Она глубоко и резко вздохнула, будто вынырнула из воды. В комнате стояла кромешная тьма, не за что зацепиться глазу. Она не помнила, что вчера произошло. Даже не помнила, как легла спать. Девушка хотела встать, но наткнулась на странное деревянное препятствие. Попыталась оттолкнуть, ничего не вышло. Попыталась вылезти из-под него. Но с ужасом поняла, что заперта в ящике. К горлу подступила паника. Страх сковал мысли. Она крикнула, что есть сил. Но звук получился глухой. От страха девушка била по верхней доске. Не рассчитав силы, пробила кулаком дыру. На лицо просыпалась сухая земля. Она поняла, что находится под землёй. И в гробу. Паника переросла в истерику. Страх не давал взять себя в руки. Несчастная кричала, не понимая, что теряет самообладание. В конце концов она пробила крышку гроба и всё лицо засыпало землёй. Отплёвывая попавшую в рот грязь, она перевернулась на живот. И резко встала на руки. Крышка поднялась, снова засыпав её. Девушка начала копать руками земной слой сбоку, пытаясь открыть крышку ещё дальше. Почва хорошо поддавалась. Паника немного утихла. Вот ей удалось ещё поднять крышку. Вот уже она протиснулась через образовавшуюся щель. Земля засыпала её, но девушка настойчиво карабкалась наверх, доверившись инстинкту. Почва становилась всё прохладнее. Пленница резко встала на ноги и дотянулась пальцами до чего-то холодного, но безусловно лежащего на поверхности. Она подтянулась. Ухватилась за рыхлый край, который проваливался вместе с руками. Девушка помогала ногами. Рыла, карабкалась, цеплялась – и наконец-то выбралась на поверхность.
Глоток свежего воздуха наполнил лёгкие. Она почувствовала себя как никогда живой. Тяжело отдышавшись, она осмотрелась. Место её захоронения ограждено низким кованным забором. За оградой другие, так же ограждённые кресты и могилы – тихие, ухоженные и покрытые снегом. Рядом с тем местом где она вылезла торчал простой, деревянный крест. На него прибита доска с именем и двумя датами. Рядом в рамке фотография. Она протянула руку и взяла её. С портрета смотрела миловидная девушка – подросток, лет пятнадцати, с голубыми глазами, длинными каштановыми волосами и очень тёплой улыбкой. На доске она разглядела надпись, «Яна Снежова. Любимая племянница и внучка». Внезапно она осознала, что не помнит ничего. Ни себя, ни родных, ни даже прошлый день. Все воспоминания превратились в чёрную бездну. Она поставила рамку с портретом на место и, пошатываясь, встала на ноги. На себе Яна обнаружила чёрно-белое, длинное платье. Пока она выбиралась из могилы, платье страшно испачкалось. Слабые ноги отказывались стоять, и она присела на скамейку рядом с могилой. На ней не было надгробной плиты, как на соседних могилах. Яна не знала куда дальше идти, к кому обратится за помощью. Что вообще люди делают, если обнаруживают себя захороненными заживо. Внезапно она услышала стук каблуков по асфальту. Она резко обернулась на звук и обомлела. В её сторону шла незнакомка. Одета она была совершенно не по погоде: белая водолазка, брюки и ботинки на высоком каблуке. В руках она несла букет красных роз. Яна не успела предпринять что-либо, даже не успела спрятаться. Незнакомка увидела её. Её реакция на девушку возле могилы была совершенно такая же, как и реакция Яны на незнакомку ночью на кладбище.
– Не может быть, – прошептала незнакомка, продолжая ошеломлённо смотреть на Яну. – О, боги! – она бросилась вперёд, но тем самым лишь напугала девушку.
– Вы кто? – подскочив на ноги испуганно спросила Яна.
– Что значит «кто я»? – опешила незнакомка. – Яна, ты меня не помнишь? Я же Марина.
– Нет, простите. Я ничего не помню, – растеряно ответила ей девушка.
Какое-то время Марина смотрела на подругу, пытаясь принять реальность за действительность. Затем осмотрела внешний вид девушки, придя к выводу, что из могилы та вышла не больше получаса назад.
– Позволь я тогда помогу тебе, – предложила Марина. – Поехали домой. На кладбище оставаться нельзя. Вдруг люди увидят.
– Да, я и не хотела оставаться, – огорошенная последней фразой согласилась Яна. – А что такого, если люди увидят?
– Тебя похоронили. Никто не должен знать, что ты проснулась, – спокойно, и даже буднично объяснила Марина. – Дома я тебе всё расскажу. – Она хотела протянуть ей руку, но вспомнила, что всё ещё держит букет роз. И аккуратно положив на земляную насыпь.
Яна вышла за ограду, не отрывая взгляда от Марины. И никак не могла вспомнить, что, хотя бы раз виделась или разговаривала с ней. Всё та же чёрная бездна окутывала эти воспоминания. Они пошли в обратном направлении, откуда Марина пришла. Ровная асфальтированная дорога упиралась в паре сотен метров в густые заросли и расходилась по сторонам. Но они не свернули в бок, а пошли по протоптанной в снегу дорожке, сквозь густые заросли старых кустарников и деревьев. Извилистая тропа вела их мимо покосившихся каменных надгробий, в хаотичном порядке торчавших из снега. Какое-то время шли молча. Где-то в середине пути Яна решилась спросить.
– Почему мы пошли через заросли?
– Так короче. Кладбище старое. Новый участок сделали вдали от трассы, в сторону реки. А подъездную дорогу ещё не проложили. Поэтому я оставила машину возле старых ворот.
– А кем вы мне приходитесь?
– Молю, Яна. Не так официально. Мы почти три года дружим. Зачем на «вы». Хотя, – протянула она и внезапно остановилась. – Тяжело, наверно, ничего не помнить?
Яна робко кивнула головой.
– Ещё труднее понять, что будет дальше.
Марина обняла её, погладив по голове.
– Всё будет как надо. Ты свыкнешься с новой жизнью. Научишься жить по–другому. У многих новообращённых после пробуждения в голове настоящая каша.
