Лариса Хлопкова, Светлана Килиджан - В контакте со Вселенной. Сборник современной поэзии и прозы

…Еду на поезде глухой осенней ночью. В темноте купе расслабленно похрапывают чужие люди, волею судьбы определённые мне в соседи на краткое время путешествия. Мерно постукивают колёса. А мне привычно не спится.

Уставившись в непроглядную темноту за оконным стеклом, словно проваливаюсь в этот бесконечный мрак. Может, всё-таки засыпаю? Но нет! Я вдруг явственно начинаю различать в этой вселенской тьме звёзды – крохотные маячки мироздания. Они становятся всё ярче, и вот взгляд уже выхватывает из черноты очертания знакомых созвездий.

Отчего-то в поезде звёзды всегда кажутся более осязаемыми. Словно можно легко дотянуться до них, если не рукой – то душой уж точно! И тянутся наши души, особенно одинокие в этот полуночный час дорожного бодрствования, к дальним маякам звёзд, пытаясь передать им свою сокровенную тайну и зачастую заключённую в них боль.

Ведь делиться болью с людьми – значит, умножать в этом мире боль человеческую. А звёздам, возможно, давно уже погасшим, но по законам физики всё ещё видимым для нас, всё равно, где и что болит у нас в этот момент. Но их холодный свет действует успокоительно, словно гипноз.

И под влиянием этого гипноза я достаю из дорожной сумки блокнот и ручку, чтобы написать своё послание Вселенной. А о чём с ней говорить? Конечно, о любви! Она молча выслушает меня и никому не расскажет мои тайны. Вселенная умеет хранить секреты!

Итак, вот тебе, Вселенная, несколько моих тайн. В каждой из них – ровно сто слов. Пусть они станут крохотными туманностями где-то на окраине одной из твоих галактик. Той самой, где любящие души получают желанную анестезию в долгие душные ночи.

Но не перестают при этом любить! Ведь излечиться от любви – значит, погаснуть. И перестать светить, уничтожив ещё один маяк, дарящий кому-то свет в безнадёжной пучине одиночества…

Паучьи кружева

Плетёт жизнь-кружевница наши судьбы, хитрые узоры вывязывает. Только кто она: белошвейка или паучиха? – толком не поймёшь.

Кажется, вот сейчас тончайшее кружевное полотно легко скользнёт сквозь золотой ободок обручального колечка, обещая дорогу гладкую, как оно само. Ан нет! Цепляются кружева невесть откуда взявшимися узелками, насмерть запутывают, словно паутина…

Душа человеческая – как эти кружева. Поначалу красоте узора дивишься, от восторга забывая дышать. Думаешь: вот оно, то самое, долгожданное!

И вдруг насаживаешься на ледяную иглу равнодушия беззащитным сердцем, лишённым панциря неприступности, и, как обманутый заманчивым светом мотылёк, понимаешь, что крылья уже горят, а паук – вот он, рядом, плетёт кружева в предвкушении жертвы…

Мифология

Скажите мне: зачем Прометей, зная о незавидной участи, которая его ожидает, добыл для неблагодарных людей огонь? Эх, болезненная всё-таки это процедура – скармливать орлу собственную печень…

Лучше незаметно добить её алкоголем, да?

А отчего Прокруст пытался подогнать всех под одному ему понятные стандарты? Возлёг бы сам на своё ложе и оценил собственный рост в «прокрустовых» единицах. Возможно, и его голова оказалась бы лишней.

Раздели ложе с какой-нибудь чаровницей, глупый Прокруст!

А ты, Икар, о чём думал, взмывая прямо к солнцу на ненадёжных, наспех склеенных крыльях?

О любви! Только она окрыляет нас – и заставляет лететь ввысь, не боясь даже самых болезненных падений!

Сказка о заветном сундуке

Жила-была красна девица. Звали её Василиса, а Премудрая или Прекрасная – вам решать. Был у неё сундук заветный с нарядом красоты необыкновенной.

Порой открывала Василиса сундук, любовалась платьем, жемчугами расшитым, и мечтала о женихе: принце заморском на белом коне или Иване Царевиче. На худой конец, о богатыре, который от любой напасти защитить сумеет.