ВЕЛИКАЯ ДРУЖБА.
Лес стоял безмолвный, окутанный густой дымкой тумана. Только вдалеке просматривались одинокие белые берёзки. Было влажно, мрачно и сыро, как обычно после дождя. Уже был конец весны, и все птицы давно прилетели. По утрам очень рано пели соловьи, перебивая друг друга. А когда вставало солнце, то птичий гомон был слышен повсюду. Вот на опушке появилась лиса, и от неё в чащу юркнул заяц. Лиса постояла, принюхалась и тихо исчезла в кустарнике.
Вся большая семья леса жила своей, не заметной жизнью, со своими тревогами и заботами. И не всегда человеку была заметна вся эта интересная жизнь.
Вот дятел застучал по стволу, а это закричал перепел, а вот синичка подала голосок. Язык леса не всем понятен, особенно чужакам.
А вот Константину Ивановичу Дулатову, этот язык леса, был очень даже понятен всегда. Это был местный лесничий, который жил со своей женой Марией Степановной в лесничем домике. Дочка была уже взрослая, и жила с мужем в городе. Только изредка они наведывались к родителям с внучками. И это был праздник. Мария Степановна готовила всякие блюда и всех этим радовала, а Константин Иванович старался быстрей закончить обход своего участка и побыть с детьми и внуками.
Лесничий домик стоял в очень красивом месте, на берегу ручья. Кругом был изумительный лес, кустарник и подходила дорога из районного центра. Потом дорога продолжалась до самой реки. Двор был весь в зелёной траве, только небольшая часть территории была выделена под огород. По двору и дому было видно, что здесь живут хорошие хозяева. Всё было ухожено, но скромно.
В доме загорелся свет. Было раннее утро, и солнце только готовилось, подняться над лесом. Небо было чистое, только вчера прошёл дождь, и было очень сыро, дымка ещё не исчезала. В доме было тепло и уютно. Три комнаты обставленые скромной мебелью, на кухне большая русская печь и рядом печка поменьше.
Константин вышел из спальни в горницу, одеваясь на ходу.
– Куда ты такую рань? – услышал он тихий голос жены, – сегодня воскресенье.
– Да пойду, пройдусь по участку, что-то на душе не спокойно, – ответил он.
– Ты же ещё не позавтракал, подожди, соберу на стол, – снова тихо сказала Мария, – да и вообще бы сегодня никуда не ходил. Сегодня год как нет нашего сыночка.
И он услышал, как жена тихо всхлипнула.
– Ну что ты снова начинаешь, – недовольно промолвил он, – наш сын ведь не зря погиб, а за Родину, на границе, защищал наши рубежи.
– Так если б война была, а то в мирное время, во время службы в армии, что это за армия такая, что там погибают наши дети. Вот ты воевал во время войны, так это было понятно – война, а это что? – на одном дыхании промолвила плача жена.
– Мать, ты понимаешь, что он служил в пограничных войсках, а там своя кухня и в любой момент может враг через границу пойти. А наши солдаты должны границу защищать, – объяснял Константин.
– Да что с тобой говорить, – в сердцах проговорил он, – ты ведь в армии не служила и не знаешь, что это такое. А я всю войну прошёл, два раза ранен был, и вон медали у меня всякие, и даже медалью «За отвагу» наградили.
Он с гордостью посмотрел на шкаф, где висел его китель со всеми орденами и медалями, который он одевает в день Победы.
– Да ты же не на обход идёшь, а к своему другу – гусю. Вбил себе в голову, что душа сына вселилась в твоего выкормыша, и теперь бегаешь к нему каждый день, – недовольно проговорила Мария, – и кто тебе такое надоумил? – вдруг спросила она
– Ладно, сегодня никуда не пойду, – с грустью промолвил он, – останусь с тобой, – давай на обед приготовь, что нужно, помянуть надо нашего сына.
Мария одетая вышла к нему, они обнялись, и она снова заплакала. А он её гладил по спине и успокаивал:
– Не плачь мать, вон дочка у нас ещё с зятем есть, и двое внуков, для них теперь будем жить. Давай всех ребят помянем, ведь не один наш сын погиб. Двое их осталось там на этой сопке «Солнечной» на границе с Китаем, наш сын Михаил и Виталий Розанов.
Он вспомнил, как они ездили на похороны сына и его сослуживца в Казахстан, в село со странным названием Учарал. Людей на похоронах собралось видимо, не видимо. Пришли и стар и мал и казахи и русские и все кто жил в этом районном центре. Родители просили командира отряда организовать доставку их погибших детей на Родину. Но начальник политотдела сказал:
– Это наши герои и они будут постоянно с нами. Мы будем ухаживать за могилами и на их подвиге воспитывать подрастающее поколение.
– Мария всего этого не помнит. Она же всё плакала и была чёрной от горя, и врачи всё ей кололи уколы, – подумал он, – надо потом ещё съездить на могилку и поклониться погибшим ребятам – вдруг решил Константин.
На улице затявкала собака Жучка от нетерпения, что хозяин не выходит к ней.
– Ну, хватит, сейчас выйду, – крикнул он, – пойду, покормлю собаку и курочек, – сказал он жене и налил в миску холодной еды.
На улице было свежо и сыро, солнце показалось из-за горизонта, наступил новый день…
Это было как раз год назад. Константин Иванович возвращался с обхода, когда у реки в кустах увидел что-то жёлтенькое. Подошёл ближе, а это оказался гусёнок, только родившийся, крошечный и прихрамывал. Как он там оказался, лесник не знал. Они только приехали с похорон сына. С женой тогда всегда была дочь, а ему нужно было работать. Он прошёл всё вокруг, где могли гнездиться гуси, никого не было.
– Бросили наверно малыша сородичи или не заметили, что его нет. А потом просто не нашли, – подумал Константин Иванович. Гусёнок был крошечный, пищал и толкался клювом под куртку, куда потом благополучно залез и пригрелся.
Так и принёс он этого малыша домой. Гусёнок прижился, подрастал, и Мария его прозвала Герасимом, а сокращённо – Гера.
А однажды Константину приснился сон, что гусёнок бежит по двору и вдруг превращается в его сына – Мишу. Константин проснулся в холодном поту, стал рассказывать Марии сон и с этого момента он утвердился в мысли, что душа сына вселилась в этого маленького гусёнка. Они с женой выкормили его, ножка поджила, и малыш весело бегал по двору.
А когда гусёнок стал гусем и стал летать, то Константин отпустил его на волю. Тот полетал, полетал и снова прилетел во двор. Теперь Константин Иванович брал гуся с собой на речку. И однажды, когда лесник на скорости плыл на моторной лодке, гусь подлетел и стал низко лететь вместе с лодкой и лесником. Да так он это делал искусно и красиво, что захватывало дух. А Костя протянул в сторону к нему руку, и тот чуть касаясь ладони, долго летел рядом. Это было просто удивительно. После этого, когда Константин Иванович садился на лодку, гусь появлялся внезапно и снова проделывал эти трюки с параллельным низким полётом вместе с лодкой.
