Ритмично постукивали колеса поезда. В купе было скучно, и Виктор вышел в тамбур. Наконец-то долгожданный отпуск. Ещё вчера в трудный понедельник он собирал вещи, а сегодня почти новая жизнь. Никаких забот, он едет к себе на родину в маленький районный городок. Туда где прошла его молодость, где остались друзья, школа, детство и Таня. Та самая Таня, которая пришла в их девятый класс. Стройная, подтянутая, с красивыми ногами и очаровательной улыбкой. Тогда у Виктора был неплохой шанс стать её близким другом. Так всё и начиналось. Но молодость это пора ошибок, и он до сих пор себя упрекал: «Как же тогда по-глупому получилось! Не прошло и пяти минут первого свидания, как полез целоваться. Конечно, оттолкнула. Правильно сделала. Она вель девчонка красивая, гордая. А дальше в кинотеатре? Обнял, так сразу и под юбку лезть. Вот, болван. Надо было хоть подумать для начала. Да, что теперь-то вспоминать? Что было, того не вернёшь».
Так думал инженер Виктор Волочков, который, несмотря на зрелый возраст, так и не стал женским искусителем. Со своей женой он даже не знакомился, просто учился с ней вместе в одном институте. А отношения из обычных переросли в близкие не скоро, и как-то буднично. Жена давно уже не вызывала особых чувств. Но Таня, это была любовь, такая сильная и неуправляемая, что не покорялась времени. И всё помнилось, как будто было вчера. А Таня тогда резко отдёрнула его руку, удивлённо спросила: «Ты, что придурок?», и убежала. Через несколько дней она случайно познакомилась с другим парнем из другой школы.
Лес закончился, перед окном раскинулось большое поле с редкими деревьями. Начинал моросить мелкий дождь. Виктор облокотился на дверь тамбура. «Вот дела, дверь тамбурная не заперта, – удивился он. – Сказать, чтобы закрыли? Нет, лучше сначала открыть и подышать. После летней жары такая прохлада». Виктор открыл дверь и высунулся. Эх, будто в молодости свежо и молодецки. Он так увлёкся, что даже не заметил, как из чёрной грозовой тучи вынырнул яркий огненный свет, и с ужасным грохотом окатил вагон. Руки дрогнули, и, даже не успев вскрикнуть, Виктор окунулся в придорожную траву. Больно обо что-то ударился, и отключился.
Когда он открыл глаза, дождя не было. Ярко светило Солнце. Вблизи стояло большое дерево, под которым лежала громадная обугленная ветка. Возле дерева лежал чей-то поломанный велосипед с причудливо вывернутым колесом. Сильно болела голова. Не спеша, Виктор поднялся, и пошёл на звук автомобилей, раздававшийся далеко за холмом. В голове издевательски звучала песня: «На дальней станции сойду, трава по пояс». Она действительно была по пояс, и это мешало идти. Самочувствие немного улучшилось. Повеяло какой-то свободой. Так бывает всегда вдали от города и суеты, наедине с Природой. Лёгкий ветерок приветливо ласкал лицо, зовя остаться, и не возвращаться туда, где дымят фабрики, и шумят машины. «И без меня обратно скорый, скорый поезд растает где-то в шуме городском» – не унималась песня. Захотелось забыться от тревог и забот, удобно улечься прямо здесь на траве, и крепко поспать. Но тревога и жажда брали своё, заставляя идти. Вскоре за холмом показалась дорога. Навстречу ехал старый автомобиль. Виктор устало поднял руку. Автомобиль послушно остановился.
– Мне надо в город. Я выпал из поезда. Подвезёте? – обратился Виктор к пожилому водителю.
– Конечно, садись. Вот, выпей воды.
Водитель протянул бутылку. Виктор уселся на переднее сиденье. Выпил воды. Стало легче.
– Мой пиджак с документами остался в поезде, и я не смогу заплатить.
– Да ты что парень? – обиделся шофёр. – Я не барыга, не шкурник. В детдоме рос, за советскую власть на фронте воевал. Это сейчас люди портиться стали. А в наше время последним делились, одной большой семьёй жили. Ты-то как? В больницу тебя или куда?
– Нет, всё нормально. Только руки поцарапал.
– Молодец, что не нытик. Такие нужны стране. А то ноют, что сервилатовой колбасы не достать. Неужели кроме как брюхо набить, и дел нет. А где в мире хлеб дешевле? А квартплата копейки. Медицина бесплатная. Про это и разговора нет. Привычное не замечается. Разбаловались, не знали настоящего голода. Ну, да ладно, мы как надо не пожили, так хоть у вас молодых всё впереди. Может, до Коммунизма доживёте. Потерпи, скоро приедем.
Он ещё долго хвалил страну, и клеймил недостатки отдельных нехороших явлений. Казалось, что он на митинге и толпа вот-вот одобрительно взорвётся бурными аплодисментами. Через полчаса вдали показались многоэтажки.
– К городу подъезжаем. Тебе куда?
– Если будете ехать через центр, то там остановите. Дальше пешком близко. Сначала посижу в парке, и приведу себя в порядок.
– Смотри сам, тебе виднее. Возьми йод, смажь, где поцарапано.
В центре города Виктор поблагодарил и вышел. «Странный тип, – подумал он про шофёра, – зато добрый, сейчас такие редко. А чего это он про квартплату и про коммунизм нёс? Шутил или до сих пор верит, что всё вернётся? Ладно, сейчас не до него. Пиджака нет. Денег нет. Документов тоже. Хорошо хоть дом близко».
Виктор успел пройти метров сто по улице, как вдруг заметил, что его не покидает какое-то странное ощущение. Присмотрелся. Что-то изменилось, но пока непонятно что именно. Его город. Его улицы, но что-то не так. Вот идёт толпа людей из автобуса. Одеты бедновато. Нет ярких оттенков. Сумки какие-то странные. Не видно разрисованных полиэтиленовых пакетов, зато у многих в руках сетки. А вот ватага молодых людей.
Куда-то спешат и смеются. Стоп. Расклешённые брюки и длинные волосы у парней. Девчонки в мини юбках. Странно. И магнитофон какой-то старый. А это ещё кто? Школьники в пионерских галстуках! Это что предвыборная агитация? А куда подевались иномарки? Где любители болтать по мобильным телефонам? Виктор посмотрел направо и застыл от удивления. На весь фасад дома висел новый плакат с надписью «Коммунизм это молодость мира, и его возводить молодым». Стало не по себе. Этого всего не могло быть, но оно было. Голова, переставшая недавно болеть, закружилась, ноги ослабли. Виктор плавно опустился на скамейку. Может он в прошлом? Или это галлюцинация? Так, спокойно, надо ещё раз осмотреться. А может это кино снимают? Ну, конечно. Как это сразу не додумался? – начал успокаиваться Виктор. Но странное предчувствие не покидало. А где кинокамера, где режиссёр? Может у них перерыв? Но что-то не похоже чтобы люди занимались съёмкой. Идут каждый сам по себе. И каждый занят только своими делами. Всё, хватит. Надо просто пойти до киоска, и купить газету. Может, в кармане хоть мелочь осталась? Теперь Виктор начал внимательно присматриваться ко всему. Было удивительно, но его руки тоже странно выглядели. Они стали какими-то гладкими. Виктор в изумлении вскочил, и побежал к витрине магазина. Резко глянул на своё отражение, и обомлел. На него смотрел юный школьник такой же, как он испуганный, и в точности повторяющий его движения. Похоже он в прошлом. Но разве такое бывает? Быстро подбежал к киоску, и посмотрел на газету. Дата была неумолима – 30 мая 1973 года. После просмотра газеты сомнений не оставалось, он в прошлом.
