то недоразумение или что-то перепутали. Никита не виновен. Он мухи не обидит. Глупышка. Наивная девочка. Дура. Я даже не представляла, что припасла для меня судьба. Через какие испытания придется проходить. Как будут ломать медленно и с расстановкой, испепелят душу не дав шанса.
Тихий стук в дверь оглушает, ледяными пальцами открываю её, не дождавшись ответа. Вхожу в мрачный кабинет, пропитанный дымом сигарет, отвлекаю человека, сидящего за столом, от писанины. Меня встречает острый взгляд зелёных глаз, парализующий конечности. Истуканом встала, как вкопанная у входного проема.
— М‐можно? — наконец выдавливаю из себя.
— Проходите. Морозова Екатерина?
— Да, это я. — Проходите. Не стойте у порога. Присаживайтесь. — нахмурив брови продолжает что-то записывать хозяин кабинета, забыв о моем существовании.
— Скажите, где мой брат? — срываюсь после бесконечно долгих минут молчания, невыносимая неизвестность давит.
— Тшш! — прикладывает палец к губам, не отрывая взгляда от листков бумаги, усердно работая.
Не чувствуя ног, прохожу вглубь помещения, опускаю пятую точку на стул и замираю в ожидании реальности.
Темноволосый мужчина с аккуратной стрижкой, приблизительно средних лет выглядел внушительным и большим, словно высеченная глыба из камня. Рукава серой рубашки закатаны до локтей. Лицо очерчено крупным носом, широкий подбородок, лоб с горизонтальными полосами от лёгких морщин, плотно сжатые губы, миндалевидные глаза посажены глубоко. Молча слежу за его крепкой ладонью, держащую письменную ручку, боюсь предположить, что будет, если даст по голове, то мало не покажется. В тишине кабинета слышно лишь как тикают часы, каждая проведенная минута удавкой затягивает горло. Ерзаю. Спокойствие, Екатерина, сохраняй спокойствие. Это что, психологический трюк такой? Свести с ума еще до начала разговора. Если так, то у них прекрасно получается, так как от неизвестности, что с моим братиком, моя нервная система даст сбой. Нервно кусаю губы, внутреннюю часть щеки. Никогда не любила государственных чиновников, службу опеки и прочих правоохранительных органов. Их странное поведение, бездушные разговоры, брезгливые взгляды походили на одолжение, что дарят тебе свое бесценное время, чувствуешь себя ненужным отребьем, мусором, чураются при виде таких, как я. Наконец, оторвавшись от листка бумаги, человек напротив цепким взглядом начинает рассматривать меня, сложив руки перед собой.
— Как я уже и представился вам ранее, моя фамилия — Матвеев Николай Анатольевич. На данный момент против вашего брата возбуждено уголовное дело по нескольким пунктам и, конкретно, их я буду вести и расследовать. — что за бред несет этот человек? Мысли роем меняются одна за другой. — Морозов Никита Сергеевич обвиняется по статье 105, 131, 111 УК Российской Федерации, — произносит бесцветным тоном полицейский, не разрывая зрительного контакта. Я ничего не понимаю из услышанного. Во рту все пересохло.
