Должно быть хорошо, что я пишу свои рассказы не под чьей-то редакцией. Единственное, что может меня ограничивать, – старенький принтер под моим новеньким столом. Порой сломается, и ничего не остается, кроме как локти кусать. Потом уже чинить, конечно же. Зато этот принтер никогда не скажет, что мои рассказы бессмысленные или не подходят под какие-то патриотические критерии для конкурса писателей, каких в последнее время развелось несметное количество. Он просто молча напечатает их мне, чтобы потом я заботливо связал эти листы бечевкой. Четыре рубля за метр. Беру бесплатно, так как работаю в магазине, где торгуют бечевкой. Такой вот самиздат.
Каждую неделю в воскресенье я закрываю магазин ровно в восемь вечера и встречаюсь со своим приятелем-курьером, сажусь к нему на пассажирское сидение и в основном молча наблюдаю за мрачноватым ночным городом в течение нескольких часов. Признаться честно, я сам до конца не понимаю, зачем так делаю. Время от времени беру с собой книгу и читаю ее, пока он бежит стучаться в незнакомые квартиры, хозяева которых собрались хорошенько потрапезничать.
Курьер вернулся и сел в машину, наигранно покряхтывая. Старенький Митсубиси уверенно двинулся по ухабистой дороге полной выбоин. Книжка подскочила в моих руках и свалилась мне на колени обложкой вверх. Никаких иллюстраций, лишь скромная надпись гласила: Эрих Мария Ремарк. “Три товарища”. В последнее время я часто читал этого автора и, признаться честно, давалось мне это с трудом. Большую часть романов я читал, словно пережевывая болото, однако оставшуюся треть я впитывал залпом и после оставался сидеть с закрытой книгой, как бабка у разбитого корыта.
– Мы прямо как персонажи из этой книги, – восторженно сказал я, дочитав n-ную главу из “Трех товарищей”.
– Что за книга?
Я торжественно поднял увесистый томик вверх.
– “Три товарища”? Дружище, ты серьезно? – сильно изумился он.
– Да! Ты знаешь ее?
Он ненадолго замялся. Теперь казалось, что мой приятель смотрит не на дорогу, а сквозь пространство и время. Не знаю, в какое такое время он смотрел, но его лицо мгновенно постарело лет так на десять.
– Приходилось знать. Это любимая книга моего отца, – нехотя проговорил он.
Стоит сказать, что мой товарищ – человек душевный и жизнерадостный, но не без нотки меланхоличности. Находясь всегда в центре внимания как настоящая душа компании, вечерами он все же позволял себе тосковать по тем или иным причинам, но только при мне и лишь раз в неделю. Такой вот мажорно-минорный персонаж.
В самом конце нашей поездки он расскажет мне историю, по причине которой упоминание об отце заметно разбередило его. Сейчас же парень просветлел, лукаво улыбнулся и сказал:
– Он прятал в ней заначку.
Мы ехали вдоль местного торгового комплекса по широкой трассе с сильным уклоном, и у меня заложило уши. Так началась моя очередная бессмысленная и короткая история из моей жизни.
* * *
В это воскресенье у меня было много работы. Весной меня частенько покидают силы, поэтому, торгуя бечевками по четыре рубля за метр, я буквально засыпал за рабочим столом. Выпив третью чашку двойного эспрессо, я позвонил своему другу и сказал, что после работы отправлюсь прямиком домой.
– Понимаю тебя. Сам не выспался, не знаю теперь, как работать, – сказал он.
– Сегодня мы точно будем спать крепче обычного, – ответил я, стараясь отыскать нотку оптимизма.
– Верно! Спокойного сна, дружище, – он поймал посланную мной нотку.
– Спокойной ночи.
Неожиданно для себя я сильно проголодался и заварил себе чан-рамен. Раньше я временно закрывал магазин, только чтобы спуститься вниз и перекурить, но так как случайно бросил это дело, элементарно забыв вовремя купить новую пачку, перерывы я себе не устраивал и ел прямо в торговом зале. Поставив контейнер с лапшой на своей рабочий стол, я стал жадно поедать все содержимое.
