Сидор, только к вечеру доехал до райцентра, города N-ска, где он должен был встретиться с завхозом Бьерном и забрать ключи от Етьской усадьбы Беломедведева. На выезде из Квасквы его несколько раз останавливали на блокпостах Нацгвардейцы, для проверки документов. Но красные корочки работали безукоризненно и его сразу пропускали, вежливо извиняясь и отдавая честь. На въезде в N-ск, стоял большой рекламный щит, сообщающий, что город N-ск чтит вековые традиции и не допустит у себя никаких цветных революций. Тематика рекламных плакатов, которыми были просто утыканы городские улицы, была схожей. На каждом перекрестке встречались рекламные щиты, на которых под лозунгом «цветная не пройдет», радостные, мускулистые Нацгвардейцы пронзали трезубцем, похожим на вилы, хилого трехглавого дракона, похожего на общипанную курицу с синей татуировкой на хвосте «пятая колонна». Еще встречались плакаты, призывающие записываться на контрактную службу в Нацгвардию, ОМОН или охранниками в тюрьмы. На них был изображен один и тот же атлетически сложенный детина в камуфляже с лихо загнутом берете, черного, синего или крапового цвета, в зависимости от рода войск. Если не брать в расчет эти плакаты, ничем особенным город N- ск не выделялся и производил впечатление провинциального городка Черноземья, с одно, двухэтажными домиками, обязательными палисадниками вдоль разбитых дорог, кривыми тротуарами и небольшой церковью над маковками которой кружили стаи крикливых ворон. Центральную площадь привычно украшала статуя вождя мирового пролетариата, густо покрытая бронзовой краской, указующего почему-то перстом на магазин «Вино-Воды», возле которого наблюдалось некоторое оживление из припозднившихся горожан.
Сидор притормозил, за большим черным джипом, рядом со светящейся витриной с неоновой вывеской «Патриот пицца», где ему назначил по телефону встречу завхоз Бьерн и опустил стекло. Тут же из джипа вышел и пошел к Ниве небольшого роста мужчина с короткой бородой и ниспадающей на плечи густой шевелюрой рыжих волос.
– Я Бьерн, – подойдя, вежливо улыбнулся рыжий, – Нормально доехали?
Сидор кивнул в ответ и, выйдя из машины, пожал руку рыжему.
– Наверное проголодались с дороги, – спросил Бьерн и не дожидаясь ответа, открыл перед Сидором дверь в кафе, – Прошу.
Они вошли в ярко освещенный зал и сели на столик напротив окна. Тут же к ним подошла приветливая официантка, одетая в зеленую полевую форму и солдатскую пилотку с красной звездой. Бьерн взглянул в меню и сделал заказ: «Две армии здесь и одну Люкс Патриот заверните на вынос».
– А вы похожи чем-то на нашего премьера, – достав из кармана трубку и начиная ее раскуривать, улыбнулся Сидору Бьерн.
– Ваше лицо мне тоже знакомо, – вопросительно произнес Сидор, – Мне кажется вы похожи на какого-то артиста.
– Не узнаете на какого, – развеяв рукой клубы ароматного дыма, поинтересовался Бьерн. Сидор пожал плечами в ответ. – Квартет АББА помните? Бьерна Ульвеуса? Он был еще женат на этой длинноволосой блондинке, Агнетке. Ух, какая женщина!
– Так это вы, – удивленно произнес Сидор.
– Ну, что вы, – смущенно помахал ладошкой Бьерн, – Это был мой кумир детства. Я уже потом имя его себе взял. А до этого был Калистрат. Отец почему-то так назвал. А теперь вот Бьерн Великохатько.
– Красиво звучит, – вежливо улыбнулся Сидор.
В это время бравая официантка принесла две небольшие ароматные пиццы, на которых дольками помидоров и ветчины были выложены красные солдатские звезды и серпом с молотом из ломтиков сыра.
– Оригинально, – принимаясь за пиццу, похвалил Сидор, – Я смотрю здесь много армейской символики. С чем связано если не секрет?
– С приоритетами, – с аппетитом откусывая большой кусок произнес Бьерн, – Силовики контролируют город. Городничий, зять начальника губернского полицмейстера. Сельскую местность, рвачевские взяли в оборот. Почти вся колхозная земля у них в аренде.
– Кто, – не понял Сидор.
– Родственники Рвачева. Министра сельского хозяйства. Впрочем, тут они с прокурорскими вместе работают, – заговорщицки сообщил Бьерн, – В общем, у нас разделение сфер влияния, как и везде в стране. Поэтому и Патриот Пиццу едим. Чем мы хуже других, – потянувшись, зевнул Бьерн.
– А мы под кем тогда, – поинтересовался Сидор, – Я имел ввиду нашу усадьбу, как ее забыл название?
– Еть, – удивился Бьерн, – Что вы. Еть сама по себе. Она, конечно, за Магазиновым числится. Но, – тут Бьерн, наклонился и добавил заговорщицки, в полголоса, – Но это, как вы понимаете, все Беломедведевское.
– Понимаю, понимаю, – покивал в ответ Сидор, – А вы значит завхоз и живете там?
– Нее, – небрежно протянул Бьерн, – Я там по совместительству. Так заезжаю иногда. Живет там постоянно только Герасим. Дворник. Теперь вот вы будите за всем приглядывать. А то мне на два фронта неудобно приходится.
– А вы простите, чем еще занимаетесь?
– Ликёро-водочным заводом. Это основное, – гордо ответил Бьерн, – Слышали, наверное, про водку «Белый медведь». Наша марка. Здесь разливаем. Готовимся бренд продвигать на Запад. Кстати, сегодня ночью открываем экспортную линию, – он взглянул на часы и с сожалением добавил, – Нам надо ехать. Мне еще на завод возвращаться.
Они быстро доели пиццу, а Бьерн протянул Сидору не распечатанную коробку, – А это вам на завтрак. Люкс патриот называется.
– Осетинские пироги здесь где-то заказать можно, – забирая коробку, поинтересовался Сидор.
– Ну, что вы. Здесь только «Патриот пицца» и еще рестораны быстрого питания «Наша каша». Кашу личный повар Самого курирует. Остальное все позакрывал Кваскомнадзор. Я же вам объяснял. Все давно поделено, – поднимаясь из-за стола, ответил Бьерн, – А водка Белый медведь в приоритете, – засмеялся Бьерн, – От добра, как говорится, добра не ищут, – и он направился к двери, где уже на вытяжку стояла обслуживающая их официантка, по-солдатски браво отдавая честь.
Бьерн сел в свой джип, и поехал первым, а Сидор на Ниве следом. Проехав весь город, по темной и достаточно разбитой дороге, они выехали на неожиданно хорошее лесное шоссе, освещенное придорожными фонарями и огороженное вдоль обочины металлическими отбойниками. Бьерн прибавил скорость, и они где-то через пол часа остановились перед въездными воротами, украшенными литыми барельефами с изображением головы белого медведя. В обе стороны от ворот, в темноту, уходил высоченный забор из крашенного профнастила. Бьерн, сдал немного в сторону на небольшую площадку и вышел из машины, а ворота в это время автоматически распахнулись. Бьерн пересел в машину к Сидору. «Поехали», – махнул он рукой вперед. Они по подсвеченной невысокими придорожными фонарями дороге въехали в темное пространство усадьбы, где в глубине стоял ярко освещенный дом.
