***
– Посмотри, милый! Какая она маленькая и чудесная! – прошептала Марина.
Ее муж, Эдуард, склонился над резной детской кроваткой и нежно улыбнулся крепко спящей новорожденной дочурке.
– Да, ты совершенно права, – тихо согласился он, чмокнув жену в плечо, едва прикрытое ночной сорочкой, – она так похожа на тебя…
– Разве? По-моему, этот курносый любопытный носик совсем как у тебя, а вот золотистые локоны как…
Марина осеклась и замолчала. Эдуард внимательно посмотрел на отстраненное лицо любимой женщины и насторожился. Еще никогда она не была так бледна, растерянна и прекрасна одновременно.
– Что? Что случилось? Почему ты замолчала?
Марина вздрогнула, как будто очнулась от глубокого сна или вернулась из какого-то, только ей одной ведомого, мира. Румянец стал медленно возвращаться к ее лицу. Она посмотрела на мужа, тяжело вздохнула и молча покачала головой. Эдуард пододвинулся поближе, нежно обнял Марину за плечи и зарылся лицом в пахнущие ландышами волосы цвета воронова крыла. Марина снова вздохнула, поежилась, как будто по комнате пробежал легкий холодный ветерок, и крепче прижалась к любимому.
Родители долго не могли выбрать дочери подходящее имя. Красивых имен было, конечно, предостаточно, но прийти к единому мнению Марина с Эдуардом не могли. Как только об этом узнали многочисленные родственники новоявленного отца, то настойчивые советы посыпались, как из рога изобилия. Но все варианты были отвергнуты. Родственники Эдуарда были обижены, а его тетка с сарказмом предложила, чтобы девочке дали имя родственники Марины. Но, после смерти матери, Марина воспитывалась в детском доме, поэтому имя ее дочери давать было не кому.
Когда малышке исполнился месяц, тянуть было больше нельзя. И Марина решилась.
В память о матери ей осталась всего одна вещь – дневник прабабушки. Когда, будучи подростком, Марина заглянула туда из любопытства, то необычные рисунки, сделанные карандашом, надписи на непонятном языке, имена, написанные чем-то, по цвету напоминающем кровь, напугали ее. Ей казалось, что в этой, потемневшей от времени, измятой тетрадке, спрятана какая-то страшная тайна. В тот день она пообещала себе, что откроет тетрадь только тогда, когда в этом возникнет необходимость. Марина понимала, что в этой тетрадке не простая тайна, а что-то связанное с ее семьей, что-то, о чем еще никому не известно. Быть может, с помощью тетради, она узнает, почему ее малышка так похожа на женщину, изображенную на старой потертой фотографии, которую мама показывала маленькой Марине незадолго до смерти.
Что-то говорило Марине, что обращаться за помощью к старой тетради все же не стоит, но как только малышка уснула, ноги сами привели ее к лестнице на чердак. Тетрадь была спрятана от случайных глаз в большом кованом сундуке с кучей старых ненужных вещей. Марина никому не говорила об оставленной ей матерью странной тетрадке. Даже любимому мужу она побоялась довериться. Что, если, скрытая тайна окажется слишком страшной или позорной, и Эдуард не захочет иметь ничего общего с ее хранительницей, Мариной?
Преодолевая неожиданно возникшую ватную мягкость в ногах, Марина медленно поднялась по скрипучим темным лестницам, ведущим на давно ни кем не посещаемый чердак. Здесь пахло пылью и влажным мхом. Из маленького грязноватого окна пробивался тонкий луч света, который падал на покрытый толстым слоем пыли старый сундук. Это облегчало поиски. Трясущимися от неожиданного прилива страха руками, Марина с трудом открыла тяжелую крышку. И зажмурила глаза, боясь увидеть внутренность сундука. Ругая себя за излишнюю трусость, Марина набрала спертый воздух чердака в грудь, выдохнула, чихнула и открыла глаза. Внутри сундука лежали аккуратно сложенные платья старого покроя, как будто ждавшие, что вот-вот молодая девушка оденет одно из них и закружится в танце на балу. Марина постаралась успокоить свое воображение и, приподняв ворох платьев, от которых пахло лавандой, нащупала небольшую тетрадь, обложка которой была теплой, как будто ее долгое время грело солнце. Осторожно вытащив тетрадь из-под одежды, Марина, затаив дыхание, принялась внимательно изучать содержимое таинственной тетради.
Первая страница оказалась, на удивление, совершенно пустой. Только в нижнем левом углу притаились маленькие геометрические фигуры. Марина прищурилась, чтобы разглядеть их форму. Почему-то ей казалось, что эти фигуры имеют какое-то значение, только нужно его разгадать. Повернувшись к лучу света, Марина поднесла тетрадь ближе к лицу, и ей удалось различить три фигуры, расположенные поочередно друг за другом. Это были круг, квадрат и треугольник. Сердце Марины замерло, а затем забилось с бешеной скоростью. Она не верила своим глазам – этот рисунок в точности повторял необычные родинки на груди у ее маленькой дочурки. Тетрадь выпала из рук Марины. Но теперь она была просто обязана прочитать эту тетрадь до конца, потому что ясно поняла, что та каким-то образом связана с ее малышкой. Поэтому, схватив тетрадь, она углубилась в ее чтение, забыв обо всем на свете.
Несколько первых страниц были написаны достаточно разборчивым почерком. Местами буквы были затерты или размыты попавшей на них когда-то влагой. Но Марина не замечала этого. Чем больше она читала, тем бледнее становилось ее лицо, губы дрожали, а глаза стали напоминать зеркала из-за непролитых слез. После текста было несколько страниц, содержащих непонятные пугающие рисунки с размытыми подписями. На последней странице бурыми, как будто набухшими от влаги буквами, было написано несколько имен. Среди них Марина увидела имя своей матери и свое собственное. Они располагались рядом друг с другом и оба были зачеркнуты двумя черными чертами. Марина не могла понять, что это значило, но мороз пробежал у нее по коже, хотя на чердаке было достаточно тепло. Значило ли это, что она повторит судьбу свое матери, она не знала. Отогнав от себя плохие мысли, Марина продолжила читать имена. Сразу под ее именем она обнаружила имя, написанное очень мелко. Можно было разобрать только первую букву М. Желая прочитать его полностью, Марина протерла рукой место расположения имени, пытаясь стереть несуществующую пыль. И в этот момент буквы стали расти, набухать, заслонять собой все остальное, написанное на странице. Марина вскрикнула и отдернула руку. Тетрадь вновь упала на пол, но не закрылась. Марина сидела, съежившись на сундуке, и не отрывала глаз от имени, появившегося на странице и ярко горящего маленькими язычками пламени, как будто несколько десятков свечей возникли из неоткуда и прожигали страницу насквозь. Марина поняла, что некие силы, находящиеся в тетради, дают ей знак. Именно этим именем она должна назвать свою дочь.
