«В чёрном-чёрном городе, на чёрной-чёрной улице стоит чёрный-чёрный дом. В этом чёрном-чёрном доме есть квартира с чёрной-чёрной дверью. За чёрной-чёрной дверью тёмная-тёмная комната…»
Папа выдерживает паузу, нагоняя ужас. Ещё в придачу делает страшное выражение лица и поднимает руки, изображая забавных подкроватных монстров из детских сборников «ужасных историй». Я делаю вид, что мне хоть немного страшно, и наконец он заканчивает свою историю безобидным и наивным: «… белый зайчик.»
Я не боялась этой истории нисколько и всё же пряталась под одеяло. Папа уходил с чувством выполненного долга и довольной улыбкой, а я закрывала глаза и рисовала свою жуткую историю на ночь: мне всегда казалось, что в той тёмной-тёмной комнате кто-то есть. И это совсем не белый зайчик. Там что-то жуткое, что-то страшное. Просто детям об этом не говорят, да и взрослые предпочитают о жутком и страшном не думать.
– Наверное, это всё, что я помню из общения с отцом. – я промочила пересохшее горло и неслышно поставила высокий стакан обратно на стеклянный столик. – Мы немало общались, но это, наверное, самое… – я задумалась, но не подбирая слова, а пытаясь найти какое-то обоснование.
– Не ищите логику, Элен. – доктор Уолтер Данн мягко вытянул руку в мою сторону, не выпуская чёрную шариковую ручку между пальцев. – Мы просто вспоминаем. Не анализируем.
– Не могу отключить голову. – смущённо засмеялась я и покрутила пальцем у виска. – Всегда в работе.
Доктор сделал очередную пометку в большом блокноте и поднял на меня глаза. В вытянутых прямоугольных линзах очков бликами отразился приглушённый свет настольной лампы справа от него. Радужек за ними не видно, и меня мучает неприятное чувство, когда ты знаешь, что на тебя смотрят, но не можешь увидеть смотрящего.
По плечам пробежала лёгкая дрожь. Я перевела взгляд на каёмку стакана и прислушиваюсь к размеренному шагу настенных часов. Просторный светлый кабинет психолога наполняют всего пара звуков: моё дыхание, часы и шум увлажнителя воздуха в виде бежево-коричневой черепашки. Эти звуки тихие и незаметные в обычное время, но сейчас я их чётко слышу. Даже слишком чётко.
Мысли разбрелись по углам. Кажется, это тот редкий момент, когда я действительно ни о чём не думаю. Голова свободна от размышлений и работы. В ней пусто. Или процессы просто поставлены на паузу, чтобы немедленно возобновиться в первую же подвернувшуюся возможность?
Мой взгляд опустел – я даже чувствую это и будто вижу своё лицо со стороны, – руки расслабленно и неощутимо лежат на коленях, будто в невесомости. Ощущение реальности отступило от головы и спустилось куда-то к пальцам ног. Их сжимают новые туфли, наверное, реальность только из-за этого не покидает меня окончательно.
Так спокойно, тихо. Внутренняя тишина плавно заглушает звуки снаружи, и весь мир будто замирает.
Ждёт ли он меня или на самом деле продолжает бежать, не заметив, что одна его крошечная частичка остановилась – я не знаю. И всё же мне хочется верить, я что-то значу для бесконечно спешащего мира хоть, чтобы он заметил моё отсутствие.
Из тишины и невесомости меня насильно вытащил голос доктора Данна.
– Элен? – его голос как зажигалка в темноте сверкнул перед глазами, и я посмотрела на доктора. – Элен, о чём Вы задумались?
– Ни о чём. – ощущение собственного тела медленно вернулось, первыми я почувствовала плечи и пожала ими. – Совсем ни о чём.
– Вы расслабились.
– Мне кажется, на секунду я даже уснула. – с губ снова сорвалась неловкая усмешка. – Хотя думала, что выспалась.
На подлокотнике квадратного кресла из чёрной кожи, в котором сидит доктор Данн, засветился экран смартфона. Время сеанса вышло, и мы оба вольны идти по своим делам.
Детская страшилка казалась мне забавной. Долгое время она мне такой казалась, но продолжалось это до тех пор, пока по городу не поползли слухи о загадочных снах. На седьмую ночь снится тёмная комната, и сновидец умирает.
Спустя всего два месяца город накрыла волна необъяснимой болезни, которая стремительно распространяется по миру. Всё также люди видят сны на протяжении недели. Сюжеты разные, но заканчиваются всё одним и тем же – тёмная комната, из которой будто кто-то смотрит. После седьмой ночи сновидцы умирают при неясных обстоятельствах, не просыпаясь.
Соцсети пестрят тревожными постами с описаниями самых разных сюжетов снов и «мольбами о помощи». По-настоящему «заражёнными» оказываются лишь трое из ста авторов постов. Непонятно как и по какому принципу передаются убивающие сны, но жертв с каждым днём становится всё больше.
Заразившиеся делают всё, чтобы отсрочить свою смерть. Продаваемость кофе, энергетиков, колы и снеков выросла в разы. Люди доводят себя до изнеможения, намеренно лишая себя сна. В толпах прохожих на улице день ото дня всё больше таких «зомби» – бледно-зеленоватые кожные покровы, пустой взгляд, раскачивающаяся походка, неустойчивость.
Но рано или поздно сны берут своё – мы засыпаем. И однажды видим тёмную комнату.
Чтобы предотвратить катастрофу и разобраться в причинах умертвляющих снов, было принято решение собрать группу добровольцев для изучения их снов. Исследования проводятся в институте мозга и моё крошечное отделение сомнологии стало как никогда важно.
Часы пробили два ночи.
В коридорах института мозга и крошечного отделения сна опять стало тихо. Ребята из дневной смены давно дома. Между тем я до сих пор удивляюсь, что работаю теперь рука об руку со своим же психологом!
В здании, кроме меня, доктора Уолтера Данна, пары охранников и шести исследуемых пациентов, вообще никого нет.
Многочисленные компьютеры напротив меня негромко шумят. Они фиксируют состояние пациентов на протяжении всей ночи. Система охлаждения у системных блоков на ладан дышит, вот и шумит. Её бы давно заметить так же, как заменили скрипучие клавиатуры в прошлом году.
Из коридора всё чаще доносятся «признаки жизни» кофейного автомата. Минут пять назад, кстати, он снова шумел, а потом по коридору стал разноситься аромат самого напитка и приглушённые звуки шагов. Кто-то с очередным стаканчиком идёт сюда. Не то парням из охраны надоело сидеть на одном месте, не то доктор Данн наконец свалился со стула и проснулся.
Мой коллега постоянно твердит, что у него бессонница, но при этом отлично засыпает сидя на стуле.
Я упрямо стараюсь не замечать бодрящий аромат кофе. Вчера я в попытках не уснуть на рабочем месте выпила порций восемь кофе, а весь следующий день мучилась от тошноты. Да, думаю, и кошмары мне стали сниться из-за непривычно большого количества кофе по ночам.
Дверь открыта, но незваный гость с кофе всё же постучал в дверной косяк. Аккуратно и робко. Я подняла глаза от монитора компьютера и встретилась с вполне бодрым взглядом доктора Данна.
