От автора:
Все создания, описанные в книге, являются вольной авторской вариацией на тему мифов и верований народов мира. Автор ни в коей мере не пыталась и не намерена задеть чьи-либо религиозные чувства или проявить неуважение.
ЧАСТЬ 1
[История шестая. Люди, нефилимы и тайны прошлого]
{Здесь есть, точнее, существовали когда-то полусоздания или, как местные говорят, полулюди, которые в каком-то смысле немного похожи на меня. Нефилимы.
Их отцы — создания разных сущностей, но одной веры, подопечные одного высшего, и прозванные здесь ангелами. Правда, если верить Горице, к христианству эти ангелы
отношения имеют мало. Нефилимы, несмотря на различные сущности отцов, всегда рождались с одинаковой силой. Как именно создания умудрялись зачать детей в паре
с человеком, учитывая, что это невозможно, мне пока не рассказывают. Хотя догадаться несложно. Тут всегда и на все простой ответ: очередной всесильный и безумный экспериментатор…
Из личных записей Константина Ивченко}
Маруся сосредоточенно рассматривала пальцы рук и изредка принималась покручивать тонкое бронзовое колечко. Это люди золото да серебро носят, а в миру ценится «первая бронза», та самая, которую когда-то в Иномирье занесли переселенцы. Большая часть изделий того времени хранится в земельных музеях и порой встречается в музеях Иномирья, малая же часть сосредоточена в частных руках, и в качестве семейных реликвий передается от поколения к поколению. Украшение на пальце Руси не имело отношения к ее семье и досталось ей не от матери или бабушки, хотя последняя и сыграла в сем процессе немаловажную роль. Колечко подарил змий Вукола, большой любитель вина, мудрости, поэзии и бабули. Любила ли его сама бабуля или нет, Маруся не знала, но вслед за Береславой в годы отрочества звала пламядышащего не иначе как Куля или дед Куля, на что змий не гневался.
Один из присутствующих поерзал в кресле — это единственное, что прервало неестественную тишину, царящую в кабинете Ярослава. Руся исподлобья оглядела так называемых экспертов и вновь уткнулась в свое колечко. Есть в ее новой профессии моменты, от которых откровенно не по себе. Примером могло послужить происходящее. К чему было тащить ее сюда? Куда как логичнее было бы изучить материалы ее личного дела, уж затем вызывать на беседу. А так… Что за особая мода?
— Читали ли вы отчет вашего руководителя?
— Нет, — Маруся подняла голову и прямо взглянула на говорящего. Первый вопрос за десять минут, что она тут провела.
— Он характеризует вас положительно. Его рекомендации связаны со специфическими фобиями. Вам предписывается систематическая десенсебилизация.
— Хорошо.
Больше вопросов не последовало.
— Вы свободны, — Ярослав эту фразу произнес с едва уловимой улыбкой победителя.
Маруся поднялась, вежливо кивнула собравшимся и, горделиво расправив плечи, удалилась. За дверьми маячила Женя.
— Ну?
— А змий задери! Я вообще не поняла, зачем туда ходила, — прошептала Козлова.
— Это, значит, взяли. Поздравляю, — по слогам точно так же шепотом провозгласила Женя и потянула ведьму к столу. — За это надо выпить. У меня есть кофе.
— Куда взяли? — не поняла Руся. — Две недели прошло только.
— А ты не видела того мелкого с кожаным браслетом на полруки?
— Цверга?
— Его.
— И?
— Это сторонний, — Женя протянула Марусе блюдце с чашечкой. — По твою душу. Только Ярослав — не Ярослав, ежели он подчиненных просто так отдаст.
Руся удивленно уставилась на свое отражение в кофе.
— В каком смысле «сторонний»?
— Военный. Вообще у тебя самые неоднозначные показатели среди всех вживленных, так что ты бы заинтересовала «оборонщиков» в последнюю очередь, кабы не одно «но». Выяснилось, что внутри твоей головы произошло нечто темное и непонятное.
— В моей голове в принципе все темное и непонятное, — не удержалась от философского комментария Маруся.
— Не важно, — отмахнулась Женя. — Важно, что воссоздать инцидент с куполом у них не вышло. Они и своих штатных подключали, и троих свободных. По нулям. Ты оказалась единственной и неповторимой.
— Логично. Как землю спасти или жизни чьи-то — это все вокруг. Как в нелепость какую вляпаться — это я, единственная и неповторимая.
Женя указала Русе на стул рядом со своим рабочим местом и прислушалась к происходящему в кабинете начальства. Там явно шла оживленная дискуссия.
— А правильных вопросов ты не задаешь. Надо было спросить, почему они тебя не забрали и не обратились лично.
Козлова едва не поперхнулась.
— А что так могут?
— Еще как могут, и делают. В договоре свободных магов есть три взаимосвязанных пункта, по которым вы обязаны в случае обоснованной необходимости, так сказать, отдать долг социуму. Неужто, думаешь, остальных троих подкупили подопытными поработать?
— Я не знала.
— Тебя спас контракт с Интерполом. А постоянный обезопасит полностью. Так что у Цверга руки связаны. С этого момента эксперимент закончился. Ты в штате. И ты, кстати, всего этого не знаешь, и я не знаю. Мы пьем кофе и болтаем о туфлях.
— Хорошие туфли. Ценные.
— Тоже так думаю. Ярослав велел тебя задержать для личной беседы, так что ты тут сидишь не праздно.
— А можно вопрос? — чуть поразмыслив, решилась спросить ведьма.
— Можно. Но не факт, что будет ответ.
— Вслух, наверное, прозвучит ужасно, но все же… Как ты оказалась здесь?
Женя смущенно улыбнулась.
— Ты первая, кто спросил.
— Серьезно?
— Серьезно. Атум — не шутка.
— Предусмотрительно. Чего обо мне не скажешь, — Маруся досадливо поморщилась. В своих пространных размышлениях о судьбе Кости и его адаптации к местным жизненным реалиям она как-то позабыла, что Ярослав — представитель древнего рода «мировых творцов», и задавать пусть и косвенные вопросы о его личной жизни попросту опасно.
— На самом деле не все так ужасно. Я же знала заранее, что тебя просветили и насчет родства, и насчет родовой принадлежности. Уж лучше б кто сразу в лоб спросил, чем за спиной в ищеек играть.
— Это да.
Женя умолкла и прислушалась к происходящему в кабинете.
— Слышишь бас?
Козлова кивнула.
— Цверг вещает. Значит, уже скоро закончат. Мне шесть лет было. Родителей никогда не помнила, жила с бабушкой. В общем, воспоминания сохранились яркие. Дергаю цветы за сараями в конце проулка, а тут он, весь такой красивый и величественный — раз и пропал. Ну, я возьми и прыгни следом с криком: «Дядя, я тебя спасу». От чего спасала, честно говоря, не помню уже.
— И как? Спасла?
— Нет. Оцарапала. Он праздно по мирам бродил, медитировал, размышлял. Проход в Великие Пустоши вел…
Маруся начала смеяться, отчетливо представляя произошедшее далее. Пустоши — особое место уединения и паломничества. Проходы образуются в Пустоши самостоятельно и индивидуально для всякого паломника, чьи мысли кристально чисты. В том и заключается невероятная исключительность этого отрезка суши. Паломник, бродяжа по мирам, возвращается на место медитации опять же по решению Пустоши и вновь приступает к размышлениям. Короче говоря, Ярослав проник в созданный на его пути Пустошью проход, обратился к нему лицом и, скрестив ноги, опустился на землю, собираясь окончательно очиститься духовно. Как вдруг из прохода ему на лицо с боевым кличем «Дядя, я тебя спасу!» выпрыгнула шестилетка.
