— Закрой глаза, — шепчет на ухо хриплый возбужденный
голос.
Незамедлительно следую приказу, погружаясь в порочную
темноту. Прислушиваюсь к своему дыханию, к телу, к своим желаниям, чувствую его всем телом. Мочка уха попадает в
плен острых зубов, влажный язык касается моей разгоряченной кожи, проводит
дорожку до ключицы, целует ее. Я вздрагиваю от ощущений, сжимая мужские плечи
под тканью пиджака.
— Ах…
Моя кожа пылает под Его
руками, жар в салоне и повышенная влажность заставляют меня отрывисто дышать в
потолок закрытого кабриолета. Мужские пальцы резко спускают верх моего платья
вместе с чашечками лифчика. Правый сосок оказывается в плену чуть полноватых
губ и зубов, вытягивающих вершинку до легкой боли.
— Тише, Аманда. Ты же не хочешь, чтобы водитель услышал
нас.
Хочу… или нет…
мне плевать…
Мы несемся на бешенной скорости под барабанящий по
машине дождь. Обстоятельства добавляют адреналина, мое тело требует грубых,
настойчивых поцелуев, оно желает, чтобы он взял меня. Грубо, жестко, до боли.
Как умеет только он.
Мои бедра инстинктивно двигаются по его каменной
эрекции, спрятанной под брюками. Обычно мы сразу переходим к делу, но сейчас он
дразнит меня, бьет языком по затвердевшим вершинкам груди, тянет мои длинные
волосы назад, чтобы прогнулась сильнее и дала доступ к своему изнывающему по
сексу и ласкам телу.
Я бы и так позволила взять меня здесь и сейчас,
позволила бы утянуть в любую авантюру, лишь бы не вспоминать, что произошло
полчаса назад в родительском доме.
Ты больше не моя
дочь…
Он резко останавливает свои ласки, убирает руки с моего
тела и с волос. Может, что-то случилось? Нужно открыть глаза? Или…
— Не подглядывай, — приказывает он.
На заднем фоне, сквозь томную музыку в салоне, слышу
ненавязчивый звон бокалов, а через пару мгновений мои губы касаются его.
Поцелуи чувственные, уверенные и влажные. Его полные губы приоткрываются и
позволяют сделать глоток белого полусладкого вина.
Маленькая капелька остается на моей нижней губе,
сползает по подбородку, по шее, скрывается между двумя объемными холмами. Но ее
моментально подхватывает влажный язык мужчины. Он ведет медленную дорожку от
ложбинки между моими упругими полушариями до самой мочки уха. Прикусывает ее,
тянет. Знает, что это моя эрогенная зона.
Я вся дрожу, горю, казалось, предел моего возбуждения
достигнут. Ему остается только войти в меня. Через пару движений я взорвусь в
его руках, он знает. Но почему медлит?
— Хочешь еще вина?
— Я хочу тебя, — шепчу умоляюще в любимые губы.
— Ты уже возбудилась?
Сквозь возбужденный шепот слышится раскат молнии, но он
отходит на второй план, когда чуткие пальцы касаются моего живота и дразняще
скользят вниз.
— Я… да…
— Если я проверю?
Его пальцы обводят бедра, собрав подол на талии, и
резко проникают в трусики. Влажные. Буквально кричащие о готовности и желании.
Представляю, как его длинные пальцы обволакивает моя влага, как он проникает
меня до последней фаланги и двигает ими внутри. А я выгибаюсь навстречу, нагло
кричу в его рот. Кричу до тех пор, пока нон не выбьет из меня оргазм одними
пальцами.
Проверяй. Ты и
так знаешь ответ…
— Ах, да…
— Тихо, — приказывает он и вводит сразу два пальца в
мою мокрую промежность. Двигает ими так быстро, что я вот-вот готова кончить.
Разразиться здесь и сейчас как молния за окном…
Слышу, нет, чувствую, как он улыбается, глядя на меня.
Его резко, прерывистое дыхание опускается на мои губы. Они чуть полноватые,
четко очерченные. Мне не нужно сосредотачиваться, чтобы представить их. Они
красивые. Он красивый. Лучше перед глазами будут сочные мужские губы, нежели
недовольные лица моих родственников. А в ушах пусть лучше слышится прерывистое
мужское дыхание, чем громкое, раскатистое ругательство, как молния за окном.
Убирайся вон!
— Нравится? — спрашивает он, продолжая трахать меня
пальцами.
— Да…
— А так? — большой палец опускается на чувствительную
горошинку клитора и крутит… вокруг… слегка надавливает.
Молча цепляюсь за его шею, царапая кожу, выгибаюсь
навстречу его пальцам. Под ладонями чувствую маленькие дорожки пота, которые
хочется слизать языком. Пробираюсь под шелковую рубашку к крепкой, напряженной
спине. К бугрящимся мышцам, которые люблю гладить, ласкать, целовать.
До нашего убежища осталось совсем немного. Скоро мы
полностью отдадимся страсти, не вспоминая о произошедшем. Не вспоминая, что
родители выгнали нас из дома и не желали больше видеть. Я растворюсь в эмоциях
и любви к нему, заставлю трахать меня пока мышцы не начнут болеть.
— Скажи, что любишь меня, — раздается приказ хриплым
голосом.
— Люблю.
— Сильно?
— Больше всех на свете.
С детства. Хочу сказать с детства, но вовремя
останавливаюсь…
— Кончай, Аманда. Кончай…
Его шепот раздается прямо возле уха, пальцы его левой
руки вытягивают сосок слишком сильно, пальцы внутри меня двигаются все быстрее
и быстрее. Доводят до исступления. Губы перемещаются на шею, на самую
чувствительную точку моего тела и…
Грохот. Резкий звук скользящих по дороге шин.
Сигнал клаксона.
Мой оргазм.
Удар.
Точка невозврата, погружающая меня во тьму, из которой
нет выхода. Еле-еле открываю глаза сквозь тяжесть на веках. Ненадолго. На пару
секунд. Единственное, что я вижу перед тем, как утонуть в неизвестности —
темный похотливый взгляд. И его голос:
Аманда…
— Милая, ты такая красивая! У меня нет слов!
— Да ладно тебе, мам. Обычная она, только в белом, —
ухмыляется мой младший брат, надув полные розоватые губы, так похожие на мои. —
Ну и намалеванная как…
— Патрик! Не говори ерунду! Сегодня такой важный день!
Твоя сестра выходит замуж!
— Наконец-то. Не прошло и года.
— Патрик!
— Не переживай, мам, ему можно, — улыбаюсь, глядя
мельком на маму с братом, затем на собственное отражение.
Темные локоны до плеч, приталенное платье, расклешенное
у бедер, скромный букет белых роз, который сжимаю в руках от волнения. Еще
немного, и основа сломается. Нет, этого допускать нельзя — флорист не простит.
Ему будет плевать на сомнения в моей голове и страх в карих глазах, которые
глядят на меня через отражение. Визажисту тоже. Хотя губы я не щажу, покусываю
от волнения, наплевав на яркую алую помаду. Им нужно показать свою работу на
самой масштабной свадьбе года, а мне нужно выйти замуж.
Я не должна подвести их хотя бы сегодня.
— Шлейф не мешает? Туфли не жмут? — взволнованно
спрашивает мама.
— Нет.
— Ох, милая, ты почти не изменилась. Такая же
стройняшка, как год назад.
Проглатываю слова о прошлом и киваю в ответ маме.
— И фигурка, и взгляд светится, и прически…
— Мама, отстань от Аманды, — выкрикивает Патрик.
