- Солнышко моё, куда ты спряталась? – раздался в шаткой тишине незнакомый приятный голос, и всё во мне замерло. Сердце странно затрепетало.
В недоумении подняла и повернула голову в сторону.
Это обо мне? С чего такая подозрительная нежность? Кто?!
Мысли спутались, не находя объяснений. И я выглянула из-за колонны, намереваясь высмотреть в полутьме говорившего, как на глаза попались белые занавески переносного кабинета, разложенные кем-то чуть поодаль от теневой линии балконов. Размытые силуэты за плотной тканью напоминали механическую кровать с регулировкой положения, стул и небольшой шкафчик.
Взгляд никак не сдвигался в бок.
- Выйди же ко мне, дорогая, - вновь ласково позвал мужчина, будто играл с любимой в прятки. – Или подай знак - мне не отыскать тебя без подсказки.
Абсурдность происходящего едва не разрушила терпение.
Да что тут происходит?!
Страх неведения странным образом будоражил кровь. Я понимала, что идти к нему не стоит, но какая-то часть меня неутолимо жаждала послушаться. Другая часть терзала неудержимым желанием побега. Я отчётливо ощущала двуликие желания тела. Меня едва не разрывало от их напора.
Что за нелепые чувства?! Почему настолько реальные? Отчего?
Догадка пронзила словно сотни игл.
Безумно боясь подтверждения, пожелала поднять руки. И похолодела.
Напряженное тело оставалось на месте, взгляд перебегал от палатки к лестнице на верхний этаж, но ни один мускул даже не дрогнул в попытке подчиниться моей воле.
И я поняла, слишком поздно поняла, что моё тело больше не принадлежит мне.
Снова.
Не желая мириться, постаралась замотать головой, ущипнуть себя, дёрнуться, чтобы выбраться из навязанных местом воспоминаний, но даже не шелохнулась.
Только не это… не может быть, чтобы какие-то воспоминания держали так крепко. Такое было лишь однажды, но тогда… Треклятая способность!
- Детка, ты ведь знаешь, тебе не сбежать от нас, - раздался другой, более резкий и вызывающе сильный голос. И тело, из которого я не могла отыскать выхода, задрожало заметно.
Ох, Боже! Да что со мной?!
Ноги понесли меня к тряпичной комнате. Изумлению не было предела.
«Дура! Идиотка! Что ты делаешь? Зачем бежишь туда?! – закричала я на непослушное тело незнакомки, но получить отклик мне было не дано. И я, не желая и отвергая творимое, пробиралась вместе с ней внутрь и обыскивала полочки затемнённого шкафчика с поразительной ловкостью. – Что тебе здесь нужно?»
- Не глупи – выхода нет. И тебе лучше сдаться, пока даём выбор. Может даже, сделаем поблажки, - многозначительно пообещал всё тот же второй мужчина, и я поняла, что они уже спускаются по бетонной лестнице. – Решай скорее, ведь если мы найдём первыми…
Мне не хотелось даже предполагать, что будет. Однако выбор никто и не предлагал. Я больше не владела телесной оболочкой. Ограниченная и безвольная, я могла лишь наблюдать и чувствовать, как кто-то, в чьём теле оказалась, принимал решения за нас обоих.
Руки тряслись. Нужное никак не находилось. На короткое мгновение я застыла и, невольно разделив желание сковавшего мою душу тела, оглянулась, прислушиваясь к уверенным и всё приближающимся шагам преследователей.
Не сбежать. Нам не сбежать!
Привкус металла разлился во рту с неприятным осознанием.
- Не нужно убегать от нас, малышка, - также заботливо добавил первый, и я услышала, что шаг их стал ровнее. – Сопротивляйся ей.
В голове воцарился хаос. Я не понимала, во что умудрилась влезть, совершенно того не желая. Не понимала мотивов, ситуации и даже ощущений захватившего меня тела.
И совсем не разделяла поступков беглянки, когда та вдруг двинулась вперёд и побежала, оббегая заставленный тряпочными палатками центр.
- Ага, увидел! – радостно воскликнул второй, и острая боль пронзила тело.
Я рухнула на пол, едва успев защититься руками. Мужчины, что до этого изображали ленивых котов в охоте за раненой мышью, почти мгновенно оказались рядом. Боль уменьшилась, и я вздёрнула подбородок вверх.
- Я не отпущу её, - вырвалось из груди злое. – Умру я – умрёт и она!
- Нет-нет, дорогая, - согнулся надо мной обладатель приятного, мелодичного голоса, и я бы непременно ахнула, если бы могла. – Ты оставишь её, так или иначе. И скажешь нам всё, о чем спросим. Ведь так? – Он коснулся моего подбородка, и вся челюсть словно онемела.
Я не могла ответить.
- Ты зря выбрала именно её, - улыбнулся мужчина ласково, но оцепенение умножилось вдвое.
Мне хотелось завыть от несправедливости, закричать от боли и бежать, бежать от них без оглядки, но я не могла даже дёрнуть головой, чтобы убрать с лица пальцы удивительно красивого молодого мужчины. Краем глаза я заметила, как второй, так и не подошедший ко мне сразу, вышел из ближней комнатки со стулом.
- Присядь, воровка, не студи тело, - пригласил он, подойдя со стулом ближе.
- Вы ничего не сделаете мне, - самоуверенно заявила не-я, не поднимаясь и заставляя рыдать мысленно.
Они уже делают тебе больно, идиотка! Сдайся, сдайся! Делай, что говорят!
- Присядь, - сдержанно повторил второй и сам приподнял за руку, усаживая.
Я почувствовала, как тело, принадлежащее совсем не мне, но невероятно крепко связывающее меня с его чувствами и ощущениями, задрожало от его касания.
- А теперь рассказывай. Да поподробнее.
«Что рассказывать? Что? Что вам нужно от этого тела? Кто вы вообще такие? Что она вам сделала? Почему вы с ней так обращаетесь?» – мысленно заголосила я, не в силах озвучить и единственного вопроса.
Девушка молчала, сжимая челюсти.
Много раз до этого меня переносило в тела других. Много раз я испытывала на себя реакции их тел, каждое прикосновение, но только однажды, в самый первый раз чужое тело сковало меня, не позволяя вернуться. И липкий страх поселился в душе. Теперь самой себе я вновь напоминала безвольную куклу, в насмешку награжденную способностью к чувствам.
- Хорошая моя, поторопись, я не знаю, как долго сумею продержаться, - обратил на себя внимания черноволосый мужчина с бархатным голосом, присев у меня в ногах на колено. – Ты ведь понимаешь к чему это может привести?
Я не понимала. Понятия не имела! Но хозяйка тела, кажется, догадывалась.
- Ты убьёшь её.
- Или только тебя?
- Я не отпущу её.
- Отпустишь, конечно. Я не оставлю тебе иного выбора, - улыбнулся он мягко, глядя, однако, столь пронизывающе внимательно, что путь от угрозы до исполнения показался ничтожным.
