Глава 1. Баба Яга и смеющийся висельник
В лёгкие ворвался холодный воздух. Темнота была такая, что подкашивало ноги. Бабушка шла впереди, освещая дорогу свечой. Не было видно ничего, кроме этой кромешной черной пустоты. Ребёнок пяти лет, вообще мало что может увидеть, когда его тащат в полночь через всю деревню в лес по каким-то тропинкам.
–Бабушка, а ты уверена, что нас дома не потеряют?
Тишина. Бабушка просто шла вперёд, не оборачиваясь и не произнося ни слова. Ноги начинали болеть, руки мёрзнуть, а от страха сильно сводило грудную клетку пятилетки.
–Куда вообще идём? Зачем? Я спать хочу. Мне холодно.
–Молчать!
Старуха резко обернулась, наклонилась. Поднесла свечу к своему лицу и прищурила глаза. Взгляд острый, злой, смотрит не сквозь свечу, а сквозь всё тело. Проще было просто убежать и попросить соседей о помощи. Но нет, ноги не слушались, словно пустили корни в холодную июньскую землю. Птицы не пели, животных не было слышно, хотя в любую другую ночь, деревенская живность редко молчит.
–Мне страшно.
–Не умрёшь. Потерпишь. ff
–Куда мы вообще идем?
–В гости!
–Я поняла, что в гости. У тебя торт, пирожные, вино и много сладостей. Дай мне хотя бы конфетку.
–Бестолковая ты девчонка. Это не для тебя, это для хозяйки. А теперь заткнись и просто иди за мной. – она рявкнула так, что с соседних деревьев улетели птицы. Безмолвно, громко взмахнув крыльями.
Путь продолжился. Холод обволакивал детское тело. Ветки били по лицу и плечам. Бабушка ускоряла шаг и начинала что-то шептать себе под нос. Они подошли к старым перекошенным воротам, густая темнота не давала разглядеть, к кому именно они пришли и почему всё же через лес.
–Сними обувь и поклонись, бестолочь! – рявкнула бабушка.
Девочка так и сделала. Задержав дыхание молча стянула ботинки и опустила голову перед входом в странные ворота.
–Да ниже ты кланяйся, идиотка. – женщина силой нагнула ребёнка.
–Здравствуй, хозяйка. Помоги мне в делах моих сердечных и чёрных. Благостных и порчённых.
Девчушка подняла голову. Бабушка достала из сумки все сладости, которые заранее собирала перед «походом», выложила всё на землю. Открыла вино, разлила его по стаканам, немного вылила на землю. Открыла пачку хороших сигарет, каких даже дедушка не курил, подкурила одну, оставила рядом с винной лужей, пачку же сложила к сладостям. Из-под подола юбки достала связку чёрных свечей, такую большую, что девочка даже двумя руками их не могла обхватить, и подожгла, оставив всё там же.
–Укажи мне верный путь, – попросила бабушка и медленно пошла дальше.
Девочка подняла глаза. В детских зрачках застыл ужас и животный страх. Кресты, могилы, надгробия. Да это же кладбище! Пронзительная тишина. Такой она ещё никогда нигде не слышала. Казалось, что эти тишина живая, тянет к ней свои руки и хочет навсегда забрать к себе. Дома у бабушки и дедушки никогда не было так тихо. Всегда было слышно либо храп деда с летней веранды, либо бабушкины чтения непонятных книг. Но в комнате, где спала девчушка всегда тикали часы, ужасно громко и противно. Первые несколько ночей они её убаюкивали, позже, начали только раздражать. Спустя много лет, это тиканье и вовсе превратится в психологическую ловушку, которая будет заставлять убирать ненавистные будильники как можно дальше от себя. Только бы не слышать, только бы не вспоминать.
В ноги впивались камушки, ветки и мелкие шишки. Холод уже не чувствовался так сильно, она будто сама стала его создавать. Бабушка шла непонятными направлениями, то прямо, то возвращаясь назад, то срезая дорогу узкими тропинками между оградками, то просто подолгу сидела над чьей-то могилкой. Девочке было страшно. С глаз лились слёзы, но она не издавала не звука, безмолвно рыдала и прощалась с родителями, думая, что бабушка тут её и оставит.
«Не нужно было играть с её восковыми куклами, так я и знала, что она их не для меня слепила».
–Не ной. Не стращай покойников, вон, подле тебя уже пару десятков стоят корчатся. Холодно ей, ишь ты. Посмотри-ка! На, накинь вот, – Бабушка протянула большой тёплый платок, внучка обмоталась им несколько раз.
–Спасибо, бабушка, – она опустила голову, укутываясь в платок, пытаясь спрятать там свой страх и ужас, который будет испытывать любой нормальный ребёнок, если бы его привели ночью на деревенское кладбище.
–Отвернись. И не уходи далеко, рыскать ещё тут между рядов, искать тебя. Отец ведь не поймёт, если я тебя тут на ночь оставлю. Просто стой на месте и не ной. Всё, не мешай, – старуха, что-то зашептала над могилой.
Девочка лишь успела заметить в пламени свечи, большое красное сердце. Куча иголок рядом и красивый нож с деревянной ручкой. Она озиралась по сторонам, стараясь увидеть хоть что-то успокаивающее среди крестов и оград. Ничего. Бабушкино шептание только больше наводило жути. Шум. Какой-то треск среди деревьев. Будто дверь скрипит. Ребёнка затрясло от страха, панический ужас, но ещё страшней было бы сейчас злить и без того гневную бабушку. Она просто закрыла глаза и начала звать на помощь внутри себя. Скрип. Она отрыла глаза. Впереди по-прежнему могилы и деревья. Но откуда там человек? Он живой?
–Бабушка, бабушка, ему нужна помощь, скорее! – девчушка обернулась к могиле, где сидела старуха в тот момент, когда та со всей дури воткнула в принесённое сердце нож.
–Чёртова девка, я же просила заткнуться, – они не кричала, лишь шипела, зло и сильно выставив вперёд зубы. – Кого ты там увидела, тупица?
–Вон он, бабушка! Мужчина, у него веревка вокруг шеи намотана, вон смотри, над могилой, видишь, где ель растёт! – девочка схватила одной рукой бабушку за юбку, а второй в ужасе указывала пальцем на злосчастное дерево.
Старуха щурилась. Она смотрела на макушку внучки и в сторону дерева, на макушку, на дерево и так несколько раз. Ухмылка проскочила на её морщинистом лице. Она зажгла несколько свечей, взяла девочку за руку и подвела ближе к дереву. Опустилась на колени и поднесла свечи к лицу девочки.
–Смотри через огонь, через пламя свечи, так лучше его видишь? – старуха жадно, с нетерпением ждала ответа, хоть какой-то реакции от внучки.
Девочка взглянула через пламя.
–Ааааа.
Она закричала на весь погост. Замахала руками и уткнулась лицом в бабушкино плечо. Зарыдала и затряслась всем телом. Старая взяла её за руку, шепнула что-то в макушку.
Солнечный луч упал прямо на лицо. Девочка открыла и тут же зажмурила глаза от яркого света. Голова сильно болела, в ушах шумело, ноги были словно ватные. На щеках несколько царапин от веток, ступни болели. Она не помнила, как оказалась дома. Последнее воспоминание, это смех мужчины, верёвка которого обвивала шею. Бабушка поднесла свечу сильно близко к лицу, брови и ресницы были опалены.
