После зимнего бала высший свет, так или иначе, разделился на две части: тех, кто счёл иностранку довольно милой, и тех, кто цедил сквозь зубы проклятия. Среди знати, которая воздала должное стараниям Шиа, начала распространяться мода на всё эльфийское. Если только становилось известно, что такой-то салон посетит фаворитка императора, там обязательно находилось место и определённой музыке, и фуршету из морепродуктов, или гости, сговорившись, завивали волосы на манер южных причёсок – и всё это с назойливостью преподносилось Шиа, которая вынуждена была каждый раз изображать признательность. Не всегда попытки аристократов польстить ей приводили эльфийку в восторг: наигранность или, наоборот, нелепость какого-нибудь ритуала вызывала только раздражение. Однако приходилось терпеть, чтобы невзначай не обидеть хозяев.
Будучи представленной свету и уже обзаведясь кругом знакомств, Шиа начала теперь выезжать в сопровождении Арэйсу. Следуя советам Пьерше, они посещали те общества, которые относились к эльфийке наиболее лояльно, и постепенно популярность её росла. Всех неизменно подкупали приветливость и живая любознательность Шиа, подтверждающая её искренний интерес к обычаям Белой империи.
Барон Тайра, например, увлекаясь живописью, вызвался как-то раз сопроводить девушек на художественную выставку. Именно туда Рогеаль и успела отправить несколько городских пейзажей. Парадное крыльцо театра, залитое глухой стеной дождя, тихий розовый закат в рабочем квартале, прозрачный, сохраняющий последние золотые искры парк – на каждой из картин практически никого не было, и тем не менее город на них казался живым и тёплым.
Узнав, что Рогеаль приходится Шиа сестрой, а одно из полотен художницы даже приобрёл император, барон Тайра скупил все холсты, да к тому же по очень хорошей цене. Никогда ещё Шиа не ощущала себя настолько всемогущей в глазах собственной сестры. И теперь уже Рогеаль смотрела на неё со странной, несвойственной ей ранее долей уважения, точно младшая сестра вдруг выросла на голову.
Однако те, кто счёл эльфийку своим врагом, не спускали ей теперь ни малейшей оплошности. Ошибки речи, смуглый цвет кожи, детали наряда – всё подвергалось тайному, а порой и не очень, осмеянию. Аристократки, мечтающие и сами примерить диадему владычицы Белой империи, уповали на то, что рано или поздно молодой император пресытится южной экзотикой. И как только это произойдёт – а это произойдёт обязательно! – надо будет лишь деликатно намекнуть, на кого он тратит своё высочайшее внимание, и Его Величество больше никогда не взглянет в сторону этой страхолюдины, возомнившей себя равной им, дамам с вековыми родословными.
Не раз и не два Шиа сталкивалась с ситуациями, когда дворянки демонстративно покидали магазин при её появлении или же, напротив, начинали изводить её провокационными вопросами, мешая совершать покупки. Спасало лишь присутствие Арэйсу: убийственного взгляда княгини обычно хватало, чтобы осадить соотечественниц. Однако находились и те, кто осмеливался вступать в конфронтацию даже с наследницей Брунгервильссов. Своеобразные взаимоотношения Арэйсу и Шиа, напоминающих дуэнью и подопечную, не оставались незамеченными, и представители старых аристократических семей начинали ожесточённо выговаривать, что родители Арэйсу никогда бы не оказали благоволения иностранке. Обвинения в предательстве ценностей рода, попытки пристыдить и уязвить молодую княгиню сыпались как из рога изобилия, но быстро иссякали, стоило Арэйсу равнодушно показать им свою спину. И, раздувшись от негодования, знакомые начинали перемывать ей кости уже в своём тесном кругу.
Всё это принимало уже настолько вызывающие черты, что Шиа решила действовать, осуществляя давно задуманный план. Однако её опередили: Пьерше, не пропускающий ни единого слуха, поднял эту тему первым, когда их компания в очередной раз собралась в морской гостиной.
– Аурелий, ты знаешь, что против Шиа уже формируется настоящая коалиция?
– Нет, в первый раз слышу, – нахмурился Аурелий, перестав мешать ложкой чай.
– Полным ходом, – подтвердила Сепиру. – Я буквально вчера заезжала в кондитерскую и слышала, как две дамы – совершенно не стесняясь, на весь салон! – рассуждали о том, как неприятно должно быть прикасаться к эльфийское коже, поскольку она напоминает по цвету грязь. Шиа, вы сами это замечаете? – резко отчитала она эльфийку. – Почему молчите? Ситуация может зайти слишком далеко, если вы решаете пропускать оскорбления мимо ушей!
– Чем дольше они чувствуют себя безнаказанными, тем смелее становятся, – объяснил Кэрел. – Всё начинается с малого, но затем…
– Как же… Почему же Арэйсу мне ни о чём не докладывала? – всё больше и больше тревожимый услышанным, прервал его Аурелий.
– Это я ей запретила, – молниеносно загородила княгиню Шиа.
– Но почему?
– Я надеялась справиться своими силами. – Наивное признание эльфийки вызвало у друзей снисходительный вздох. Однако прежде чем кто-либо успел разжевать ей менторским тоном прописные истины, она продолжила: – Но, честно говоря, в последнее время выпады в мой адрес действительно перешли все границы. Я не хотела быть голословной и поэтому собрала некоторые факты с указанием свидетелей. На это тоже потребовалось время.
Под изумлёнными взглядами аристократов Арэйсу извлекла из неприметной тканевой сумочки, которую принесла сегодня с собой, прошитую шёлковой лентой тетрадь и подала её императору. Каждый из друзей, с любопытством пролистывая содержимое, преисполнялся загадочного молчания и передавал её дальше. Взяв доклад в руки последним, Аурелий понял причину такой реакции: на разлинованных листах содержались чётко задокументированные даты, имена, события и реплики, адресованные в сторону Шиа, с самых первых дней её пребывания в Белой империи. Прекрасный материал для судопроизводства. И самым первым местом в нём числился Храм Всеобщей Радости…
– Как?! – Аурелий воскликнул так громко, что Кэрел, вздрогнув, уронил обратно на блюдечко дольку лимона, которую только-только подцепил вилкой. – Она назвала тебя шлюхой?! Прямо так и сказала? – Губы императора дрожали от негодования.
– Что я забралась к тебе в постель, – скромно уточнила Шиа.
Да, тут она слегка приукрасила, но зато какой эффект!
– Это… это немыслимо!
– Ладно, ты больше меня-то не расстраивайся.
– Но я ведь ничего не знал. У меня просто сердце кровью обливается!
– Зато у тебя есть все возможности, чтобы остановить это. Ты ведь не какой-то простой горожанин, жену которого оскорбил аристократ.
Аурелий открыл рот, потом закрыл. Пьерше рассмеялся:
– Мне нравится, как Шиа подводит нас к важным решениям. И… дай-ка сюда. – Он забрал тетрадь у друга, раскрывая её в самом конце, где был список всех обвиняемых лиц. – Сколько же их тут! С десяток фамилий наберётся. А ещё, – он вновь пробежался глазами по событиям, – судя по всему, вдохновителем этой шайки является младшая графиня Вельц-Шарр. Невелика сошка, разве что кичится своим дальним родством с князем Мешерие.
