* * *
– Кар-р! – зловредно гаркнул телефон, нарушив царящую в салоне лимузина блаженную тишину.
Я приподняла голову с плеча сидящего рядом лиса и полезла в сумочку.
Эсэмэска. Угу, от шефа. От кого же еще?
«С возвращением, Оленька!»
Интересно, откуда Юрий Иванович узнал, что я вернулась? Хотя чего спрашивать? Наш замечательный шеф – потомственный некромант незнамо в каком поколении, и один Бог знает, какие заклинания у него припасены для поиска и отслеживания аур горячо любимых сотрудников.
– Это я ему сказал, когда прилетает самолет, – глянув на имя абонента, вполголоса бросил Лисо́вский… Александр, Саша… мой дорогой, заботливый и успевший стать незаменимым лис. А затем отобрал у меня телефон и, отключив звук, бросил смартфон обратно в сумочку.
Ну и ладно. Не больно-то он сейчас и нужен.
Я снова уютно устроилась у лиса под боком.
Машина шла плавно, тихонько урча мотором. Снаружи проносились покрытые снегом и увешанные новогодними гирляндами деревья, в окнах домов причудливыми бликами отражался свет фонарей. Самый главный зимний праздник давно прошел, но город все еще выглядел красивым, нарядным и торжественным. Правда, бегущие по своим делам люди об этом, скорее всего, уже не думали. С последним ударом курантов ощущение волшебства у многих наверняка исчезло. Но только не у меня. Не у нас. Недаром я даже сейчас не могла избавиться от ощущения нереальности происходящего, а заодно с затаенной улыбкой вспоминала свой последний Новый год и лукаво поглядывала на сидящий рядом «новогодний подарок».
– Зачем ты сказал шефу, когда мы вернемся?
Оборотень пожал плечами.
– Он беспокоился. Звонил на днях. И мне показалось нечестным держать его в неведении.
– То есть Юрий Иванович уже в курсе, что ты нагло украл меня с Сейшел и умыкнул в свои любимые Альпы?
– Он даже больничный тебе продлил до конца января, представляешь? – усмехнулся Лисовский, бережно меня обняв и чмокнув в макушку. – Так что не волнуйся, солнце, прогулов у тебя не будет.
– Обо всем-то ты подумал… – для виду проворчала я, хотя на самом деле мне было хорошо. Вернее, не так: я была довольна до безобразия и бесконечно благодарна оборотню за заботу. Как обычно, лис в своей манере обо всем договорился, все предусмотрел и заранее разрешил мои затруднения до того, как я соизволила о них вспомнить.
Все, кроме одного.
Отогнав от себя тревожную мысль, я прикрыла глаза и под тихий шорох шин задремала, с наслаждением вдыхая дурманящий голову аромат своего мужчины. С ним и впрямь было хорошо. Сильный, надежный, бесконечно влюбленный… о чем еще мечтать уверенной в себе женщине? Разве что о том, чтобы эта забота не стала чрезмерной?
Надо признать, лис ворвался в мою размеренную жизнь резко, внезапно, без предупреждения. Живительным ветром пронесся по моему прошлому и настоящему, походя смел все запреты, устои и принципы. В каком-то смысле он действительно меня украл, присвоил, захомутал. А теперь сидел рядом, рассеянно поглаживая мои волосы и пряча блаженную улыбку.
Примерно через час лимузин подкатил к старинному особняку в центре столицы и притормозил возле подъезда, рядом с которым кто-то из соседей умудрился нарядить растущую под окнами елочку. Но прежде, чем я открыла дверь и впустила в салон морозный воздух, Лисовский привлек меня к себе и пытливо заглянул в глаза.
– Оль, ты уверена, что хочешь этого?
Я ласково провела кончиками пальцев по его скуле.
– У меня домовой уже целый месяц некормленый. Осиротел, соскучился небось. Да и вещи надо бы собрать. А у тебя завтра утром совещание…
– Ну и что?
– Тебе надо хорошенько отдохнуть и выспаться, – прошептала я, поцеловав недовольно поджатые губы оборотня. – А со мной ты не сможешь удержаться.
Лис нахмурился. Отпускать меня даже на одну ночь он категорически не хотел – собственнические инстинкты у него, как и у большинства мохнатых, были изрядно выраженными. Как, впрочем, и сексуальная активность. Но утром у него и впрямь должна была состояться встреча с заграничными партнерами – Glо́bal IT Corporа́tion готовилась к без преувеличения сделке века. Поэтому всю последнюю неделю Александр почти без перерыва висел на телефоне, много торчал в интернете, просматривал присланные секретарем бумаги, готовился. И как бы нам обоим ни хотелось продлить каникулы, в конце концов все же пришлось покинуть уютный домик в Альпах… угу, тот самый, на триста квадратов жилой площади, не считая оранжереи, бассейна и маленького кинотеатра.
– Хорошо, – наконец отступился лис. – Но завтра я за тобой заеду.
Я снова его поцеловала.
– Я буду ждать.
Нахмуренный лоб оборотня после этого немного разгладился, а еще через пару минут лис окончательно успокоился и, хоть и неохотно, но все же меня отпустил, зацеловав напоследок до распухших губ. Вот же ненасытный…
Чмокнув его в последний раз, я открыла дверь и выскользнула на улицу, зябко поведя плечами.
Бр-р-р, холодрыга какая! Минус тридцать, не меньше. Но в крещенские морозы всегда такая белиберда с погодой, поэтому я поспешила захлопнуть дверцу и со всех ног помчалась мимо увешанной гирляндами елки к подъезду, торопясь занырнуть в тепло до того, как мои ноги окончательно посинеют.
Услышав за спиной шорох шин и приглушенный рокот мотора, я на мгновение обернулась, но пассажира за тонированными стеклами не было видно. Впрочем, пристальный взгляд оборотня я ощущала и тогда, когда машина проехала мимо, и когда я торопливо взбегала по лестнице, и даже когда копалась в сумочке в поисках ключей, словно упрямый лис никуда не ушел и продолжал незаметно за мной подсматривать.
Правда, когда я услышала доносящиеся из квартиры подозрительные бухающие звуки, от которых содрогнулись стены подъезда, мне стало резко не до него.
– Какого черта?! – выдохнула я, спешно отпирая замок. После чего открыла дверь, зашла внутрь и… чуть не упала, когда из коридора меня окатило мощной звуковой волной.
– АЙ БИЛИВ АЙ КЭН ФЛА-А-АЙ! АЙ БИЛИВ АЙ КЭН ТАЧ ЗЕ СКА-А-АЙ…
Увидев, как из полутемной гостиной вырывается световая иллюминация, а параллельно ей услышав доносящееся оттуда же звяканье бокалов и сдавленное хихиканье, я остолбенела. Что за дела?! Это что за тусовка у меня дома, да еще и в половине десятого вечера?!
– ЭНД ФЛАЙ ЭВЭ-Э-ЭЙ! – продолжал тем временем надрываться певец. Причем не один, а в компании целого хора пьяных голосов, среди которых я узнала и тенорок своего домового.
– Кузька! Мерзавец…
Убью заразу!
Бросив на пол сумку, ключи и теплое пальто, я ураганом ворвалась в гостиную и застала воистину ошеломляющую картину.
Посреди огромного зала, прямо над журнальным столиком, медленно и торжественно кружились в воздухе кусочки аккуратно нарезанного хлеба. Прямо над ними, словно вальсируя под музыку, так же медленно проплывали уже очищенные от золотинок плавленые сырки и нарезанная кружочками колбаса. Между ними беззаботно порхали маринованные огурчики, свежие помидорчики, пучки петрушки и укропа, периодически касаясь нарезки пушистыми хвостиками. Еще чуть выше танцевали хрустальные бокалы из бабушкиного сервиза. А под самым потолком, венчая все это безобразие, эффектно бултыхались три пузатые бутылки, время от времени наклоняясь и наполняя до краев проплывающие мимо бокалы пенящимся и сверкающим в свете зажженных свечей шампанским.
