До сих пор не знаю, как писать стихи. Никогда не руководствовалась никакими техниками, не помню, что такое ямб с хореем, и каких типов бывает рифма. Хотя, казалось бы, в школе этому учили, да и оконченный в свое время журфак обязывает знать теорию литературы.
Стихотворения, вошедшие в этот сборник, были написаны, в основном, в скверном настроении. Не знаю, как у других авторов, но лично у меня в хорошем расположении духа писать стихи совсем нет желания. Позитивные эмоции, в отличие от негативных, хочется сохранить в себе, а не выплескивать в текст, желая избавиться. Есть здесь и парочка произведений, пришедших ко мне в бессознательном состоянии: на границе между сном и явью и в болезненном бреду.
К религии отношусь, скорее, иронически, при этом не пытаюсь задеть чьи-то чувства, поскольку каждый имеет право на свое мнение. Просто считаю библейские и евангельские сюжеты очень качественным и интересным литературным контентом, поэтому в своем творчестве зачастую использую отсылки к ним.
Скоро будет падать ночью
Легкий, теплый снег на воды.
Скоро ты узнаешь точно
Исступление свободы.
Скоро он с тобой устанет
Одним воздухом дышать
И на лоб тебе поставит
Словом «брошена» печать.
Скоро будет резать солнце
Скальпелем глаза небес.
Скоро милый твой проснется
На челе с печатью «бес».
Прим. 2007 г.
Я не падаю в рыданьях
На крыльце у входа в храм,
И поклона в «светлый» праздник
Никому я не отдам,
Полуночную молитву
Не шепчу у образов,
И с ушедшими проститься
Я могу без громких слов,
Мне не стягивает шею
На цепи блестящий крест,
Я и без него умею
Различить любовь и лесть.
Скромно тоненькая свечка
Разгоняет черный мрак.
Мне не важно, чем ты мечен,
Ты не бог мне и не враг.
Прим. 2008 г.
Обрушился из слов ненужный водопад,
Обила льдинкою скользила по лицу.
Но нету ясности – кто прав, кто виноват?
И нет ответа – я уйду иль не уйду?
Скрипел затвор на горле, не пуская крик,
Уста ловили воздух, словно рыба ртом.
Амур над нами – скрюченный старик –
Собою застил бесприютный небосклон.
Из яблока раздора выжимался сок,
И капал яд по пальцам и губам.
И все разжевывался мякоти кусок,
Не жаждущий делиться пополам.
Заканчивалось лето, ветер выл,
Из «никуда» мы шли опять в «нигде»,
Трещал по швам знакомый этот мир,
Тоска топила нас в сухой воде.
Под зонт запрятавшись, брести опять сквозь ночь,
Ныряя с головой в оконный свет.
Я – темноты невидимая дочь,
А как рассвет – меня здесь снова нет.
10.09.08
Последний романтик зарезан в подъезде
Последний романтик зарезан в подъезде.
Под снегом остался последний герой.
Последний храбрец, задыхаясь, пролезет
Меж хилых плечей сквозь раздвинутый строй.
Последняя мама прошепчет ребенку:
«Я здесь, успокойся» – уйдя навсегда.
И чей-то друг вскоре утопится в Волге,
Оставшись последним, как в небе звезда.
Легендою станет последний писатель,
Начертанной рунами в серой золе.
Возьмет серебро последний предатель –
Последний Иуда, что жил на Земле.
Последний мудрец изречет злое слово,
Что рушит дворцы из горных пород.
И так, без разбора, спокойно, но споро
Сегодня людской обновляется род.
29.10.08
Еще один глупый день,
Еще один продукт разложения,
Над городом вечер кается,
На коленях прося у небес.
И город стряхнул теперь
С себя паранджу раздражения.
Но только душа моя мается,
Как, завидев икону, бес.
30.10.08
Искусство – сфинкс, и, может, потому
Эта крылатая красавица земная
Всегда молчит, хотя и много знает,
И не раскроет тайны никому.
В пустыне лет бесчестия и лжи,
Где острые песчинки режут око,
Она простерла мудрый взор далеко
И словно мертвая, застывшая лежит.
Но лишь какой художник иль поэт,
Оставив дом, друзей, любовь в своей отчизне,
Проволочет себя по всей пустыне,
Она заговорит – лишь раз за сотни лет.
«Искусство я! Изгнанница из рая,
Содом с Гоморрой и телега без колес,
Ответ же мне ты на один простой вопрос:
Зачем вообще тебе была нужна я?»
1.11.08
Наверно, это сбредил бог,
Сидя на опорах ЛЭП,
Где провода качают кровь,
Столбы – опоры хрупких скреп.
Он полз тарантулом над всем,
Что там внизу живет, чадит –
То город сонных микросхем,
Его ничто не пощадит.
Он обрывает провода,
Они плетьми повисли вниз,
На город пали холода,
И пали все безмолвно ниц.
И как в подвале – вечно тьма,
Как в сталинских застенках – сыро.
Над всем повисла пятерня –
Карающая лапа мира.
8.11.08
Все говорят, они уже тут,
Где их давным-давно ждут,
И спасают свой путь мечем и верой.
А я глотал опять этот скользкий обман,
И пил опять эту синюю дрянь,
И ползу опять по юбке неба.
Любой говорит, что он победил,
Никогда не пил, никогда не курил,
И герой его снов – только чистый разум.
А я пользу опять в этом пьяном бреду,
И закинул в себя в мире всю ерунду
И теперь для меня – никто не указом.
Мне говорят: ты живешь как зверь,
Твой дом устал уже от этих потерь,
Ты питаешься тем, что течет по вене.
А я устал уже посылать всех на…
Но пуст, как мираж, и мой арсенал,
И я опять, опять сижу на измене.
(песня, услышанная мной во сне)
22.11.08
Брожу в темноте, задевая углы,
И вою от боли, баюкая раны.
Причудливым комом кошмарные сны
Расставили где-то под кожей капканы.
Завернута плотно в ажурную тьму,
Я утром губами ловлю лучи света.
Но только ослепнув, пойму, почему
Всегда в платье черное вечность одета.
18.12.08
Декабрь, колкое стекло
Метет в глаза.
Восемнадцатое число
Должно о чем-то мне сказать.
Но только нерасставленные точки,
Погибшие в молчании слова.
Хожу кругом по золотой цепочке
Вместо того, чтоб в губы целовать.
Пустое место предо мной
Тобой зовется.
И время снежною тропой
За нами вьется.
18.12.08
Вчерашний день застрял меж пальцев,
И прошлый год – на нитке бусина.
Я говорю себе: избавься,
Ты ведь и так им вся искусана.
Привычка – злая мачеха – сидит
На кухне в бигуди и пахнет варевом.
А где любовь? Где страсть? И где магнит?
В гробу хрустальном в сонном мареве.
Тебя я, все равно, не отпущу,
На грудь повешу на виду на золотой цепочке,
И этому кулону посвящу
Еще пять тысяч триста восемь строчек.
А может, буду я на той цепи?
Ходить по ней кругом, все сочиняя сказки
О вечной и невиданной любви,
А не такой, в картонной маске.
18.12.08
По нервам ползает тревога
Растерянной слепой змеей.
Один час – это очень много,
Одну жизнь я борюсь с собой.
Сирены чертят доли мозга
Мигренью судорожных стрел.
На белую, пустую плоскость
Сегодня лег еще пробел.
Танцуют руки танец тряски,
Обсмеяна толпою стен.
