Фрэнсис Фицджеральд - Великий Гэтсби / The Great Gatsby

О чем книга "Великий Гэтсби / The Great Gatsby"

Перед вами вершина творчества американского писателя Ф. С. Фицджеральда – роман «Великий Гэтсби». Текст произведения адаптирован и снабжен параллельным переводом на русский язык.

Английский текст полностью озвучен носителями языка и бесплатно доступен для прослушивания по QR-коду, расположенному в начале каждой главы.

Пособие адресовано всем, кто изучает английский язык и хочет читать литературу на языке оригинала.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Бесплатно читать онлайн Великий Гэтсби / The Great Gatsby


© ООО «Издательство АСТ», 2024

Дорогие друзья!

Как известно, лучший способ учить иностранный язык – это читать художественную литературу. Но чтение должно быть не только полезным, но и увлекательным. Поэтому мы отобрали для вас лучшие произведения мировой литературы.

В книгах серии «Английская коллекция: читаем, переводим, слушаем» вы найдёте адаптированные тексты произведений на английском языке с параллельным переводом на русский.

Все английские тексты озвучены носителями языка и абсолютно бесплатно доступны для прослушивания по QR-коду, расположенному в начале каждой главы. Необходимо всего лишь отсканировать нужный QR-код и нажать на кнопку воспроизведения.

Желаем успехов!

The Great Gatsby

Chapter 1


In my younger years my father gave me some advice. “Whenever you feel like criticizing any one,” he told me, “just remember that all the people in this world haven't had the advantages that you've had.”

He didn't say any more but I understood that he meant a great deal more than that. A habit to reserve all judgments has opened up many curious natures to me. In college I was privy to the secret grief's of wild, unknown men.

When I came back from the East last autumn I felt that I wanted the world to be in uniform. I wanted no more riotous excursions with privileged glimpses into the human heart. Only Gatsby, the man who gives his name to this book, was exempt from my reaction – Gatsby who represented everything for which I have an unaffected scorn.

There was something gorgeous about him, some heightened sensitivity to the promises of life, as if he were related to one of those intricate machines that register earthquakes ten thousand miles away. It was an extraordinary gift for hope, a romantic readiness such as I have never found in any other person.

My family has been prominent, well-to-do people for three generations. The Carraways are something of a clan and we have a tradition that we're descended from the Dukes of Buccleuch, but the actual founder of my line was my grandfather's brother who came here in fifty-one and started the wholesale hardware business that my father carries on today. I never saw this great-uncle but I look like him – I saw a painting that hangs in father's office.

I graduated from New Haven[1] in 1915, just a quarter of a century after my father, and a little later I participated in the Great War. Then I decided to go East and learn the bond business. Father agreed to finance me for a year and after various delays I came East, permanently, I thought, in the spring of twenty-two.

The practical thing was to find rooms in the city but it was a warm season, so when a young man at the office suggested that we take a house together it sounded like a great idea. He found the house, a cardboard bungalow at eighty a month. I had an old Dodge and a Finnish woman who made my bed and cooked breakfast, and muttered Finnish words to herself over the electric stove.

One morning some man stopped me on the road.

“How do you get to West Egg village?” he asked helplessly.

I told him. I was a guide, a pathfinder, an original settler. The life was beginning over again with the summer.

There was so much to read. I bought a dozen volumes on banking and credit and investment securities and they stood on my shelf in red and gold.

I lived at West Egg. I rented a house in one of the strangest communities in North America. It was on that slender riotous island which extends itself due east of New York. My house was between two huge places that rented for twelve or fifteen thousand a season. The one on my right was Gatsby's mansion.

Across the bay the white palaces of fashionable East Egg glittered along the water, and the history of the summer really begins on the evening I drove over there to have dinner with the Buchanans. Daisy was my second cousin. Her husband's name was Tom. I'd known Tom in college. And just after the war I spent two days with them in Chicago.

Tom's family was enormously wealthy – even in college his freedom with money was a matter for reproach. Why they came East I don't know. This was a permanent move, said Daisy over the telephone, but I didn't believe it. They had spent a year in France, for no particular reason, and then drifted here and there, wherever people played polo and were rich together.

And so it happened that on a warm windy evening I drove over to East Egg to see two old friends whom I scarcely knew at all. Their house was even more elaborate than I expected. The lawn started at the beach and ran toward the front door for a quarter of a mile. The front was broken by a line of French windows, glowing now with reflected gold, and wide open to the warm windy afternoon, and Tom Buchanan in riding clothes was standing on the front porch.

Tom had changed since his New Haven years. Now he was a sturdy straw haired man of thirty with a rather hard mouth and a supercilious manner.

He could not hide the enormous power of his body. It was a body capable of enormous leverage – a cruel body.

His voice was a gruff husky tenor. “Now, don't think my opinion on these matters is final,” he seemed to say, “just because I'm stronger and more of a man than you are.” We were in the same Senior Society, and while we were never intimate I always had the impression that he wanted me to like him.

We talked for a few minutes on the sunny porch.

“I've got a nice place here,” he said. He turned me around, politely and abruptly. “We'll go inside.”

We walked through a high hallway into a bright rosy-colored space. The windows were ajar and gleaming. A breeze blew through the room, blew curtains in at one end and out the other like pale flags.

The only completely stationary object in the room was an enormous couch on which two young women were lying. They were both in white. I stood for a few moments listening to the whip and snap of the curtains and the groan of a picture on the wall.

Tom Buchanan shut the rear windows and the caught wind died out about the room. The younger of the two was a stranger to me. She was completely motionless and with her chin raised a little.

The other girl, Daisy, made an attempt to rise. She leaned slightly forward – then she laughed, an absurd, charming little laugh, and I laughed too and came forward into the room.

“I'm p-paralyzed with happiness.”

She laughed again, and held my hand for a moment, looking up into my face.

She murmured that the surname of the other girl was Baker. Miss Baker's lips fluttered, she nodded at me and then quickly tipped her head back again.

I looked back at my cousin who began to ask me questions in her low, thrilling voice. Her face was sad and lovely with bright things in it, bright eyes and a bright passionate mouth.


С этой книгой читают
«Ночь нежна» – удивительно тонкий и глубоко психологичный роман американского классика, который многие критики ставят даже выше «Великого Гэтсби», а сам автор называл «самым любимым своим произведением». И это не случайно: книга получилась во многом автобиографичной, Фицджеральд описал в ней оборотную сторону своей внешне роскошной жизни с женой Зельдой. Вожделенная американская мечта, обернувшаяся подлинной трагедией. В историю моральной деграда
Перевод Д.А. Кабацкий.Благословенная Америка начала 20- х…Еще слышны отголоски только что отгремевшей первой мировой, и уже не за горами надвигающийся коллапс Великой Депрессии… А пока страна, получившая короткую передышку, с наслаждением выбрасывает на свалку истории отжившую викторианскую мораль и пускается во все тяжкие. «Эпоха джаза», «ревущие 20- е», «век процветания» или просперити – обновленная Америка задает свои этические и нравственные
«Подшофе» – авторский перевод Виктора Когана американского сборника «On booze», вышедшего в 2011 году. Нью-йоркское издательство New Directions, ответственное за посмертную славу Фрэнсиса Скотта Фицджеральда (1896–1940), собрало журнальные публикации и работы писателя из своих архивов под одной обложкой. В книгу вошли дневниковые заметки, эссе и рассказы одного из самых ярких представителей «потерянного поколения», объединенные темой алкоголя и р
Роман об американской мечте и стремлениях, превзошедших границы возможностей, а также о безграничной вере в силы человека, сражающегося за свое счастье на каждом повороте непредсказуемой реки жизни.Нью-Йорк, ревущие двадцатые прошлого века – эпоха джаза и сухого закона. Именно там, на Золотом побережье, развернулась захватывающая история таинственного магната по имени Джей Гэтсби. Скрытый от мира за шикарными фасадами своего имения, он считался ч
Может ли плакать маленький листик на шапочке Нади? О том, как несколько простых слов могут излечить сердце и раскрасить его золотыми красками.
Серафим страдал некоммуникабельностью. Он поздно начал говорить и в 15 лет не имел друзей. Его жизнь проходила в одиночестве, он писал стихи, мечтал и думал о существующем мире.
Рассказ повествует о взаимоотношениях между животными. О том как конь тоскует по своему маленькому жеребенку.
А вы когла нибудь думали, что о вас могут сплетничать домики?В одном городке было много разноцветных домиков и все с характерами. Какой-то любил ворчать и привередничать, какой-то только веселился и радовался. Но только один из них был по-настоящему добр и приветлив, хоть его никто и не понимал.
Решив проследить за тем, куда отправляют заключенных в награду за отличную работу, Марк узнает, что планета, на которую он был сослан за терроризм скрывает множество тайн из его прошлой жизни. Раздираемая интригами РАЙЯ лишь на первый взгляд райское место.
Давний раскол среди богов привёл к появлению четырёх коалиций. Каждая занята своим делом. Безымянный бог, наконец определившись, чего именно он хочет, становится Хроникёром и присоединяется к бесчисленному Братству тех, кто следит за появлением новых Миров. Став свидетелем рождения планеты, названной Адваллор, и описывая её развитие, он оказывается вовлечён в нечто большее, чем просто наблюдение за странным, почти утопичным миром, потерпевшим нео
В этой книге впервые объединены работы разных авторов в разных литературных жанрах: от короткого стихотворения до структурно-сложных произведений. Главным героем сборника стал один из вождей кубинского национально-освободительного движения, лидер международного коммунистического движения середины XX века Эрнесто Гевара, известный всему миру как Эрнесто Че Гевара.Героическая смерть Че Гевары (Командира) в боливийской сельве в 1967 году, по-прежнем
Почему в Советском Союзе особое внимание уделялось работе следователя с доказательствами? Какие при этом применялись научно-технические приемы? Как идентифицировали человека по чертам внешности (словесный портрет) и кожным покровам (отпечаткам пальцев)? Как проводили следственный осмотр?Об этом и многом другом рассказывает Лев Шейнин – родоначальник советского «милицейского детектива» и один из самых опытных и толковых советских следователей – с