Евгений Глушаков - Великие судьбы русской поэзии: Начало XX века

Великие судьбы русской поэзии: Начало XX века
Название: Великие судьбы русской поэзии: Начало XX века
Автор:
Жанры: Литературоведение | Русская поэзия | Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2010
О чем книга "Великие судьбы русской поэзии: Начало XX века"

Александр Блок, Николай Гумилёв, Сергей Есенин, Владимир Маяковский – четыре едва ли не последних романтических всплеска великой русской поэзии. Тут и высокий пафос духа, устремлённого к непостижимо-божественному, и цветник экзотических фантазий. И самая нежная, самая искренняя любовь к отечеству. И героика гражданского служения. Они горячи – эти четыре поэта, эстрадны и ужасно громки – на весь мир! Книга адресована преподавателям вузов и студентам. А ещё каждому, для кого поэзия представляется не просто зарифмованными строчками, но одним из высших духовных начал и самой удивительной, самой сокровенной формой бытования истины и красоты.

Бесплатно читать онлайн Великие судьбы русской поэзии: Начало XX века


Поэты-романтики

Незамысловатый бытовой реализм, а так же псевдоинтеллектуальный формализм всё более и более завладевают новейшими стихотворцами. Или всё, как есть – до полного натурализма, или, как и быть не может – до полного абсурда. Читаешь такое и – пусто. Ни сердце, ни мысль не откликаются на подобную стихотворную продукцию. Продолжает существовать и поэзия, допускающая прочтение только вполголоса, без больших страстей и громких призывов – тихая. Она не будоражит, не увлекает, но оказывается умным, тактичным и тонким собеседником. Это «взрослая» поэзия, поэзия спокойных, взвешенных мыслей и остужённых опытом размеренных чувств.

Ничего такого у поэтов, чьи судьбы представлены в этой книге, не было, и быть не могло. Романтизм был не только их творческой особенностью, но, прежде всего, неотъемлемым свойством души. Поэтому высокий строй их поэзии является лишь отражением того неизбывно юного и благородного, чем дышала повседневность их мыслей и чувств. Принадлежа началу XX века, они, разумеется, имели мало общего с такими родоначальниками романтического направления в поэзии, как Джордж Байрон или Фридрих Шиллер. Но главное – порыв к возвышенному, идеальному – присутствовал и у них. Для Блока – это любовь к Прекрасной Даме, для Гумилёва – страсть к путешествиям, для Есенина – нежность к природе и всему живому, для Маяковского – служение Революции.

Романтика не терпит остуды возрастом, и в мире этом обычно не загащивается. Недолгое, но бурное и яркое цветение молодости! Полнота сил и чувств! Как такому задержаться среди отягощённых заботами обывателей, в большинстве своём неисправимых реалистов и циников? Попросту не дадут. Сживут со света. Уничтожат. Это не про мечтательных и ранимых душою романтиков сказано Пушкиным:

…Блажен, кто вовремя созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
А в тридцать выгодно женат;
Кто в пятьдесят освободился
От частных и других долгов,
Кто славы, денег и чинов
Спокойно в очередь добился,
О ком твердили целый век:
N. N. прекрасный человек.

К романтикам можно отнести лишь строку, предшествовавшую этому отрывку: «Блажен, кто смолоду был молод…» Да, блажен и такой человек, но блаженство его слишком кратковременно и улетучивается с молодостью. А что же тогда остаётся? Стихи. Разумеется, если романтик был ещё и поэтом.

Александр Александрович Блок прожил несколько дольше, чем трое его ближайших наследников на ниве российского поэтического романтизма – Гумилёв, Есенин и Маяковский. И даже долее, чем это вообще получается у возвышенно настроенных людей. А посему под конец жизни стихов не писал, ибо молодость Александра Александровича уже отзвучала и, по его словам: «Было бы кощунственно и лживо припоминать рассудком звуки в беззвучном пространстве».

Все четыре поэта-романтика погибли и, вроде бы, каждый не похоже на прочих, по-своему: один умер от голода, другого расстреляли, третий повесился, четвёртый застрелился. Но эти смерти объединило общее чудовищное насилье, которое совершила над поэтами, да и над всей страной преступно-кровавая эпоха. Все они – жертвы и низменного подлого времени, и своих высоких благородных устремлений.

«Слушайте революцию!»

(Александр Александрович Блок)

Публичное чтение собственных стихов поэт обыкновенно начинал со стихотворения «На Куликовом поле». Этим шедевром Блока и мы откроем свой рассказ об его судьбе и творчестве.


НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ

(отрывок)

Река раскинулась. Течёт, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной жёлтого обрыва
В степи грустят стога.
О, Русь моя! жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь – стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной —
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы – ночной и зарубежной —
Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснёт святое знамя
И ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнёт ковыль…
И нет конца! Мелькают вёрсты, кручи…
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru

С этой книгой читают
Эта книга посвящена поэтическому восторгу, может быть, перед самой радостной, самой увлекательной стороной нашей жизни – игрою. Без неё было бы скучно, неинтересно. Игры учат, веселят, улучшают настроение, поглощают всплески ненужной агрессии.Книга предназначена всем, кто не безучастен к играм и не глух к поэтическому слову.
Жизнь! Всякая, разная – везде и всюду… Вот чему посвящена книга, чему улыбается, о чём повествует, над чем грустит. Стихи обо мне, о вас, обо всём, что имело счастье родиться и смелость жить. Эпизоды, грустные и весёлые, нежные и залихватские, в которых немало любовных восторгов, творческих радостей и терпения. А поскольку облагорожены поэзией, то и воспринимаются почти без боли.Книга предназначена для увлечённых стихами, кто находит в них ответы
Пишущие о поэзии прозой обречены на недоговорённость. Вот почему автор, будучи поэтом, поручил стихотворной строке всё, что строкой прозаической не выразить. Ожили характеры, углубилась мысль, ускорилось повествование. Пушкин и Лермонтов, Блок и Есенин, Твардовский и Рубцов, а также прочие знаменитости предстали убедительно и достоверно.Книга, предназначена всем, кто неравнодушен к русской поэзии, к её творцам.
В книге рассказывается о жизни и творчестве наиболее выдающихся русских поэтов. Здесь представлены биографии шести крупнейших поэтов так называемого Золотого века. Это – Пушкин, Боратынский, Лермонтов, Тютчев, Некрасов и Фет. При всей непохожести их дарований, разности характеров и судеб их объединяет удивительное совершенство, достигнутое каждым на своём собственном творческом пути. Вот почему поэзия каждого из них оказалась магистральным направ
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка.Книга адресована широкому кругу читателей.
В первой половине 1920‐х годов важнейшим центром русской литературы за рубежом становится Берлин. Здесь происходит формирование особой писательской среды, в которой биографические вопросы «где и как жить» сопрягаются с вопросами поэтологическими – «как и для кого писать дальше». К числу ключевых фигур русского Берлина относится Владислав Ходасевич (1886–1939), который в Германии начинает писать «Европейскую ночь» – свою последнюю и самую знаменит
Книга Филиппа Дзядко посвящена современной поэзии – стихам Михаила Айзенберга, но не похожа на книгу, написанную филологом: разборы поэтических текстов превращаются здесь в экзистенциальную прозу, а само чтение стихов, то есть привычный и возвышающий способ уйти от тяжестей окружающего мира, – в попытку проникнуть в его нутро – и вернуться обратно, на поверхность жизни, с новыми знаниями – об этом мире и о себе.В формате PDF A4 сохранен издательс
Сборник научных трудов Петера Тиргена охватывает широкий диапазон исследовательских интересов автора в области русской литературы – от эпической поэмы М.М. Хераскова «Россияда» до повести И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско». В него вошли выполненные специально для этого издания переводы работ немецкого ученого, а также статьи, ранее опубликованные в российских периодических изданиях. Сборник состоит из трех разделов, отражающих основные напра
К частному детективу Тане Ивановой обращается не кто-нибудь, а потомственная колдунья Кассандра, и с томными придыханиями и паузами сообщает, что у нее на глазах сожгли подругу и ее жениха. И если сначала Татьяна сомневается, стоит ли вообще разговаривать с жутковатой посетительницей, увешанной медальонами и закутанной в черный балахон, то после такого заявления, Иванова приходит в ярость. К чему напускать туман и описывать общение с духами по по
Казалось бы, все как обычно: убийца, жертва и телохранитель между ними. Но Евгения Охотникова – профессиональный бодигард – чувствует, что здесь что-то не так. Еще ни разу ей не приходилось сталкиваться с противником, поступки которого она не могла бы просчитать. Кроме… одного человека, но тот – давно мертв. Тогда почему же она ощущает себя игрушкой в чьих-то руках, словно она одна из тех марионеток, которых Кукловод использовал в своих изощренны
Опасные монстры, тайные организации, безумные учёные, таинственные аномалии – казалось бы героя уже ничем не удивить. Однако столица ещё способна преподнести ему не мало сюрпризов. Вот только и он уже не тот одиночка, что когда-то приехал покорять огни большого города. Теперь у него есть друзья и союзники, что не побоятся в решающий момент встать с ним плечом к плечу. Кто бы не бросил им вызов, он получит достойный ответ!
Они приходят из ниоткуда. В своей бессмысленной жажде силы и власти оставляют после себя лишь смерть и разрушения. Своим бесконтрольным прогрессорством навсегда изменяют приютившие их миры, сбивая их с естественного пути развития. Диктуют свою волю окружающим и не терпят несогласных. Они творят Хаос! Но закон равновесия неумолим, и на каждого ловкача, умудрившегося обойти разделяющие миры границы, найдётся свой страж Порядка. Эта история об одном