Чего там только не бывало!
В их дом и бомба попадала
(в соседних прятались кустах),
но всё осталось на местах.
Остался стул, диван, камин,
а в баре семь французских вин.
Три на стене висят картины,
в углах немного паутины,
компьютер, лампа и турник,
на полке шесть десятков книг.
На кухне газ и холодильник,
в подвале счётчик и рубильник.
Сарай завален барахлом,
с собакой будка за углом.
На огороде – конопля
растёт, не зная патруля,
густой и пышною стеной,
он посадил её весной.
И он не ходит на работу
ни в понедельник, ни в субботу.
Ни до чего ему нет дела,
только её младое тело
и вызывает интерес.
Ах да, ещё прогулки в лес,
где они режут мухоморы,
чтоб их сменить на луидоры,
ну, или просто на рубли,
чтоб позже съездить на Бали.
Ну а зимой диван, огонь,
его горячая ладонь
ласкает трепетную грудь.
Вторая твёрдо держит путь
и вниз скользит по животу
к её мохнатому кусту.
Так и проходит день за днём,
они всегда везде вдвоём:
на кухне, в зале и в сортире,
а также в виртуальном мире.
Но иногда он пропадает,
она тогда всю ночь рыдает,
не спит, не ест, глядит в окно,
сменив лекарства на вино,
а недоступный абонент
пьёт неразбавленный абсент,
мороз вдыхает с табаком,
порою двигаясь ползком.
Домой является под утро,
ложится спать. Под вечер смутно
припоминает, где и с кем
и как и что он пил. Затем
он лезет к ней под тёплый плед,
на утро заказав омлет.
И спят они, и спит всё в доме
и на дворе, пожалуй, кроме
больших прабабкиных часов.
Им двух на всё хватает слов.
