Томас Харди - В краю лесов

В краю лесов
Название: В краю лесов
Автор:
Жанр: Литература 19 века
Серия: Зарубежная классика
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "В краю лесов"

Образованная девушка среднего класса должна выйти замуж за мужчину своего круга, уверен отец Грейс Мелбери. Равнодушный к чувствам дочери, он заставляет ее разорвать отношения с невежественным, но честным и добрым лесником Джайлсом Уинтерборном и буквально толкает под венец с доктором Эдридом Фитцпирсом.

Однако семейная жизнь превращается в ад для обоих супругов: неисправимый женолюб Фитцпирс заводит интрижку за интрижкой, а Грейс, вовсе не склонная к кроткому долготерпению, изничтожает его колкостями и сарказмами.

Дело неумолимо движется к трагедии. Но кто станет ее жертвой?..

Бесплатно читать онлайн В краю лесов


Глава 1

Если досужему путешественнику захочется по старой памяти или из каких-либо других соображений пройти заброшенным трактом по почти меридиональной линии от Бристоля к южному побережью Англии, то с середины пути он окажется в краю обширных лесов, иногда перемежающихся яблоневыми садами. Здесь деревья – будь то лесные или плодовые – ломают черту придорожных изгородей, бросая на них узоры света и тени, непринужденно протягивают свои горизонтальные ветви над дорогой, словно бесплотный воздух служит им достаточной опорой. В одном месте с холма, на который взбирается тракт, открывается вид на самый большой из здешних лесов, разделенный трактом надвое подобно тому, как густые волосы разделяются светлой линией пробора. Место это пустынное.

Вид заброшенной дороги выражает одиночество гораздо острее, нежели безлюдные долы и холмы, а ее могильная тишина намного выразительнее тишины озер и болот. Вероятно, причиной этому невольное сравнение того, что есть, с тем, что могло бы быть, поэтому шагнуть из-за ограды на белеющую дорогу и на миг задержаться среди ее пустоты – значит внезапно сменить простое отсутствие людей на ощущение заброшенности.

Именно здесь в сгущающихся сумерках зимнего дня и стоял человек, оказавшийся на дороге описанным выше образом. Он только что перелез через изгородь и, нимало не будучи «избранным сосудом» для лирических переживаний, все же на миг ощутил себя более одиноким, чем за минуту до этого.

Взглянув на весьма щеголеватую одежду незнакомца, можно было заключить, что это не местный житель, да и по лицу его было видно, что направление дороги ему намного важнее, чем мрачная красота пейзажа, пение ветерка или вызванная к жизни воображением зыбкая процессия призраков в старинных каретах. Его не волновал ни труд ушедших поколений, проложивших дорогу на холм, ни бесчисленные путники, утрамбовавшие ее, ни слезы, ее окропившие, ибо времени, отпущенного ему судьбой, хватало лишь для сугубо практических нужд.

Он посмотрел на север, потом на юг и машинально потыкал землю своей тростью. Лицо незнакомца при более пристальном взгляде подтверждало то, о чем свидетельствовал его щеголеватый костюм. Оно выражало ни на чем не основанное самодовольство. Ничто не озаряло это лицо, и не только мудрец, но и простой наблюдатель увидел бы в его выражении полную подчиненность немногочисленным правилам и привычкам и незыблемую в них веру.

Кругом не было – да, казалось, и не будет – никого, кто мог бы указать ему дорогу. Однако вскоре послышался негромкий скрип колес и размеренный постук подков, и в седловинке между деревьями и вершиной холма замаячил одноконный фургон. Вглядевшись, незнакомец сказал себе с некоторым облегчением:

– Это миссис Доллери – она-то мне и поможет.

В фургоне было несколько пассажиров, главным образом женщин. Подождав, когда фургон приблизился, путник поднял трость, и сидевшая на козлах женщина натянула вожжи.

– Миссис Доллери, я тут полчаса ищу дорогу на Малый Хинток, – сказал он. – Я раз десять бывал в Большом Хинтоке и в Хинток-хаусе, но эта деревушка просто куда-то запропастилась. Не поможете, а?

Миссис Доллери заверила его, что поможет: она сама направляется в Большой Хинток и будет проезжать мимо Малого – это совсем рядом, вверх по тропинке в сторону от дороги, на которую они сейчас свернут.

– Впрочем, – продолжала миссис Доллери, – это такая неприметная деревушка, что вы, городской житель, сами днем с огнем не найдете, ежели заранее не знаете, где она. Боже! Да я бы за деньги не стала там жить! То ли дело Большой Хинток! Тут есть все, что душе угодно.

Он вскарабкался на козлы и свесил ноги так, что лошадь порой задевала их хвостом.

Для знавших эти места фургон миссис Доллери был скорее движимой принадлежностью тракта, чем посторонним предметом, оказавшимся на пути. Ее кляча, чья грива жесткостью и цветом напоминала вереск, а ноги и тело были изувечены упряжью и многолетним тяжким трудом, появлялась на этой дороге почти ежедневно в течение двух десятков лет, хотя полагалось бы ей пастись где-нибудь на восточной равнине, а не тащиться здесь, ибо когда-то это была ладная породистая лошадь. Да и править ею было не так уж легко: коротковатая сбруя все время сползала набок, и хвост не был должным образом пропущен через подхвостник. Лошадь знала каждый малейший уклон дороги на протяжении всех семи или восьми миль от Хинтока до Шертон-Аббаса – торгового городка, куда лежал ее обычный путь, знала так хорошо, как может знать разве что землемер, вооруженный нивелиром.

Черный квадратный кузов фургона покачивался на ходу; от него над головой возницы торчал крюк, за который иногда цепляли вожжи; тогда они свисали с плеч лошади как оковы. Где-то около оси болталась цепь, единственным назначением которой было греметь на ходу.

По дороге миссис Доллери по многу раз приходилось слезать с козел, поэтому она для соблюдения приличия надевала под платье короткие гамаши, особенно в ветреную погоду; на голове ее был не чепчик, а фетровая шляпа, обмотанная платком, ибо у миссис Доллери частенько болели уши. В задней стенке кузова имелось застекленное окошечко, которое хозяйка протирала носовым платком каждый рыночный день перед отправкой в город. Шагая позади фургона, можно было увидеть сквозь стекло квадратный кусочек окрестностей и небосвода, но их то и дело заслоняли профили пассажиров, шевеливших губами и кивавших головами в оживленной дорожной беседе, блаженно не ведая, что их ужимки и гримасы как нельзя лучше видны постороннему глазу.

Для них час дороги домой с рынка был счастливым, если не счастливейшим, часом недели. Усевшись поудобнее, они забывали о горестях бытия и с умиротворенными улыбками рассуждали о жизни, вспоминая происшествия минувшего дня.

Пассажиры тесно сдвинулись в задней части фургона и, пока незнакомец толковал с хозяйкой, принялись обсуждать его, благо скрип колес заглушал их слова.

– Это парикмахер Перкомб – тот, у которого восковая кукла в окне на Эбби-стрит, – сказал кто-то. – Хотела бы я знать, что ему надобно в наших краях. Он ведь не бродячий цирюльник, а настоящий парикмахер. Он даже убрал вывеску, потому что это не благородно!

Они прислушивались к его словам, но мистер Перкомб, казалось, не собирался удовлетворять их любопытство, хотя все время кивал и что-то говорил, но вдохновлявший пассажиров общий разговор прервался с его появлением.

Так они ехали, пока не свернули на еле заметную крутую тропинку, с вершины которой можно было различить в полумиле направо во впадине сады и огороды, словно срезанные с поверхности лесного края. Оттуда в сторожком молчании подымались высокие столбы дыма; воображение могло проследить за дымами до незыблемых камней очага, обвешанного гирляндами копченых окороков. Это было одно из тех отдаленных мест, где обычно бывает больше раздумий, чем действия, и больше пассивности, чем раздумий; рассуждения здесь строятся на зыбких основаниях и приводят к фантастическим выводам; тем не менее здесь, как и во всех подобных местах, от нагнетания страстей и тесной взаимосвязи коренных обитателей порой разыгрываются драмы истинно софокловского величия.


С этой книгой читают
Издание первого романа Теодора Драйзера (1871–1945) было сопряжено с такими сложностями, что это привело его создателя к тяжелой депрессии. Но дальнейшая  судьба  романа  «Сестра Керри» оказалась счастливой: он был переведен на многие иностранные языки, переиздан миллионными тиражами. Новые и новые поколения читаталей с удовольствием погружаются в перипетии судьбы Каролины Мибер.
Этот любопытный исторический документ был составлен доминиканскими монахами Якобом Шпренгером и Генрихом Крамером в качестве пособия для коллег по инквизиционному цеху. Как распознать и выследить ведьму, как проводить «допросы третьей степени» и вести делопроизводство – со ссылками на авторитетные источники от Аристотеля до Иоанна Златоуста и более чем занятными случаями из практики. Знаменитый трактат XV века по демонологии сегодня читается легк
Старая, старая песня: «Когда ты вернешься домой, солдат…»И что тогда?А тогда – страна в развалинах. А тогда – нищета, кризис, отчаяние одних – и исступленное, истерическое веселье других. И – деньги, деньги. Где взять денег?Любовь? Вы издеваетесь!Порядочность? Устаревшее слово!Каждый сам за себя. Каждый выживает в одиночку…
Круговорот жизни, чередование удач и несчастий, разлук и неожиданных встреч. Круговорот страстей и увлечений, зависти и дружбы, предательства и самоотверженности.Дочь священника, посвятившая себя юному поэту, аристократ, разрывающийся между чистой любовью к леди и плотской страстью к красивой официантке, жена уважаемого политика, ставшая жертвой хищного и циничного альфонса, – каждый из них, в сущности, хочет всего лишь быть счастливым. Кому из н
В романе Томаса Гарди (1840–1928) рассказывается о печальной судьбе девушки, наделенной красотой и тонко чувствующей душой. Проклятие, лежащее на Тэсс, обрекает ее расплачиваться за преступления некогда могущественных предков. Готовая пожертвовать собой ради близких, она протестует против грубого посягательства на человеческое достоинство и вынуждена совершить убийство.
Романтическая драма, первый литературный успех английского писателя Томаса Гарди, одна из первых книг о героине с чертами феминистки – независимой хозяйке фермы, внимания которой добиваются трое: богатый джентльмен, отчаянный сержант и рассудительный фермер. Нелегкая проблема женского выбора и все «прелести» сельской жизни – в романе «Вдали от обезумевшей толпы».
В романе «Вдали от безумной толпы» Гарди раскрывает великую и вечную драму отношений мужчины и женщины.В свое время яркая, непростая история любовного треугольника независимой и гордой Батшебы, унаследовавшей ферму в глуши Северной Англии, крестьянина Габриэля Оука и «пришельца из городской цивилизации» сержанта Троя стала настоящим литературным скандалом. Что интересно, роман Гарди по-прежнему считается скандальным и нарушающим «основы основ» уж
1804 год. Великобритания готовится отразить вторжение французских войск. Прибрежные курортные городки превращаются в военные лагеря, боевые корабли сменили у причалов мирные прогулочные яхты.А простые обыватели продолжают жить как жили – и зажиточная вдова Марта Гарленд не является исключением. Больше всего она озабочена браком дочери – первой местной красавицы Энн, на руку и сердце которой претендуют сразу трое поклонников: оба сына соседа – ста
Вторая часть книги выдающегося русского поэта и переводчика Станислава Викторовича Хромова «Поэзия Канады» посвящена поэзии Эмили Полин Джонсон (Emily Pauline Johnson). Эмили Полин Джонсон (Текахионуэйке), канадская поэтесса, писатель и актриса. Ее отец был потомственным вождем могавков, а мать была английской иммигранткой.Поэзия Джонсон была опубликована в Канаде, США и Великобритании, и она была среди поколения широко читаемых писателей, которы
Эмиль Золя – один из столпов мировой реалистической литературы, основоположник и теоретик натурализма, увлеченный исследователь повседневности, страстный правозащитник и публицист, повлиявший на все реалистическое направление литературы XX века и прежде всего на школу «новой журналистики»: Трумена Капоте, Тома Вулфа, Нормана Мейлера. Его самый известный труд – эпохальный двадцатитомный цикл «Ругон-Маккары», раскрывающий перед читателем бесконечну
Социально-психологический роман «Преступление и наказание» признан шедевром в мировой и русской литературе и остается актуальным произведением, включенным во все школьные и университетские программы. История студента Родиона Раскольникова экранизировалась более двадцати пяти раз. Задуманный как «психологический отчет одного преступления», роман Достоевского предстает грандиозным художественно-философским исследованием человеческой природы, которо
В любом столетии, в каждом векеМожно отыскать одного и того же человека,Как близки помыслы и схожи мысли,Как одинаковы в разумах их числа.Времена остаются, люди меняются,Времена меняются, люди остаются,Как прежде и как часто суждено им вернутся,Как бы время людей не каверкало,Ведь дьявол придумал зеркало.
В стихах американца Огдена Нэша (1902–1971) – на первый взгляд шутливых, но вместе с тем философских – сочетаются парадоксальность и традиция, новаторская форма и «вечные» темы.
Книга посвящена русским эволюционерам – людям, которые двигали Россию вперед, делая при этом ставку не на революционную ломку всего и вся, а на постепенное, но неуклонное развитие Российского государства.
Когда-то я мечтала, чтобы он взял меня в жёны, теперь же мечтаю, чтобы отпустил. Но Таир Абаев решил сделать меня своей женщиной и понемногу его желание превращается в одержимость. Возрастные ограничения 18+ Первая книга: Таир. Спаси меня. Анастасия Шерр Вторая книга: Таир 2. Отпусти меня. Анастасия Шерр
Защищая близняшек от странной девицы, я получаю удар магией в грудь и просыпаюсь в молодом теле в другом мире… Перепуганные сиротки рядом.Не волнуйтесь, крошки! Наши пенсионерки нигде не пропадут. И старый дом отремонтируем, и таверну откроем, и с чересчур властным драконом справимся… Какая ещё истинная пара? Недосуг мне амурами заниматься, клиенты настоящих русских блинов ждут! Первая книга