Он бежал изо всех сил, но выходило очень медленно, словно в толще воды. В руке он сжимал скрученную в трубку тетрадь. Преследователь гнался за ним, чтобы отнять эту тетрадь, а его охватывал страх потерять ее. Когда преследователь практически догнал его…
Николай открыл глаза. Он тяжело дышал, а во рту все пересохло.
«Все-таки подцепил какую-то заразу, вот и снятся всякие кошмары», – подумал он и поднялся с кровати. Его знобило. Он пошел на кухню, налил воды, сделал глоток, потом достал из шкафчика пару таблеток аспирина, бросил в стакан, и пока они с шипением пошли ко дну, закурил. Запах дыма оказался настолько противным, что он тут же затушил сигарету, и даже сполоснул после нее пепельницу.
«Стало быть, температура высокая» – пронеслось в голове.
Аспирин уже почти полностью растворился. На поверхности едва пузырились два крохотных кусочка. Николай взболтнул стакан и залпом выпил. Потом открыл ноутбук и подумал, что надо бы диссертацию почистить. Но помедлив секунду, кликнул на папку «Компромат».
– Вы любите детективы? – спросил профессор аудиторию.
– Хорошие редко встречаются, – ответил кто-то из зала.
– Не скажите! Занимаясь этим предметом, вы легко убедитесь в обратном, поскольку история – лучший детектив, часто не написанный и не разгаданный.
Николай, тогда еще студент истфака, хорошо запомнил первую лекцию профессора Дмитрия Дмитриевича Привалова.
– Возьмем покушение на Ленина. Исполнительница – Фани Каплан. Будучи 16-летней девицей готовила вместе со своим возлюбленным Гарским покушение на киевского генерал-губернатора. Однако бомба взорвалась в их номере гостиницы. Гарскому удалось скрыться, а раненую Каплан схватили на выходе. Приговорили к смертной казни, но, учтя несовершеннолетие, заменили пожизненной каторгой, куда она отправилась полуслепой из-за взрыва.
Услышав какой-то шум, профессор сделал короткую паузу.
– Видимо вы обсуждаете что-то весьма интересное, – обратился он к двум собеседникам. – Не поделитесь ли с нами?
Николай неуверенно поднялся.
– Простите… Просто… просто не понятно как полуслепая женщина решилась на покушение.
– Значит, вы меня все-таки слушали. Уже неплохо. Садитесь. А я продолжу. Итак, на каторге Фанни знакомится с мадам Спиридоновой, одной из руководительниц партии левых социалистов-революционеров, и проникается эсеровскими идеями. Пришедшее к власти Временное правительство выпускает на свободу всех политзаключенных. Каплан едет в Москву, где поселяется у своей подруги по каторге эсерки Анны Пигит в доме ее дяди, владельца табачной фабрики «Дукат». Позднее в этом доме на Патриарших жил Михаил Булгаков и, соответственно, располагалась «нехорошая квартира». Но это так, штришок, к делу не относящийся.
Каплан отправляют подлечиться в Евпаторию, где она знакомиться с Дмитрием Ульяновым, младшим братом Ленина, и у них случается роман. Именно по его ходатайству Каплан делают операцию на глаза. Это версия старого большевика Баранченко. Подтверждений у нее нет, хотя Дмитрий Ильич в это время действительно находился в Крыму. А вот про операцию, после которой зрение Каплан значительно улучшилось, правда. И, кстати, во время ареста очков у нее не было.
Она возвращается в Москву и якобы вступает в боевую организацию эсеров. Почему якобы, объясню чуть позже. И вот 30 августа 1918 года после митинга во дворе завода Михельсона звучат выстрелы. Две пули попадают в Ленина. Каплан арестовывают сразу неподалеку от места покушения. Замечу, Ленину показалось, что в него стрелял мужчина. Каплан признается в покушении и утверждает, что никаких сообщников у нее нет. Ее отвозят на Лубянку. В допросе принимает участие председатель ВЦИК Яков Свердлов. Дзержинский в это время был в Питере, где утром застрелили главу петроградского ЧК Моисея Урицкого.
Оружия на месте покушения не обнаруживают. Хотя, по словам водителя Ленина, стрелявшая бросила браунинг буквально ему под ноги. Проводятся аресты эссеров. Детальный осмотр проводят только 2 сентября. Любопытно, что в нем принимает участие Яков Юровский, организатор расстрела царской семьи. В тот же день бывший на митинге рабочий передает следователям браунинг, из которого, по его словам, стреляли в Ленина. В пистолете не хватает трех патрон, хотя с места изъято четыре гильзы. А уже на следующий день Каплан перевозят с Лубянки в Кремль. Комендант Кремля Мальков получает устное распоряжение лично от Свердлова расстрелять Каплан, а труп уничтожить. Что и было исполнено. После расстрела всех задержанных по делу о покушении, включая Анну Пигит, отпускают на волю. Все. Дело закрыто.
Профессор замолчал.
– И больше нет никаких подробностей? – спросил кто-то из зала.
– Ну почему же? Например, в казни принял участие фельетонист и баснописец Демьян Бедный, которого в своих выступлениях частенько цитировал Ленин. Он увязался за Мальковым, желая лицезреть экзекуцию. А после расстрела, проведенного лично комендантом, помог ему сжечь труп. Только это не добавляет фактов к покушению на Ленина.
– Но вы сказали, что Каплан якобы участвовала в эсеровском заговоре.
– Ах да! Тут нужно помянуть Григория Семёнова, достойного отдельного историко-детективного романа. В мае 18-го он возглавлял эсеровский боевой отряд. В октябре во время его ареста он ранил двух красноармейцев. И что интересно, его не только не расстреляли, но на следующий год освободили по личному поручительству секретаря ВЦИК Енукидзе, с которым он был знаком по ссылке. А в феврале 22-го выходит его брошюра, в которой он повествует о подготовке к покушению на Ленина под своим руководством. Там-то и говорится об участии Каплан. Вскоре проходит суд над эсерами, где Семёнов выступил и как свидетель, и как обвиняемый. Верховный ревтрибунал приговорил его к расстрелу, но тут же освободил в связи с полным раскаянием. И если покушение на Ленина привело к красному террору, то брошюра Семёнова – к полному уничтожению партии эсеров.
– А что Семёнов? – прозвучало из зала.
– А что Семёнов? – эхом отозвался профессор. – Работал в ВЧК и военной разведке. Дослужился до генеральского чина. В 37-м расстрелян за подготовку покушения на Сталина. Покушение на Ленина ему так и не припомнили. Но, как я сказал, это герой другого романа.
Студенты некоторое время «переваривали» услышанное.
– Она явно подставная, – вдруг сказал один из них. – Был другой стрелок.
– На чем основывается ваш вывод? – спросил профессор.
– Так ведь гильзы…
