-Госпожа Ягида! Госпожа!
-Ну что?
-А…может, ну её эту стоюн-траву? А?
-Испугался, добрый молодец? –
хмыкнула я, уверенно топая по лесной тропке. – Увидел пару леших, и в портки
наложил?
-Да нет! Вы что…просто…я так
подумал, ну и решил…
Я резко затормозила. Как же меня
достали эти деревенские олухи. Посудите сами…уже пятый ко мне приходит за
чудо-травой, которая «дух» молодит. И каждый в ужасе бежит прочь, видя, как ее
придется добывать. Объясняешь им, говоришь, что иначе не получится. Что надо,
чтобы ее человеческие руки сорвали! Все бьют себя кулаком в грудь, все головой
в ноги бухаются, помощи просят, а потом бегут, что только пятки
сверкают…надоело.
Лес мой полон нечисти. Все норовят
человека напугать. И что смешнее всего…молодые, здоровые парни! И уверены, что
им лекарство нужно! А то, дескать, их жена заглядывается на другого. Как будто
имущество в штанах убедит их благоверную забыть обо всех на свете. Эгоисты.
-Не хнычь. Руки в ноги и топай.
-Но госпожа…
-Слушай, дружок,- я уперла
указательный палец в нос мужика, и нахмурилась. – Я тебе тут экскурсоводом не
нанималась. И моральную помощь, оказывать, не должна. Неделю тут хожу, как
кикимора какая! И что?! Хоть бы один заплатил за труды! Но не-е-ет! Вы сразу
голову в плечи, как ёжики какие, и деру отсюда! Трава нужна? Значит, пойдешь и
сорвешь! А если откажешься, то век стояка не будет! Понял?!
Митяй округлил голубые глаза полные
ужаса, и почти плаксивым тоном спросил.
-Век?
-Век,- кивнула я.- Вот тогда ты по-
другому запоешь.
-Ой…как же это…не надо!
-Тогда бедра напряг и вперед!
Митяй вздохнул и пошел за мной
дальше. Скулил себе там чего-то под нос, но шел. Тоже мне…ишь, вздумали! Я к
ним по- доброму, а они как зайцы перепуганные…
Вскоре Митяй и я вышли к болоту.
Здесь по берегу росли скромные белые цветочки с очень острыми листьями.
Я пихнула Митяя в бок и взглядом
указала на цветы.
-Давай, чего стоишь? Да руки в
рубаху спрячь, не то порежешься.
Митяй закивал, натянул рукава на
ладони и осторожно выдернул весь пучок из рыхлой болотной земли.
В этот момент у берега пошла рябь, а
потом вынырнула утопленница с зелеными волосами и тиной на крутых бедрах.
Митяй взвизгнул и сел на задницу со
всего маху. Русалка захихикала и вышла на берег.
Я рыкнула и, закрыв собой мужика,
дала ему метлой по лбу, чтобы не пялился.
-Глаза закрой! Закрой сказала, не то
заморочит!
Митяй послушно зажмурился и даже в
комок сжался. Цветы крепко держал в руках. А – то мало ли…
Я повернулась к русалке.
-Чего надо?
-Фу…как грубо, Ягида.
-Так чего надо?
-А кто это с тобой пришел, а? – она
заинтересовано взглянула в сторону испуганного Митяя, который упорно читал
молитвы, с закрытыми глазами.
-Это? Это так…за травой пришел. Уна,
шла бы ты…а-то, не ровен час, пересохнешь…
-Вечно ты грубишь…- нахмурилась
русалка.- Я к тебе по- доброму, по-соседски…
-Ага-ага…- хмыкнула я.- Рассказывай.
Кто моего парня так заморочил, что бедняга забыл все на свете? А? До сих пор
думает, что он пятилетний ребенок!
Уна хихикнула.
-Да ладно тебе вспоминать…старая
история. И я извинилась.
-А я злопамятная. Так что мне твои
извинения до одного места.
-Ну не дуйся…дай, поиграю.
Чуть-чуть….
-Нет.
-Ну…с часик!
-Нет, я сказала. Уна, я к тебе
отношусь с трепетом и пониманием, только потому, что водяной любит тебя. Но
клянусь Перуном, будешь нарываться, я тебе космы узлом завяжу и повешу на ель.
Повисишь, солнышко утреннее встретишь…авось, поумнеешь.
Уна поджала губы и топнула ногой.
-Злая ты, Ягида! Всю жизнь одна
будешь! Яга-костяная нога! Ме-е-е!
Вот зараза, еще и язык показала. Ну,
ничего…придет твой любимый ко мне в гости, в карты играть, я ему расскажу, как
ты себя ведешь. Задницу твою давно выдрать пора.
Я повернулась к Митяю. Парень аж
побледнел от страха.
-Митя.
-Не-е-е…
-Чего не? Пошли отсюда.
-А…русалка…
-Ушла. Пошли уже.
Митя открыл глаза, оглядел горизонт,
и, убедившись в своей полной безопасности, встал на ноги.
-Цветы не помял?
-Нет. Целехонькие.
-Хорошо. Пошли. Выйдем к дому, я
тебе расскажу, как заваривать, и как пить.
Обратную дорогу, надо сказать, Митяй
шел, чуть ли не вприпрыжку. Ой, дурень…здоровый, сильный мужик. Лет…тридцати
пяти. Высокий, как шкаф. Лицо приятное. Всем хорош и пригож. Да вот
беда…зазноба его Миролюба, на другого теперь смотрит. А его не замечает…и вот
наш Митяй, решил покорить ее…пушкой дальнего действия в штанах. Либо мужчины
здесь какие-то эгоистичные, либо бабам и, правда, много не надо.
К моей избушке вышли, когда солнце
уже клонилось к закату. Н-да…весь день с этим дурнем потеряла.
-Ладно, слушай сюда, цветы осторожно
обдерешь и в теплую воду положишь на ночь. Тканью легкой накрой. Чтобы не
сглазил никто…пить каждое утро по две ложки перед едой. Листья и корешки зарой
у себя под окном. На вот, наговор прочти, когда все сделаешь. Да смотри, чтобы
не видел никто. Ясно?
-Ой, ясно, госпожа Ягида! Спасибо
вам! Ой, спасибо…
-Э! Куда?! А плата?
Митя как-то странно застыл и вжал
голову в плечи.
-Я кажись…кошель, в лесу потерял…
Я вздохнула и повесила голову.
Опять…опять без денег осталась. Семен опять ворчать будет…
-Э…госпожа Ягида…?
-Ну чего?
-А давайте, я вам хлебом верну? А?
Я мрачно хмыкнула. Митяй пекарь.
Хлеб у него вкусный, но я столько сдобы не съем. А если съем, то в двери не
пройду, и в ступу не влезу. А мне еще Семена кормить…
-Давай так…- я повернулась к
мужику.- Рыбы принеси. Только смотри, чтобы свежей…да крупы, какой- нибудь. И
будем в расчете.
-Ой, так конечно! – радостно
улыбнулся Митя.- Ну, я побег! Ждите завтра на заре! Все принесу-у!
Я помахал рукой вслед Митяю, и тут
же осунулась и вздохнула. Устала…
Метлу поставила у дверей, пусть
высматривает, может еще, кто заявиться, захочет…
Зайдя домой, я прошла к столу, на
котором уже был мой ужин. В животе заурчало. Я села за стол и потянула руку к
румяному куску хлеба, как тут же получила ложкой по рукам.
-Ай! Больно же!
-А поделом! Руки мыла?
-Не…
-Иди, вымой руки. Ты же воспитанная
ведьма!
Я надулась и встала из-за стола.
Бочка с чистой водой стояла у печки. Сёма набрал воды в ковш и помог ополоснуть
руки.
Сёма – кот. Да, он вроде как
магический…говорить умеет, сказки знает, да и заклинания кое-какие. По
хозяйству помогает. В общем, полезный домашний зверь. Только он не любит, когда
его домашним называют. Дескать, дикий он. Его еще три поколения ведьм назад,
одна поймала, и заставила себе служить. Вот и служит теперь связанный клятвой.
Я охотно верю и киваю. Пусть у пушистика будет мечта…
Я вытерла руки о длинную черную юбку
и снова села за стол. Сёма черным и пушистым облаком устроился напротив меня,
заглядывая в глаза.
