Юрий Ряшенцев - В кружащей лодке

В кружащей лодке
Название: В кружащей лодке
Автор:
Жанры: Стихи и поэзия | Русская поэзия
Серия: Поэзия подарочная
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "В кружащей лодке"

Книга Юрия Ряшенцева, включающая новые стихотворения последних трех лет, – отражение событий жизни целого поколения, тонкая лирика много пережившей души.

Постоянно экспериментируя с ритмом, рифмой и строфикой, виртуозно владея техникой стихосложения, поэт остается сторонником классического стиха.

Бесплатно читать онлайн В кружащей лодке


© Ряшенцев Ю.Е., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

«Мир, куда я пришел, назывался в те дни…»

Галине Полиди

Мир, куда я пришел, назывался в те дни Ленинградом.
Это место, где Зимний дворец обогрет Летним садом.
Знаменитейший град – колыбель революции, светоч эпохи.
А еще – жуткий ветер с Невы, рвущий легкие при каждом вздохе.
Как жилось в этом рае сыром, в той столице, крестьянской и барской?
Так и сяк. Роскошь невских хором, коммуналка на утлой Пушкарской.
Но всегда, надо всем, на века – надо мной, над толпой, над народом –
обещавшие кровь облака – до заката и перед восходом.

«Это только лишь преамбула, введение –…»

Это только лишь преамбула, введение –
мишки, мячики, пижамная фланель.
Но вот что вам подарили при рождении?
Мне – винчестер и отрез на шинель.
После детские нестрашные хворобы.
Но ясней во тьму ушедших милых лиц
эти кубики и шпалы, эти ромбы –
в голубых и алых выпушках петлиц.
Я вдыхал тогда с восторгом (вот к добру ли?)
пусть недолго, лет так до шести-семи,
дивный запах ременной военной сбруи
на исчезнувших потом друзьях семьи.
Круг нормальных детских тем был невелик, но
новостей повсюду было – через край.
Раньше многих русских важных слов возникло
желтозубое словечко «самурай».
Уж не помню, в зимний день, а может, в летний,
я сложил, семью ввергая в легкий шок,
тот свой первый и, боюсь, последний,
тот «патриотический» стишок:
«Над сопкой Заозерной
взвился наш красный флаг.
Под сопкой Заозерной
лежал разбитый враг».

Памяти сестры Тани

Когда-нибудь потом, когда – и сам не знаю,
я пролечу в тот день над Охтинским мостом,
чтоб видеть, как июнь, смеясь, подходит к маю.
Но это не сейчас – когда-нибудь потом.
Тогда я, появясь из старых стен вокзала
на схлест забытых стогн, подумаю с тоской,
что тот – за рубежом, ну, а того – не стало,
а этот, хоть здоров, какой-то не такой…
Пока же у перил над серой невской бездной,
как через восемь лет в уральском ковыле,
порхает махаон, и это интересней
всего, что в этот миг творится на земле.
А на земле, меж тем, увидеть можно много:
и ночь светлее дня, и Летний сад в цвету,
и как моя сестра, красавица от Бога,
лениво ни во что не ставит красоту,
а говорит стихи про черный снег и ветер,
про революцьонный шаг разбуженных братков.
И Зимний там, вдали, красив, но безответен,
молчит, как он молчал в теченье двух веков.
А дальнего моста чугунная громада
связала берега. Мост дивен и чумаз.
Но махаон летит, и ветер Ленинграда
не хочет унести его от детских глаз.

Москва

Много неба.
Жалкий домик у Толстого Льва.
В палисадниках – гармоники.
Кепка – набекрень.
Москва.
Хамовники.
То – Сахара.
То – дожди и грязь.
И – петух.
И – Кремль недалеко.
И еще жива литая коновязь.
Рынок…
Ах, как пахнет молоко!..
Еще лошадки дремлют у телег.
Их позабыл у рынка прошлый век,
пока в рядах торгуется
с колхозом.
Былое,
ты как будто под наркозом,
ты не заметишь своего конца…
Лимонница,
с навеса над прилавком
лети отсель,
пока цела пыльца.

Животный мир

Хамовников

Фауна старых Хамовников разнообразна:
кошки – от царственных львиц до подвальных блудниц,
кошки, посланницы дьявола, феи соблазна;
псы – и почаще дворняжек – улыбчивый шпиц,
изредка – таксы, совсем уже изредка – лайки.
Птичий же мир был прекрасен: немного грачей,
галки, вороны и ближе к Москва-реке чайки,
голуби – это высокая страсть москвичей.
Ну, и конечно, воробушки. Их почему-то
часть населенья жидами звала. И – ха-ха! –
мне, ленинградцу, свидетельством сельского утра
долгое время был алый вопеж петуха.
В нашем дворе, помню, подлинным был гегемоном
клан омерзительных крыс. Он имел свой кураж.
Он, как сочли бы мы нынче, был серым омоном
для ребятни, для ее малодушных мамаш.
О, это странное, знайте, животное – крыса!
Как оно тянется к нам на краю бытия.
Сколько почти человеческих чувств в ней сокрыто.
Вы удивились бы, крыс изучая, как я.
Впрочем, тогда я об этом, конечно, не думал.
Другу совал я кирпич и лелеял расчет:
я, мол, вот эту, а ты, криворукий, вон ту, мол!..
Грезил ристалищем с тем, кто грозит и грызет.

Подмосковная дача

День лучист. Ночь кромешна.
За плетнями иных деревень
созревает черешня.
Нам по вкусу ревень.
Командирская дача.
Вдрызг растоптанный быт.
Сам не ходит рыбачить,
Потому что – сидит.
Это нас не лишает
детских радостей. Ну,
и играть не мешает
ни в футбол, ни в войну.
Слали рыжие дочки,
с черных дней не в себе,
мячик к радиоточке
на высоком столбе.
Рупор, черный, невнятный,
хриплый, словно бульдог,
чтоб ты рухнул, проклятый,
чтоб ты сдох!
На столбе на высоком,
под которым – страна,
пермским комканым слогом
говорила она –
ВОЙНА!

Эвакуация

Больше таких поездов в моей жизни не было.
Да, велика ты, Россия, а больше некуда –
к маме на родину, в Чкалов. Железная акция.
Паника. Взрывы. Казанский. Эвакуация.
Что вы про мудрые планы Генштаба судачите?
С нами в теплушке тряслись молодые солдатики.
Слезы и страх и вопросы к залетному ворону:
Это куда ж нас везут-то в обратную сторону?
Зеленые их лица. Зеленый цвет петлиц.
Зеленые мальчишки, хранители границ.
И схлест дорожных веток. И, плечиком к войне, –
бомбежка, напоследок доставшаяся мне.
А им, уже забывшим, как жить, как воскресать,
достанется такое – вовек не рассказать.
Стучи, стучи по свету, больное колесо.
Границы больше нету. Есть фронт и тыл. И все.

«Дни до морозов считать не резон…»

Дни до морозов считать не резон.
Ранний сентябрь роскошен.
В небе станицы, глубоком, как сон,
бомбардировщиком – коршун.
Сводки все хуже. Рыдания баб
неистощимы и громки.
Голос старух и охрип, и ослаб –
похоронки.
Пьяный разбой поминальных столов.
Яростный вдовий припадок.
Вялое тягло колхозных волов,
смены казачьих лошадок.
Небо беспечно. В нем будет кружить
нынче и присно, и впредь
коршун, который все знает про жизнь
и ничего – про смерть.

Первая беседа

Голубое с палевыми облаками небо русских икон…
Это – там, на Урале или на Каме. Ухает геликон.
И хоронит допившегося соседа преданная родня.
И с распятым Богом идет беседа, первая у меня.
Бог считает, что мертвый сосед – в порядке, принят в небесный сад,
чуть похожий на Верочкин, у колодца, где антоновские висят.
Он предъявит свою хромоту как примету райскому вратарю…
Ну, а я считаю, что Бога нету. Но с кем же я говорю?
Там – цыпленка на суп. Тут – подсвинка на сало. Серый задрал коня.
Как теперь бы сказали, ты, смерть, достала, ты достала меня!
Я боюсь за родных и за все живое… Господи, чья мы сыть?..
А вокруг – только пение хоровое. С кем же мне говорить?
В нашей Третьей школе все знают точно: Бога придумал грек,
потому что жилище было непрочно в мире, где град и снег.
Но, хотя у нас снега гораздо больше, трудно здесь небесам.
Так что, с кем я сейчас беседую, Боже, я не знаю и сам…
Похоронный оркестр ушел к погосту. Это недалеко.
Татарчонок в ватнике не по росту козье пьет молоко.

С этой книгой читают
События Русской весны всколыхнули многие неравнодушные сердца, заставили людей вновь обратиться к своим историческим и культурным корням, стали точкой отсчета нового времени.В эту книгу вошли стихотворения и поэмы людей, которые с 2014 года создают новую русскую фронтовую поэзию. Их голоса пронизаны болью и горечью потерь и в то же время упорной надеждой, мужеством и непоколебимой верой в торжество правды и победы добра над злом.«ПоэZия русского
«Поэт – человек, который слышит слово. Слово – это то, что отличает нас от животных. А с другой стороны, поэт – одно из самых древних животных со времен гибели динозавров. Поэт – маленький зверек. В сущности – крыса. Поэт – мелкий хвостатый зверек, который первым чувствует приближение катастрофы. Только бежать с корабля ему некуда. Пусть не будет катастроф. С остальным мы справимся». Дмитрий Воденников В книгу включены объективно лучшие стихотвор
Часто мы не замечаем, что счастье заключено в простых вещах. Важно, чтобы были люди, с которыми можно поделиться своим счастьем и несчастьем, помочь кому-то, поддержать или, наоборот, чтобы было кому вас поддержать.«Рецепты, которыми хочу поделиться с вами, я нахожу в лабиринтах своей памяти – и сколько чего взять, положить, замесить, сколько варить и жарить – все по памяти. А вы уж сами из своего опыта добавляйте да улучшайте мои рецепты. А стих
Живая интонация стихотворений Дмитрия Быкова всегда пропитана теми жизненными токами, которые бьются вокруг нас, в том числе и в реальной жизни. И потому эта книга и об ощущении времени.В ней собраны новые стихотворения Дмитрия Быкова, среди которых есть безусловно выдающиеся, например «Дворец», «У Бога не было родителей», «Как пахнут увяданьем рябина и сирень!», а какие еще, решать читателю, а также современное переложение пьесы Ж.-Б. Мольера «М
В книге представлены избранные стихи современного петербургского поэта Юлии Дунаевой.
"Капель мыслей" это сбор мыслей-капель в металлическом ведре. Оны были пойманы под крышами домов, туч и облаков, и в перегонках ручьев. Капли звенят и блистают для тебя, читатель.
Сколько тайн сохраняет история нашего мира? А вот узнать хотя бы малую часть поможет этот чудесный подбор загадок. Разные времена здесь вспоминаются, палитра событий очень большая! А любая из миниатюр может «притянуть» ваше внимание, вызовет желание рассмотреть новость гораздо глубже и полюбить замечательную науку «историю»!
Эти стихи были написаны в школьные годы и являются первой осмысленной попыткой поэтического взгляда на сложный и противоречивый мир.
Впервые опубликованная спустя пятьдесят лет после смерти Фернандо Пессоа (1888–1935), великого португальского поэта начала ХХ столетия, «Книга непокоя» является уникальным сборником афористичных высказываний, составляющих автобиографию Бернарду Суареша, помощника бухгалтера в городе Лиссабоне, одной из альтернативных личностей поэта. Эта «автобиография без фактов» – проза поэта или поэзия в прозе, глубоко лиричные размышления философа, вербальная
В 1978 году Джонатан Котт, редактор журнала Rolling Stone, известный своими проницательными беседами с Бобом Диланом, Джоном Ленноном, Леонардом Бернстайном, взял интервью у Сьюзен Сонтаг сначала в Париже, а затем в Нью-Йорке. Только треть их двенадцатичасового разговора была опубликована в выпуске Rolling Stone от 4 октября 1979 года. В книге же представлена полная стенограмма выдающегося интервью с Сонтаг, дополненная предисловием Котта. В тече
Как научиться говорить открыто и честно, зная, что 100 % столкнешься с другим мнением? Возможно ли переубедить родственника, друга или коллегу без ссоры? Авторы предлагают техники и готовые шаблоны разговоров, которые превращают холивар «за» и «против» в конструктивную беседу.В саммари собраны главные уроки и советы Джеймса Линдси и Питера Богоссяна. Познакомьтесь с типовыми сценариями общения, построенными на методах профессиональных переговорщи
Наука о мозге последние 10 лет не стояла на месте. Научная журналистка собрала в одну книгу наиболее важные достижения в этой области. Краткое изложение последних исследований и значимость открытия микроглии – в саммари. Кажется, теперь у тех, кто страдает от тревожных расстройств, депрессии и болезни Альцгеймера, и их родственников, появилась надежда.Саммари книги «Ангел и убийца: микрочастица мозга, изменившая медицину» подготовлено совместно с