Что побудило меня сесть за эту повесть о жизни? Трудно сказать… Во-первых, видно, пришло время выполнить то обещание, которое я когда-то дала своему отцу, участнику Великой Отечественной войны, почетному железнодорожнику Федору Михайловичу Щёкину, который просил меня написать о жизни путейцев, работников Путевой Машинной станции (ПМС). Сегодня ему исполнилось бы 107 лет. Его нет с нами уже более 35 лет, и я должна, наконец, рассказать о нём, о нашей семье, о том, как мы выжили в страшном аду войны, как учились и росли после войны.
Во – вторых, недавно ушёл из жизни мой родной брат Алексей, который понимал меня как никто, помогал всю жизнь, чем мог, не пытался меня «поучать» на правах старшего брата. После его смерти я «всей кожей» почувствовала страх одиночества, страх того, что всё, что связано с нашей семьёй, с нами, пережившими ад войны, выжившими каким-то чудом, – всё это канет в небытие, будет забыто. Этот страх забвения и породил моё страстное желание написать о нас тем, кто будет жить после нас, может быть, моим будущим правнукам (дай Бог, если они появятся на свет!).
Скажу честно: эти воспоминания дались мне далеко не просто. Порой приходилось как бы заново переживать случившееся много лет назад. Всё же светлых моментов в моём детстве было немало.
«Нет ничего выше и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, – говорил Ф.М.Достоевский, – как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное ещё из детства, из родительского дома».
Ещё одно обстоятельство заставило меня написать эту книгу. В наши дни кто-то пытается утверждать, что мы, рожденные в 1935—1937 годах, не являемся детьми войны. А кому же тогда было по 5- 7 лет? Кого спасали наши отцы и матери? Во имя кого погибали на фронтах и сутками трудились в тылу, отдавая последние крохи нам, своим малышам? Какое кощунство пытаться переписывать историю Великой Отечественной войны и принижать великую роль Красной Армии, освободившей Европу от фашизма? Забыть всё это? Разве можно забыть детей Ленинграда? Детей Хатыни?
Мы в детстве не знали компьютерных игр-
Мы видели танки с названием «Тигр».
В 12 лет мы у станка на ящиках стояли,
Сразиться с фрицем на «ИЛ-2»
Мальчишками мечтали.
Эти стихи родились у меня спонтанно, в момент сильного душевного волнения. Нет ничего удивительного в том, что в год 70-летия Победы многие из нас, детей войны, мысленно возвращаются в те далёкие годы, вспоминают тех, кому обязаны своей жизнью и свободой.
На моём жизненном пути встречались люди разные: добрые и злые, открытые и замкнутые, щедрые и прижимистые, остроумные и недалекие, – словом, люди как люди, со всеми их недостатками и достоинствами.
«Личная история каждого человека, генетический код его памяти тоже ведь вырождается, если не питать его своевременно, – утверждал известный писатель Борис Васильев.
Не претендуя на художественные изыски этой повести о жизни, все же смею предположить, что некоторые эпизоды из моего жизнеописания, например, рассказы о жизни детей Путевой Машинной Станции, будут интересны для сегодняшних путейцев, тех, кто круглые сутки делает наши железные дороги безопасными и комфортными. Нам, детям ПМС, приходилось менять по 3—4 школы в течение учебного года и колесить по «стране моей широкой» с юга на север и с запада на восток, месяцами не видеть родителей, мерзнуть по ночам в интернатах и мечтать о маминых пирожках. В памяти моей целый кладезь воспоминаний – весёлых и грустных, светлых и горьких. Незабываемых…
В начале жизни помню я войну…
– Подайте, Христа ради!» – послышалось из открытой двери вагона, в котором жила наша семья железнодорожника-путейца.
Мама взяла со стола кусочек хлеба и обратилась ко мне:
– Манечка, спустись с лесенки и подай бабушке хлебушек!
Я, трёхлетняя девчушка, стремглав помчалась к двери, переступила порог, спустилась с верхней ступеньки и увидела маленькую старушку, протягивающую сухую жилистую руку к хлебу. Чтобы дотянуться до её руки, мне надо было спуститься ещё на одну ступеньку, но моя маленькая ножка не дотянулась, соскользнула – голова моя закружилась – и я полетела вниз. На крик выскочили папа с мамой. Старушка охала, разводила руками, а я лежала на земле: голова моя была вся в крови. К счастью, станционный медпункт был рядом с нашими вагонами, и папа быстро принёс меня к врачу.
Помню женщину в белом халате, склонившуюся надо мной. Она зашила мою рану (травма была небольшой, рана зажила быстро, но шрам остался на всю жизнь и принёс мне немало страданий). Помнить себя я стала именно с этого случая. Мне было три с половиной года. Это было в мае 1941 года. Наша Путевая Машинная Станция №6 стояла тогда на ст. Ясиноватая Донецкой области. Таких «путьремов», как их называли в народе, было по Союзу около ста.
Они производили комплексный и частичный ремонт железнодорожного полотна. Наша ПМС №6 относилась к Приднепровской железной дороге (раньше Сталинской ж. д.), а в целом по Союзу руководило этой системой Главное Управление реконструкции железных дорог СССР, которое находилось при Наркомате (Министерстве) путей сообщения в Москве.
Что представляла собой эта ПМС? Обычный товарный состав, в котором жили путевые рабочие, инженеры, бригадиры, работники бухгалтерии, в которой служил и наш папа – сначала кассиром, а потом главным бухгалтером. Как правило, семье отводилось полвагона, а иногда и целый вагон. Оборудован такой жилой вагон-теплушка специальной печкой- буржуйкой, кроватями со спинками и панцирной сеткой, матрацами, тумбочками. Летом обычно готовили еду на улице, пользуясь примусом или керогазом, а иногда просто разжигали костры. Стоянки ПМС чаще всего находились в дальнем тупике, где-нибудь в живописном месте, часто на берегу речки, чтобы рабочие могли искупаться после тяжелого рабочего дня. Если стоянка была длительной, то строили специальные бани с душем. В таких вагонах люди жили, растили детей, создавали семьи, отдыхали, устраивая вечерами танцы под гармошку или патефон. Единственным источником информации было радио, та самая знаменитая «чёрная тарелка», которая принесла нам страшную весть 22 июня 1941 года. Всех путейцев собрали в вагон-клубе и объявили: «С этого момента ПМС переходит на военное положение. Всем семейным мужчинам в течение 48 часов срочно организовать эвакуацию своих семей на восток страны, отправить на ближайших поездах, пассажирских или товарных».
